– Она пишет мне, даже если у вас пульс или температура поднимется на пару показателей, что не о чем не говорит. Благо звонит только в крайних случаях, – голос голубоглазого звучал под стать недовольному выражению на лице . У меня невольно возникла улыбка от его раздраженности, хотелось отвлечься на несколько минут и просто поиздеваться над ним.
– Видимо вы ей нравитесь, – не получив никакой реакции или ответа на свою фразу, тяжело вздохнула и вернулась к насущным проблемам. С момента разговора с Кайсом я более менее остыла, и теперь точно не стану накидываться на дедушку с кулаками и воплями, как поступила бы, будь он в тот момент рядом в кафе. Злости поубавилось, но кто знает, что мне придет в голову во время встречи. Свернув на зеленую часть пятой улицы и подойдя к знакомой коричневой калитке, попыталась открыть ее, но та оказалась заперта изнутри. Само собой, ведь дедушка гостей сегодня точно не ждет, а в особенности меня, со старшим агентом Комитета за спиной. Вдруг стало интересно, если Гилад узнал его по портрету, то мог бы тот понять, что мой сосед по квартире, не говоривший по-русски – один из его бывших коллег? Постучав по доскам достаточно громко, постаралась взять себя в руки и подготовить вступительную речь.
Не прошло и пяти минут, как сквозь небольшие зазоры в заботе удалось разглядеть идущего от кухни к нам дедушку. Его лицо выражало удивление, но во всем остальном виде не произошло никаких изменений с того момента, как мы виделись в последний раз вчера. Щелкнул замок, и калитка распахнулась, открыв нашим взорам хорошо известного обоим мужчину.
– Ну, здравствуй, начальник отдела… как там правильно должность называется, не подскажешь? – не знаю, как выглядело сейчас мое лицо, но я бы точно не хотела его видеть. Покосившись на спутника, но не получив от него ни слова в поддержку, вздохнула и снова обратила все свое внимание на дедушку, брови которого неожиданно резко сдвинулись к переносице, – в общем не важно, как там твоя прежняя должность звучит. Не хочешь ничего мне рассказать?
Отойдя с дороги, он впустил нас и запер калитку за спиной Гилада. Решив не оставаться на улице при обсуждении такой темы, как тайны мирового масштаба, не мешкая ни минуты, мы вошли в кухню. Здесь стоял запах вареных макарон и жареной курицы, и я сразу вспомнила, что даже не обедала. Желудок сообщил об этом и голубоглазому, издав едва слышное урчание. Войдя с небольшим опозданием, дедушка плотно закрыл за собой дверь и недовольно осмотрел сперва меня, затем парня между нами. Я хорошо знала это выражение лица, он всегда выглядел так, когда был недоволен. Обычно в такие минуты чувствовала себя виноватой, но не сейчас, теперь правда на моей стороне.
– Вы нас не оставите? – грубо проговорил дедушка, но моя рука сама по себе ухватила спутника за рукав и не позволила ему выйти из помещения. Замерев в нерешительности на месте, голубоглазый сверлил меня взглядом, а я смотрела только на пожилого человека прямо перед собой.
– Нет, он останется здесь, в скором времени он будет последним человеком, которому я смогу доверять, – совершенно сбившись, и не понимая, на каком языке ведется разговор, не хотела, чтобы Гилад уходил, даже если он сам и скрывает от меня важные вещи, но знание его личности ничем не поможет. Вздохнув, дедушка тяжело опустился на один из стульев рядом со столом и потер ладонями свои колени. По его виду сразу становилось понятно, что разговор на тему, на которую я хотела поговорить, не доставит ему удовольствия.
– Если я правильно понимаю ситуацию, то он, как раз таки последний из тех, кому нам стоит доверять. У старших агентов есть инструкция, по которой тебя уже должны были поместить в лабораторию, для создания средства по искоренению Ланкастов, – дедушка явно не хотел разговаривать при нем, это читалось и в глазах, и словах.
– Ты не совсем правильно понимаешь ситуацию. Почему ты ничего мне не сказал? Почему не предупредил? Ведь всего пару слов, и ничего этого не произошло бы, и моя жизнь осталась бы прежней! – вот что беспокоило больше всего на тот момент. Ведь действительно, скажи он правду, и никто бы не стал рыться в бабушкиных вещах, дотрагиваться до атрибута и пробуждать в себе Ланкаста.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Миру нужен десятый Ланкаст, причем не просто так, а во всем своем прежнем величии. После инсульта, даже если бы она и захотела заново научиться нормально ходить, Катя не могла больше использовать силы. Частицы не отвечали на ее команды, как и паутину она больше не видела, как бы не пыталась. Она спокойно дожила свои дни, а Россия на двадцать лет лишилась Ланкаста, ответственного за нее, – мне стало плохо, и если бы не стоявший рядом стул, на который умудрилась присесть, то наверно колени бы точно подкосились.
– Из-за чего у бабушки случился инсульт? Это как-то связано с тем, кем она была, с ее силами? – прежде меня никогда не интересовал вопрос, что же случилось с бабушкой в тот день, и был ли чем-то вызван ее недуг и чем именно. Сейчас, когда постепенно проливается свет на события того времени, стоит выяснить еще и этот вопрос. В голове непроизвольно всплыло число, двадцатое декабря девяносто первого, за несколько дней до развала СССР, о котором упоминал Роланд. Таких совпадений просто не бывает, а значит, стоит верить его словам, несмотря на два с половиной года лжи.
– Это трудно объяснить, тем более, что я не Ланкаст и сам не до конца понимал, как все происходит. В те времена она всеми силами старалась не допустить развала СССР, но, как мы все знаем, ничего не вышло. Как бы Катя не пыталась изменить паутину судеб, как она это называла, любой исход вел только к такому концу. Она пыталась до последнего, пока сосуд в мозгу не выдержал напряжения и не лопнул, вызвав инсульт, – покачав головой, дедушка не сводил с меня глаз.
– Паутина судеб? Что это значит? В последнее время я все чаще слышу о таком, – вот только я явно не тому задала этот вопрос, а Гилад не станет ничего рассказывать и объяснять в сложившейся ситуации, да и тем самым выдаст то, что скрывает от меня свою причастность к таким, как я.
– У Ланкаста есть определенное состояние, войдя в которое, видит линии, связывающие всех людей в области действия, то, как действия и решения людей отразятся на других и к чему приведут. Перемещая эти линии, изменяя их, они создают то будущее, к которому хотят привести людей. Вернее сказать, к которому им суждено прийти, к тому, что отражается в их глазах, когда они заглядывают туда. Так это объясняла Катя, не знаю, насколько достоверна эта информация, – пожал дедушка плечами и продолжил, – мы решили предоставить нашей стране лучшее, что имели, чтобы все исправить. За двадцать лет многое шло не своим путем, как она говорила, и потребуется много сил и времени, если Ланкасты решат вернуть все в нужное русло. Выбор пал на твою мать, от нее все равно не было никакого толку в обычной жизни. Работала продавцом, мужа нет, на тот момент правда. Мы пообещали ей позаботиться о тебе, но она нагло сбежала, о чем ты впрочем, и так знаешь. У Ольги семья, слишком жестоко так с ней поступать, – поражаясь тому, насколько не осведомленной о ситуации в собственной семье была, мне захотелось схватиться за волосы и выдрать их из головы. В груди словно дыхание перехватило.
– Слишком жестоко с ней так поступать? А со мной не жестоко? У меня тоже, между прочим, жизнь была своя, и я не хочу от нее отказываться. Мне даром не нужно это, я хочу все обратно, – замолчав на какое-то время, перевела дыхание и продолжила, – так это была твоя идея, что бы я переехала жить туда и сама разобралась с бабушкиными вещами? Так ты надеялся, что я найду атрибуты и пробужу в себе Ланкаста. Как ты мог? – сидеть не могла, вскочила и принялась расхаживать по и так маленькой комнате, пиная попадавшуюся на пути половую тряпку, предназначавшуюся для того, что бы вытирать подошвы обуви.
– Кристина, все не совсем так, как ты говоришь. Все должно было быть иначе, и это не моя идея, направить тебя жить туда, а Ольгина. Пойми. С тех времен многое изменилось. Наши изначальные планы рухнули и пришлось их поменять. Мы сделали то, что сделали, что бы защитить тебя, вот что тебе требуется знать. Все, что делается Комитетом против Ланкастов – делается из страха перед ними. Сейчас Комитет осмелел, как никогда, поняв многие аспекты правил. Они хотят избавить от них мир, предоставить людям право самим все решать, спасти преемников, как они это называют, но никто не дает гарантии, что без Ланкастов наш мир станет лучше. Люди, перед которыми отчитываются руководители Комитета не хотят, чтобы кто-то даже намеком мог бы вмешиваться в их дела и влиять на их авторитет. У кого деньги, у того и власть, но что делать с теми, кому все это нипочем? Узнав о Ланкастах и способностях, которыми они обладают, многие схватились за голову и даже пытались привлечь их на свою сторону. Мы не хотели, что бы Комитету достался полноценный десятый Ланкаст во всей своей мощи и нам пришлось придумать свой план. Ведь пока единственное, что защищает Ланкастов – незнание Комитета о том, кто они, их личностей и семей, но не в твоем случае, – создавалось впечатление, словно все вокруг меня просто сговорились защищать их.
