– Д-да. Думаю, добился.
– Да раслабься, по крайней мере башку тебе снимут немного погодя. Что ж, а теперь присядь-ка.
– А? – Я взглянул на Старика. Как оказалось, для него это тоже не прошло бесследно. Старик выглядел, как и обычно, единственное, что его выдавало это вздувшиеся на виске вены.
– Присядь говорю, иначе прямо на пол рухнешь. – Следом за его словами меня повело в сторону. Я еле удержался на ногах и последовал совету старшего. Присев, я уставился на него, а он в свою очередь смотрел на меня. – Ты в заднице, Сигвард.
– Пока еще нет.
– В зависимости от планов советника, у тебя от полумесяца до полутора, после он от тебя избавится.
– Подожди, почему? Ты думаешь, что…
– Я думаю, что результаты решает он, и потому твоя жизнь зависит от чьего-то желания. И это как минимум. К тому же он слишком быстро согласился, на непривлекательные для себя условия. Как бы то ни было, вне зависимости от того закончишь ты свое дело или же нет, он возьмет свое. Стоило оно того?
– Пока моя голова на плечах – стоит.
Вдруг Старик раздался громким смехом.
– Ты чего это?
– Дурак ты. Даже не понимаешь на что подписался, но все равно строишь из себя героя, ахаха. Эх, молодость. Ну да ладно, это уже дело непоправимое. Скажи хоть, зачем ты это сделал, для чего старался?
– Мне нужны были деньги, и я получил шанс их заработать.
– Это не все причины.
– Я уже говорил, Ален болен и мне…
– Тоже мимо.
– Да с чего ты взял, что есть иные?
– С того, что ты решил идти до конца, даже понимая, что тебе могут попросту оттяпать башку. Не спорю, Помощь умирающему старику дело благородное, но свеч не стоит, даже такой упертый малец как ты должен это понимать. – Думаю, на моем лице и так было все написано. Он посмотрел на меня с усмешкой. – Сдается мне, ты хотел доказать, что хоть что-то способен, что не все дается, потому что помогают, так?
Свою реакцию я не смог подавить.
– Значит я прав. Ты ведь из-за этого днем как двинутый бродил? Не отвечай и так вижу.
– Я обязан.
– Да нихрена ты не обязан, но раз подписался, то вперед. Однако ж учти, в этот раз я точно не стану впрягаться за тебя.
– Ага, теперь не нужно просить за меня начальника смены. – Ответил я улыбнувшись.
– Ох ты, значит развязался-таки язык, но ничего, я ему вправлю куда надо.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Не стоит Старик, многие и так гутарят чего не следует.
– Пха, пускай приходят и лично в лицо мне это скажут!
– Н-да не поздоровиться им, однако, все же не стоит…
– Ну тогда буду надеяться на твою задумку. Надеюсь, не оторвут тебе голову по итогу.
– Я тоже.
После я отправился отсыпаться в свою комнатушку. День выдался малоприятный, но плодотворный. Осталось только выполниться свою часть сделки…
Месяц закончился быстро и несмотря на то, что новость поначалу приняли хорошо и даже массово начали браться за доп. работы, народ все равно понемногу, но мельчал. Положение дел медленно, но верно ухудшалось. Стража начала приступать к весьма странным для этого города действиям. Любого, кто мог казаться подозрительным, они останавливали и допрашивали. Карманников, наркоманов, бродяг и прочих трущобных обитателей ловили и пороли розгами на рыночной площади. Некоторых уволакивали за стены крепости. Кстати, о дальнейшей судьбе этих бедолаг никто не знал, даже обмолвиться о них боялись. Когда же рука закона взялась за стервятников, преступная братия решила ответить в свойственном им стиле – прирезали под покровом ночи пару патрулей. И никто не знает, было ли то к счастью или к сожалению, но радоваться своей «победе» им не было суждено. Буквально на следующей день виновные были изобличены и преданы в руки богов. Их головы, в назидании прочим, были посажены на колья и выставлены у врат крепости. Народ начал роптать о жестокости власти, однако открыто выступать никто не осмелился. И как оно часто бывает в момент людской слабости наружу начали проявляться самые низменные человеческие качества. Люди доносили друг на друга за деньги, еду, одежду и за прочие, собственные интересы и блага. Никто не мог и предположить, что может случиться в дальнейшем. Город застыл во мраке, пронизанный гнетущей атмосферой страха, злобы и недоверия.
Дюран же высказался положительно о результате. Виселица минула мою шею, а точнее меня миновало четвертование, но не суть.
Так шал жизнь до нынешнего дня…
Был пасмурно. Наконец накопив достаточную сумму, я направился в предместье. Добравшись до заветного домика, я без спросу вошел внутрь…
Он лежал на спине, глядя в потолок. Глаза застеклявшие, на синих губах виднелась запекшаяся кровь.
– Твою мать…
Я сел рядом.
«Опоздал… Неужели я… опоздал.»
Я сидел молча, рядом с тем, кому в действительности не было плевать на меня. Сидел с осознанием того, что в последние минуты его жизни, я не был рядом. Я бросил его.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Прости, Ален. Прости за все. Я не успел, я не смог. Прост меня. – Я прикрыл глаза, почтил память.
Положив ему руки на грудь, как это принято, я вышел на улицу – следовало позвать законников.
