Я понимала, что Дима не просто так мне перечит, не для того, чтобы собственное самолюбие потешить, ему нужно было сложить картинку в свой голове, посмотреть на ситуацию со всех сторон.
— Там замок кодовый был, да такой, что хрен откроешь, если кода не знаешь, а код кроме отца, только Марго знала, он ей доверял, идиот слепой, любил ее, а когда понял, что к чему, уже было поздно, — прошипела я.
— Так любил, что завел вторую семью на стороне?
— Мой отец не был святым, — резко отозвалась я, — но то, что у них было с моей матерью, было ошибкой и они оба это понимали, но так уж вышло, что в результате единственной ошибки родилась я, от меня отец не отказался, но и с матерью моей у него больше никогда и ничего не было. Приезжал он ко мне.
— Предположим, — согласился Дима.
— Марго хорошая актриса, думаю, ты и сам заметил, — посмотрела на Диму, — сделала вид, что мужа простила, строила из себя примерную жену, даже со мной умудрялась вести себя вежливо, хоть и ненавидела всем сердцем, а отец в последние годы жизни расслабился, с женой делился всем, начиная официальным бизнесом и заканчивая контрабандой драгоценных камней.
Дима вопросительно выгнул бровь. А он как думал? Раз уж Саша втянул меня во все это, естественно рассказал подробности. Я знача, чем занимался мой отец и что приносило ему основной доход.
— Да, мне известно, чем промышлял мой отец. Сначала был обыск в доме, где обнаружилась наркота, сразу после пропали фуры, в которых помимо строительных материалов перевозились камни. Маршрут был известен отцу, Марго и водителям, водители обоих фур странным образом исчезли, а фуры потом нашлись, только вместо алмазов, в них нашли очередную партию героина, странное совпадение не считаешь? Но все это можно было бы списать на случайное стечение обстоятельств, если бы после смерти отца весь его бизнес не перешел к жене и сыну, хотя достаться он должен был мне.
— С чего ты взяла, что завещание вообще существовало? — справедливо поинтересовался Дима.
— Саша его видел собственными глазами, в руках своих его держал.
— Он мог солгать, — все также напирал Дима.
— Нет, — помотала головой, — он был предан отцу, жив остался только благодаря ему, да и меня вырастил, как родную. К тому же, после смерти отца Марго и Матвей, вдруг, превратились в жертв домашнего насилия, Марго неустанно рассказывала, каким тираном по отношению к ней и сыну был мой отец, а Матвей по их версии вообще сбежал от тирана отца, как только ему исполнилось восемнадцать. Отец и пальцем их никогда не трогал. Единственным его проколом была измена.
— Хорошо, предположим, что в истории с наркотой замешана твоя мачеха, — вмешался Олег, — только одна неувязочка, как у простой домохозяйки получилось провернуть все так, что не подкопаешься?
— А никто и не говорил, что она все сделала сама, — повернулась к Олегу, — отца ведь не раз пытались подвинуть, недовольных много было, вот и подвинули, только я не знаю, кто именно за всем стоял. Марго действовала по наводке, к тому, как и ты и сказал, сработанно было чисто, менты даже разбираться не стали, никаких экспертиз, даже вскрытия не было, все быстренько прикрыли, переводя внимание на несчастную вдову-жертву тирании. Дело было закрыто.
— Почему Марго не избавилась от тебя? — справедливо заметил Дима, — ты ведь какое-то время жила в ее доме, после смерти отца.
— Все просто, к нам ведь было приковано внимание прессы и общественности, Марго пускала пыль в глаза, мол, вот такая она хорошая, заботится о сиротке, — нервно рассмеялась я, — ты знаешь, она ведь даже не кормила меня толком, иногда только, чтобы в голодные обмороки не падала, а мне десять всего было, я ребенком была, в чем, конкретно я перед ней провинилась, мне было непонятно, это потом, со временем, когда повзрослела, все на свои места встало.
Перед глазами встали картины прошлого, я маленькая, хватаюсь за кусочек хлеба. Наверно, воспоминания о тех днях меня до конца жизни преследовать будут. Это в последние два года, Марго относительно неплохо со мной обращалась, товар-то должен привлекать, а не отталкивать, а тогда, восемь лет назад я была обузой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Пусть все так, — кивнул Дима, — скажи мне только одну вещь, зачем такие сложности, почему Краснов или как его, неважно, просто не увез тебя куда подальше.
— Так это же очевидно, — посмотрела на Диму, — Саша обещаний на ветер не бросает, думаю ты знаешь, — кивнула Олегу, — он пообещал сделать все, чтобы очистить имя отца, а потому уехать он не мог, а мне десять было, одну меня отправлять куда-то было опасно, к тому же он пообещал заботиться обо мне. Когда я стала взрослее, Саша дал мне выбор, уехать и обо всем забыть или остаться и отомстить за родителей, я выбрала второе.
— За родителей? — удивился Дима, — с отцом все ясно, но твоя мать покончила с собой, насколько мне известно, за что мстить?
— Моя мать не была самоубийцей, — рявкнула я, — она была чудесной матерью и вполне себе счастливой женщиной, у нее не было поводов заканчивать жизнь самоубийством.
Меня злил тот факт, что все спустили на тормозах, никого не смутило то, что молодая здоровая женщина с ребенком, вдруг, покончила с собой, пока этот самый ребенок был в школе. Все просто кивали и соглашались с тем, что да, бедная женщина не справилась с ролью брошенки и матери одиночки. И всем вообще фиолетово было, что у этой самой матери одиночки трехкомнатная квартира в центре города, машина и вообще она не бедствует.
— Так говорят практически обо все самоубийцах, а ты была ребенком, могла не замечать предпосылок.
— Могла, — подтвердила я, — только Саша отыскал доктора, что делал заключение о смерти, Саша умел убеждать, судмедэксперт все выложил и подтвердил, что мою мать убили.
— Ты встречалась с этим доктором? Сама с ним говорила?
Помотала головой.
— Саша запретил и подробностей мне не рассказал, обещал рассказать со временем, да не успел, — из глаз потекли слезы, ненавидела показывать свою слабость, но как-то само получилось, устала, наверное.
— Я потом нашла заключение о смерти моей матери в доме Марго, получила тогда знатно от братца, за то, что влезла куда не просили, да и Марго тогда не побрезговала руку приложить, обоих хотелось на месте прибить, — призналась я.
О, я хорошо помнила тот день, когда эта дрянь оставила дверь в кабинет открытой, бумажки эти даже не в сейфе хранились, а просто в одном из ящиков в столе. Да и скрывать там было нечего, все было описано красиво, самоубийство, никаких признаков присутствия третьих лиц, единственная относительно полезная информация — имя врача, на этом все. А потом меня обнаружили, брат, конечно себя не ограничивал, но бил так, чтобы следов практически не было, терпела сцепив зубы, с болью мы уже давно нашли общий язык.
— Отчего ж не прибила, — спросил Олег, — если тебя тренировал Авдеев, сомневаюсь, что ты бы не справилась с хлюпиком братом и его мамашей.
— А смысл? — задала вопрос Олегу, — они мне мертвыми пока не нужны, и подозрения мне ни к чему были, я ведь так и не узнала, кто стоял за смертью моего отца, Марго с Матвее всего лишь пешки, вот только узнать мне ничего так и не удалось за эти два года, кроме имени доктора, что делал заключение о смерти моей матери, правда, отыскать его я так и не смогла, он переехал куда-то, с работы уволился, а у шестнадцатилетней девчонки без денег и связей почти не было шансов его найти.
За себя, я конечно, постоять могла, а вот все остальное было проблемой, Саша погиб слишком неожиданно, к его смерти я была не готова, даже несмотря на то, что он предупреждал и не раз, но как вообще к такому можно быть готовой? Тем более, когда тебе шестнадцать, а он единственный, кто был тебе дорог. Боковым зрением заметила, что Дима поднялся с места и подошел к окну
— Ты поэтому так спокойно приняла новость о свадьбе? — догадался он, — тебе связи мои нужны? Я правильно понимаю? — в голосе послышался уже такой знакомый холод, глаз я его не видела, но и идиоту понятно, что ничего хорошего там для меня не было.
