Обоим мужчинам одели такие же защитные белые плащи.
Временно.
Их облачние было временным.
Скандирование толпы усиливалось, перемежалось с пением жриц и барабанной дробью. Сердце в груди билось, как таран, нервно и учащённо, кровь стучала по вискам ритмичной пульсацией. Я же стояла не шевелясь. Прямо и сдержанно.
Зазвучали молитвы. Жрицы затянули заунывные молельные песни.
Церемония началась.
Шаг за шагом дары тхаэльскому Солнцу приближались к вершине. И с каждой пройденной ступенью я готовилась приступить к выполнению плана.
Оказавшись на жреческом плато, оба эльфа повернулись к народу и смотрели на галдящую толпу сквозь узкие прорези капюшонов.
Мой дроу меня видел. На этом празднике я единственная не скрывала лица.
Едва жрец поднял перст, толпа резко затихла. В руках святоша держал магический артефакт — волшебное устройство для усиления звука, чтобы каждый житель Тхаэля мог слышать речь служителя Бога.
— О, великое Солнце, мы чтим тебя, — громогласным голосом произнёс жрец, — Мы верим в тебя. Мы просим милости твоей. Мы ждём знамения. Молим тебя осветить наш путь.
Я обернулась. Где-то там среди всадников скрывалась Вейдайри. На незнакомой лошади, в небогатых доспехах. Где именно, я не знала, но, собираясь с духом, мазнула взглядом по безликим воинским облачениям.
Искала незримой поддержки.
— Сегодня в великий Праздник, — продолжал жрец, — Прими, о жгучее Солнце, наши дары.
Дарам Богов приказали повернуться. Теперь они стояли друг напротив друга.
Я начала пробираться сквозь толпу, ближе к ступеням.
— Два эльфа, два благородных мужа, — увещевал святоша, — Источник сильной трепещущей жизни.
Я подошла вплотную, насколько могла — дальше меня не пустила охрана, — задрала голову и, щурясь, посмотрела на небо.
Солнце почти полностью нависло над Пирамидой Солнца. Скоро полдень.
Пора.
— Забери их, Солнце, — надрывался жрец, — Прости детям твоим грехи и верни Тхаэлю былое величие…
— Стойте! — закричала я, — Стойте!
Теперь ко мне было приковано всеобщее внимание.
Я судорожно вздохнула.
Помоги мне, Всевышний, и да прости за величайшую глупость мою.
— Я тоже желаю стать жертвой, — гордо вскинув голову объявила я, хотя у самой голос предательски дрожал, — Я готова отдать великому Солнцу своё сердце.
Толпа расступилась, образовав передо мной свободный коридор, а охрана любезно подтолкнула к ступеням храма. С противным щелчком руки за спиной соединили стальными браслетами и вот я в компании безликих конвоиров поднимаюсь на вершину.
Шаг, ещё шаг.
Начало осени, а жара стояла невыносимая. Солнце слепило так неистово, что приходилось бесконечно щуриться. Дыхание моё сбилось, волосы противно липли ко лбу.
— Узрите, жители славного Тхаэля, — жрец ликовал, — Человеческая женщина готова навеки отдать Солнцу свой огонь.
Один из конвоиров за моей спиной едва слышно фыркнул и шепнул другому:
— Какое расточительство! Уж лучше на цепь её посадить и в случае угрозы выкатывать против врагов, как пушку.
— Да уж, — проворчал второй, — И нас не гонять второй раз. Сам то верховный жрец чего не бегает туда-сюда по ступеням?
Меня же подстёгивала невидимая плеть — я шла без устали, почти летела. Чувствовала волнение в крови и, полная решимости, шаг за шагом приближалась к цели.
Чем ближе к вершине, тем отчетливее различался ритм ритуальных барабанов. Но страха не было — незримое стальное мужество расцветало в моей груди.
На жреческом плато я, наконец, поравнялась с Дарами Богов. Поймала взгляд Иорана тёплый и ласковый, а затем и Айнана — два огромных ошарашенных блюдца смотрели на меня не моргая из узких прорезей одеяния.
О, милый Айнан, поверь мне, сегодня ты ещё не раз будешь удивлён.
— Куда? — небрежно пихнув меня плечом, бросил конвоир.
Жрец жестом указал на большой продолговатый обсидиановый камень, по форме напоминавший стол. Центр жреческого плато.
Не самое удачное место. Слишком далеко от любимого.
Одна из жриц торжественно внесла кремниевый нож с рукоятью, инкрустированной нефритом, встала на колени и протянула жрецу его орудие.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Святоша поднял нож, демонстрируя толпе и жители Тхаэля снова неистово взревели.
Чёртовы фанатики!
Когда жрец обернулся, я поймала в его взгляде лихорадочное предвкушение. Он со всей алчностью жаждал крови.
— Снять плащи! — скомандовал святоша конвою и с мужчин-дроу сорвали белые одеяния.
На коже тёмных эльфов появились первые ожоги.
Я сделала глубокий вдох. Представила невидимую пару рук. Мысленно сложила пасс.
И вокруг нас плотным кольцом затанцевало пламя.
Жрицы и конвой остались за огненными очертаниями, но верховный жрец и оба божественных Дара оказались внутри кольца вместе со мной.
Я должна была окружить огнём только нас с Иораном, но у меня не вышло. Слишком большой размах.
Всё моё внимание было отдано огню. Я удерживала колдовство изо всех сил и быстро, без запинки начала читать заклинание.
— Агнес, солнца нет! — крикнул мне Иоран.
Мгновение — и облако закрыло яркий небесный диск.
Дьявол!
Я не могу отпустить огонь — стража по ту сторону кольца ждёт моей ошибки.
Но как долго я продержусь? Когда вернётся грёбаное солнце, что так невовремя вздумало играть с нами в прятки.
Жрец оскалился и угрожающе двинулся ко мне, держа в руках свой кремниевый тесак. Иоран преградил ему путь, но Айнан не дремал — напал на моего дроу со всем остервенением. Тёмный эльф с меткой на плече не может напасть на тхаэльца, а на вольмондца — может.
Пророкотал сигнальный рог.
У подножия пирамиды началась вторая часть представления — пока солнце скрылось за облаками, Вейдайри сняла шлем и явилась своему народу.
— Похоже великое Солнце не желает раскрывать своих планов, верховный жрец, — голос принцессы, сильнейшего мага воздуха, подхватил ветер и донёс до ушей каждого присутствующего на Празднике, — Или ты просто очень ловко водишь за нос всех нас.
О, Вейдайри, наконец-то!
Жрец остановился, обернулся и с ужасом в глазах смотрел на толпу сквозь огонь. Видел ли он принцессу? Я не знала. Но, готова поклясться, голос Вейдайри, живой и здоровой, заставил святошу вздрогнуть.
Услышав возлюбленную, остановился и Айнан. Потерянный, ошеломлённый, потрясенный. Дроу замер от неожиданности, а затем жалобно, протяжно заскулил. От боли.
Иоран успел съездить бывшему фавориту по челюсти, за что тут же мой эльф поплатился — магическая печать наказала, пронзила острой болью.
Я же дрожала от напряжения.
Упорно держала огонь и молила об одном — чтобы солнце скорее вернулось и позволило закончить начатое.
— Жрец обманул вас, — заявила Вейдайри, — Строит из себя пророка, а на деле он — лживый змей.
— Ты, принцесса, сама обманула нас, — громко возразила Ларди, мать Айнана, — Устроила представление, а теперь вносишь смуту в наши чистые умы.
— Плохо работаешь, Ларди, — усмехнулась принцесса, — Взялась травить, доводи дело до конца.
Где-то в толпе послышалось:
— Смотрите, светлый принц из Ливенора с принцессой за одно! Она в сговоре с чужеземцем!
Возможно, Фабиан поднял забрало, показал себя народу. Я этого, разумеется, не видела.
— Взять еретиков, всех до единого, — приказала своим воинам Вейдайри, — Живыми или мёртвыми. Всех, кто вздумает помешать мне — убить!
Послышался крик толпы, лязг мечей и громкие команды. Завязался бой. Галдёж стоял такой, что ни слова не разобрать — одни чествовали воскресшую принцессу, другие с остервенением поносили обманщицу Вейдайри и её чужеземного супруга.
Громче всех сопротивлялись последователи «Истинного Солнца».
Я ничего не видела, не разбирала слов. Меня занимал только мой огонь.
Похоже, жрец решил закончить начатое. Направился ко мне. Чтобы убить.
— Стой, — Иоран попытался его задержать.
Святоша замахнулся, но мой дроу успел отскочить в сторону.
