О верном понимании духовной жизни
Многие из нас, придя в монастырь из современного ужасного мира, ожидают встретить здесь нечто подобное райской жизни: все братья и сестры горячо веруют в Бога, живут в любви, проливают слезы в молитвах за весь мир… «Уж они‑то, когда я открою им своё сердце, поймут и примут меня, — думает такой человек, — и мы будем жить как прекрасная, единодушная и единомышленная семья».
Все это так, но не надо забывать, что это — наша конечная цель. То, что человек жаждет и ищет именно такой райской жизни, является совершенно верным, ради этого Христос и пришёл на землю. Он воспринял нашу человеческую плоть, чтобы пострадать и даровать нам рай. Но мы‑то пока ещё в юдоли плача, в мире полном страданий и слез, в падшем состоянии. Мы трудимся, плачем, изнемогаем, терпим отчаяние, стараемся делать добро, вновь и вновь падаем, и снова встаём, болеем, выздоравливаем и так далее, лишь бы только стяжать эту райскую жизнь. И рай — это не какое‑то географическое место, где ты найдёшь то, что ищешь. Рай — это ты сам, и ты сейчас в процессе своего становления. Другими словами, хоть мне и не хочется говорить вам это, но ты — грешник. Каждый из нас, конечно, знает эту истину о себе и постоянно носит её в сознании. Я — грешник, такой же как все, и поэтому райская жизнь нам не дана, между нами случаются недопонимания, обиды, скорби. Да, наша монашеская семья есть подлинный рай, но пока мы ещё трудимся, чтобы достичь этого блаженного состояния.
Вот почему отец Софроний говорил, что все зависит от нас самих. Бог дал и даёт нам все необходимое, но от нас зависит, насколько глубоко мы понимаем Его и насколько близко приближаемся к Нему. Самым важным в аскетической жизни является то, как мы понимаем жизнь духовную. Все внимание должно быть обращено на стяжание правильного взгляда и верного понимания, ведь в этом и заключается православие. Если ты понимаешь вещи неправильно, то ты еретик. Все мы, как говорил отец Софроний, в какой‑то мере еретики; только один из нас был православным, но Его пригвоздили ко кресту. Конечно, мы не еретики в строгом смысле этого слова, ведь мы не исповедуем ересь, мы ищем истину, и поэтому мы всё‑таки православные.
Мы стараемся стяжать верное понимание духовной жизни. Так, например, я много раз пытался быть послушным, но у меня никак не получалось, мне иногда даже не хотелось быть послушным и я должен был принуждать себя, а все лишь потому что я неправильно понимал послушание. Когда же с Божией помощью я понял в чем тут суть, то готов был творить послушание с радостью и от всего сердца. Оказалось, что настоящее послушание есть как раз то, чего жаждет моё сердце. Отсюда ясно, почему еретик не может быть спасённым — он все понимает по — своему. Ему говорят одно, он понимает это совершенно иначе, и как в таком случае находиться в единстве?
Или, например, Бог говорит: «Если захотите и послушаете Меня, то будете вкушать блага земли, и если не захотите и не послушаете Меня, то меч поест вас, ибо уста Господни сказали это»[137]. Но чтобы захотеть и быть послушным, надо знать, что такое послушание. Сегодня многие духовные вещи мы понимаем по — язычески, порой мы верим в Бога так, как верили наши предки — язычники в своих разгневанных и карающих их за непослушание богов. Конечно, имея такое понимание, нам будет просто страшно довериться Богу. Нет, нам надо стать православными, то есть понимающими мысль Бога о нас. Если мы понимаем послушание лишь как дисциплину, и думаем, что за непослушание Бог накажет меня и пошлёт во ад навеки, то может быть из‑за страха мы и будем слушаться, но такое послушание не идёт ни в какое сравнение с послушанием тех, кто любит Бога. Только любовь делает послушание совершенным. Быть послушным служителем Бога — это великий дар и привилегия, это сладостно для сердца. Именно так мыслил святой Силуан, ведь он был православным. И если мы будем стараться понять Промысл Бога о мире и лично обо мне, то духовная жизнь станет вскоре радостной и даже естественной. Она ведь и была естественна нам, просто мы ниспали на землю, и теперь нашей природой стал грех, нам теперь легче ненавидеть, чем любить. Но нам надо вернуться к своей подлинной человеческой природе — к любви. И для этого надо, прежде всего, стяжать правильное православное понимание вещей, целостное мировоззрение. Только в таком случае я смогу исполнить то, к чему призван. Пусть твоё служение невелико, и ты всего лишь навсего небольшая клеточка великого организма, но, исполнив свою роль, ты обретёшь мир и наследуешь рай. Более того, в конечном итоге, жизнь всего человеческого организма станет и твоей жизнью. Сейчас мы не постигаем, как это будет, как мы можем объять всех и пребывать во всех, но по мысли Творца и в Его Духе это истинно так и будет. Пока что для нас, временно живущих на земле, важнее всего совершить то, к чему каждый из нас призван, но будем помнить, что наступит день, когда я стану по благодати Божией совершенным человеком, и скажу о себе: «Ныне и аз есмь». Человек, оставаясь сотворённым существом, должен стать богом в подлинном смысле этого слова. Нам неведомо, что значит быть безначальным и несотворённым, мы никогда не познаем Сущность Бога, и, однако, мы будем подобными Ему.
О постоянном пребывании в Боге
Вопрос: Не могли бы Вы подсказать, как читать Священное Писание, чтобы больше понимать его. Потому что мы часто читаем и даже знаем слова Писания, но сердце не чувствует ничего.
Ответ: Да, по разным причинам, но мы иногда находимся в бесчувственном состоянии. И я думаю, что всегда, прежде чем открыть книгу надо помолиться Богу. Перекрестившись, скажи: «Господи, просвети мои сердечные очи», и уже после этого начинай читать. Совсем необязательно, что тебе тотчас начнёт открываться тайный смысл священных слов, но молиться перед чтением — прекрасное начало. Старайтесь делать так всегда, никогда не забывайте Бога. Вот, вы задали мне вопрос, и мне, чтобы ответить на него должным образом следует находиться в непрестанной внутренней связи с Богом. Если я ещё не достиг такого состояния, мне следует возвести ум к Богу, сказав: «Господи, дай мне Твоё слово». Произносить слова бывает неудобно или долго, но мысль устремляется к Богу мгновенно и даже без слов. И вообще, прежде чем начать что‑то делать, надо быть уверенным, что ты находишься с Богом. Или как говорит святой Силуан, ничего не следует делать без молитвы[138]. Молясь вслух или обращая к Богу мысль, мы учимся находиться в Его присутствии, пока это не станет нашим постоянным состоянием. Я говорю постоянным состоянием, однако, что это значит? Знал ли отец Софроний это состояние?
Иногда я сопровождал отца Софрония, когда он шёл в храм прочитать над кем‑то молитву или побеседовать с приехавшими в монастырь, и мне так хотелось воспользоваться этими секундами, чтобы спросить его о чем‑то своём. Но он говорил: «Нет‑нет, не сейчас, сейчас давай пребудем в молитве», и мне приходилось отложить свои вопросы. Идя к людям, он молился, хотя, конечно, никто не мог заметить этого.
Одно время, помогая ему, я находился рядом с ним каждый вечер. Мы беседовали, он готовил чай или угощал меня чем‑то, и потом шёл спать. Перекрестив кровать, он ложился отдыхать. И тогда мне как‑то пришла мысль: «Хм, странно, мне бы надо смутиться всем этим, ведь он не читает „молитвы на сон грядущий“…» А иногда, когда кто‑нибудь просил его помолиться, он отвечал: «Я молюсь о Вас каждую ночь» или «Вы в моей молитве на всякий день». И тогда я мог бы подумать: «Хм, странно, я не видел его ни молящимся по ночам, ни поминающим множество имён…» Благодарение Богу, Он сохранил меня от подобных свойственных новоначальному мысленный терзаний, когда он сталкивается с простотой своего духовного отца. Но все же мне очень хотелось понять, как он молится, как он живёт в молитве… Я и сейчас хочу это знать. Ведь он всегда находился в Боге, и мог сказать вместе с апостолом Павлом: «Уже не я живу, но живёт во мне Христос»[139]. Как понимать такие слова? Ведь и святой Павел и отец Софроний по — прежнему те же люди. Я не вижу пред собою Христа, я вижу отца Софрония. Это две разные личности, но в жизни и действии — это «уже не я, но Христос во мне»[140], как говорит святой Павел. Таковым было постоянное состояние отца Софрония, и, однако, когда он шёл встретиться с кем‑то, то мягко говорил мне, что сейчас не время говорить, и надо пребывать в молитве.
Для нас же, не имеющих подобного состояния, очень важно стараться всегда помнить о Боге и не забывать Его. А если забудем, то не надо смущаться и чрезмерно горевать, такого рода скорбь приносит враг и она удаляет нас от того, что мы желаем найти. Если ты приходишь в смущение и расстраиваешься от того, что оставляешь молитву, то тебе будет ещё труднее стяжать её. Не помню где, но об этом говорится и в Добротолюбии. Если ум оставляет молитву, то его нужно возвращать назад, но не грубо. Кто‑то сказал, что молящаяся душа подобна ребёнку, и если ты груб с ней, то она бежит от тебя. Оставил молитву — ничего страшного, опять берись за неё, пока она не станет твоим постоянным состоянием. И тогда, если мы в Боге, чтение Священного Писания будет всегда плодотворным.
