— Спокойной ночи, – Мисс забралась под одеяло.
Док бросил что-то на пол и выключил свет. Мисс закрыла глаза и ясно увидела уставшее и светлое лицо Дока в сети мелких морщинок: ту, что на переносице, ей очень захотелось разгладить пальцем. Ее рука скользнула с кровати вниз и осторожно провела по волосам, коснулась лба и, нащупав впадинку на переносице, принялась аккуратно и нежно ее разглаживать. Мисс чувствовала, как напряглось лицо Дока, она коснулась его глаз и ощутила на пальцах тепло его слез.
— Док, – сказала она спокойно. – Иди сюда...
Поезд стоял среди тишины и зелени огромных ветвистых деревьев. Ярко светило солнце, освещая вечный покой могильных крестов и надгробий. Мисс не могла оторвать взгляда от маленькой любительской фотографии, вставленной в большой деревянный крест, с которой спокойно и мудро смотрел светловолосый человек (на черно-белой фотографии рыжие волосы казались просто светлыми), со странной улыбкой и глубокой морщинкой на переносице. По другую сторону могилы, немного осунувшийся, стоял Дан.
— Пойдем, – сказала Мисс, поднимаясь, и они быстро зашагали к поезду.
Состав тронулся, оставляя далеко позади кладбище самоубийц.
Ровно стучали колеса. В окно вагона ярко светило солнце, и все происшедшее казалось дурным сном, кошмаром, навеянным неудобным положением спящих. Мисс вгляделась в чуть осунувшееся лицо Дана.
— Ты знал, что это так страшно? – спросила она.
— Нет, – подумав, ответил Дан. – Не знал. Но мог предположить. Понимаешь, я очень мало знаю об этом... Насколько я понял, то место, в которое мы попадаем, очень сильно зависит от нашего внутреннего состояния в этот момент. Те несколько раз, когда я проделывал это один, были как-то светлее, что ли... Внутри тебя столько силы и мрака...
— А по-другому нельзя, – твердо сказала Мисс и, что-то вспомнив, повторила, – иначе найдут.
— Ты еще не устала прятаться?
— Пока я выигрываю. Все очень просто. Я опережаю события на несколько дней, часов, иногда секунд. Знаешь, это ощущение, когда стоишь у стены, вдруг колебание какое-то буквально на секунду повисает в воздухе, или не в воздухе, скорее, где-то внутри тебя, ты ничего еще не понимаешь, но что-то срабатывает, ты отходишь в сторону, а на то место, где ты только что стоял, падает кирпич. Это очень примитивное описание того, что происходит. Просто я научилась чувствовать эти колебания задолго до того, как должна очутиться у этой стены. Я туда не иду вообще. Когда с кем-нибудь вдвоем, это сложнее. Улавливая колебания обоих, легко ошибиться, что-то спутать или не заметить, поэтому вероятность попадания увеличивается.
— Тебя скоро раскусят, – сказал Дан спокойно, словно речь шла о каких-то безобидных вещах, вроде цветов или сигарет. – Тогда все станет намного сложнее.
— Тебя? – удивилась Мисс и, увидев утвердительный кивок Дана, спросила: – И как ты?
— Пока, как видишь, – улыбнулся Дан – Люди удивительно живучие твари... Кстати, о живучести, есть хочешь?
— Нет, – сказала Мисс. – Меня Док чаем поил. Пошли лучше покурим.
— Я не...
— Я помню, – перебила Мисс. – Постоишь за компанию.
Они прошли по пустому вагону и вышли в тамбур. Мисс закурила, глядя в окно на проносившиеся мимо поля, залитые солнцем, потом оглянулась на Дана:
— Это можно делать только ночью?
Дан сразу понял, о чем она:
— Нет, в любое время. Но знаешь, может, тебе хватит?
— Нет, – упрямо мотнула головой Мисс. – Я хочу узнать об этом побольше.
— Я тоже, – сказал Дан. – Но тебе надо отдохнуть. Ты видела себя?
— Да, – кивнула Мисс, вспомнив свое отражение в ванной у Дока. – Я не устала.
— Ну, тогда пошли, – согласился Дан.
Они вернулись на свои места, и Мисс увидела на стекле две горящие капельки.
— В какую? – спросил Дан, и глаза его засветились странным огнем.
Мисс знала этот взгляд: таким он бывал у нее в одной из прошлых жизней, когда игла шприца выходила из вены, оставляя содержимое в ее крови.
— В зеленую, – машинально ответила она и, чтобы убедиться в своей правоте, спросила: – Дан, ты уже не можешь без этого?
— Да, – спокойно ответил он. – Поэтому и насовсем. Боишься?
Мисс улыбнулась:
— Я бывший наркоман со стажем. Пошли?
Дан протянул ей руку. И они медленно погрузились в бледно-зеленое, потом в зеленое, потом в ярко-изумрудное. Стало совсем темно. Мисс крепко держала Дана за руку, прошла минута, другая, но темнота не проходила.
— Дан, – шепнула она. – Что случилось?
— Мы уже там, – так же тихо ответил Дан. – Но здесь темно, как в гробу. Ты случайно не умеешь видеть в темноте?
— К сожалению, я из тех кошек, что слепы от рождения, – в тон ему шепнула Мисс.
— Ладно, будем пробираться на ощупь. Держись крепче.
Под их ногами заскрипело что-то похожее на обломки кирпича и битого стекла, невидимые зверушки с испуганным писком завозились вокруг, убегая.
— В следующий раз, путешествуя с тобой, возьму фонарь, – сказал Дан.
Они шли долго, у Мисс болели ноги, исцарапанные камнями и стеклами. Было по-прежнему совсем темно, и Мисс, всегда боявшуюся замкнутых темных пространств, затрясло:
— Должен же быть здесь какой-то выход! Я чувствую себя погребенной заживо!
— Не паникуй, – оборвал ее Дан. – Осторожно, впереди лестница.
Мисс споткнулась на первой же ступеньке и чуть-чуть не упала.
— Дура! – выругалась она. – У меня же есть спички!
— Дура, – спокойно согласился Дан, остановившись, пока она лихорадочно шарила в рюкзачке в поисках спичек.
— Вот они, – облегченно выдохнула она и зажгла спичку. Тонкое колеблющееся пламя осветило ее руки, лицо. Мисс подняла спичку и обернулась.
— Дан... – сдавленно прошептала она, и рука ее дрогнула. – Боже мой, Дан...
Под потолком подвала, действительно полного битого кирпича, известки и стекол, на вбитых крючьях висели люди. Или, вернее то, что от них осталось. Ноги и руки Мисс и Дана были в крови, которой хватало и на полу, и на стенах и потолке. Но самым страшным были одинаковая жуткая улыбка всех мертвецов и их широко открытые глаза. Спичка погасла. Мисс затряслась в истерике. Дан встряхнул ее за плечи и потащил за собой вверх по лестнице, которая служила единственным выходом из этого ужаса.
Сверху забрезжил тусклый зеленоватый свет, заболели глаза, Мисс продолжала всхлипывать, и через несколько ступенек они оказались у двери, выкрашенной, как и стены, в ядовито-зеленый цвет, с большой блестящей табличкой "САНПРОПУСКНИК". Дан осторожно приоткрыл дверь. Мисс вытерла лицо рукавом куртки, стараясь не смотреть на окровавленные руки. С другой стороны двери висело объявление, написанное ровными четкими буквами: "Иметь при себе: банку стеклянную – 1 литр, четыре кирпича (стандартных), кусок мыла (туалетного). Вход платный". Рядом с дверью стоял письменный стол, на котором лежали две стопочки: бланки чистые и бланки заполненные. Дан и Мисс осторожно закрыли за собой дверь. Большая комната, облицованная кафелем, имела два окна, закрытых чем-то вроде кожаных жалюзи, вдоль стен стояли скамейки. Три двери в противоположной стене были закрыты. Пахло водой и какой-то едкой лекарственной гадостью.
— По-моему, отсюда надо сваливать, и как можно быстрее, – сказал Дан.
Они, стараясь ступать неслышно, подошли к одной из дверей.
— Закрыто, – сказала Мисс, осторожно подергав ручку
На второй двери красовалась грубо вылепленная мужская голова ярко-красного цвета.
— Дабл, – констатировал Дан и шагнул к третьей.
Дверь со скрипом приоткрылась, Мисс и Дан вошли в длинное холодное помещение со стенами из голого кирпича, разделенное по левой стороне зеленоватыми плитами на маленькие кабинки. В каждой стоял бак с водой и резиновыми перчатками, под потолком ржаво поблескивал душ. Шаги их гулко разносились по всему этому странному коридору, было полное ощущение, что здесь никого не было так давно, что все находящиеся тут предметы уже забыли о своем предназначении и ждали лишь сигнала, чтобы рассыпаться в прах. Коридор с кабинками заканчивался выходом на лестницу, ведущую вверх. Дан и Мисс пошли по ступенькам. На следующем этаже было три двери, которые оказались заперты. Этажом выше эта история повторилась, а четвертый этаж оказался последним. Мисс села на ступеньку.
— Я перекурю.
Дан опустился рядом. Он немного помолчал, потом произнес:
— Ваши советы, жалобы, предложения?
— Сматываться надо отсюда, – мрачно сказала Мисс, выпуская дым, – не нравится мне здесь. Очень не нравится.
— Может, мы что-то пропустили? – предположил Дан.
— Все эти стены мертвы. Ни одна из них ничего не расскажет.
— А эти люди внизу? Там ведь были... – Дан слегка замялся, – совсем недавно повешенные...
