– Ага, бегу и падаю прям. Снежинка, ну что ты раскисла?
– Да нет, все отлично. Меня превратили в какую-то драную кошку, а мне надо радоваться?
Сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться. Такая она в этот момент обиженная на весь мир.
– Креативно зато, не как у всех, – стараюсь подбодрить и получаю в ответ пронзающий до костей взгляд.
– Конечно, это же не тебе отрезали волосы.
Все же не выдерживаю и начинаю ржать.
– Один раз Чумак ради прикола – как он потом сказал, ничего личного – взял и засунул в мою шевелюру жвачку. Прям на уроке.
Снежка перестает плакать и распахивает глаза.
– И что?
– И ничего, – усмехаюсь, – ходил потом с кудрявым чубом почти три месяца, пока не отросли. Налысо было жалко, а вот эта кучерявая фигня посередине головы оказалась единственным выходом.
Снежинка закусывает губу.
– Не представляю тебя с такой прической, – переводит взгляд на мою шевелюру и усмехается. – А Рома что?
– А ничего. У нас, пацанов, как-то проще с этим. У нас с такого дружба начинается. Ну сама видишь, он живой до сих пор и мы даже не деремся.
Заговариваю её и с облегчением смотрю, как она расслабляется и глаза окончательно высыхают.
– И когда это было?
– Классе в третьем, мы тогда ещё в начальной школе учились с ними. Глебас, как всегда, выступал миротворцем, когда я вернулся и хотел Чумаку морду начистить.
– Просто, – она вздыхает и сутулится, – как я завтра с таким на уроки пойду?
Да уж, осматриваю её потери. Не скажу, что все совсем прям грустно, но Вика как-то умудрилась искромсать одну сторону волос.
– Есть у меня идея, – задумчиво постукиваю по коленке, – ты мне доверяешь?
– Не уверена, – настороженно хлопает глазками.
– У тебя нет выбора особо, – усмехаюсь и достаю телефон.
Черт, половина девятого вечера. Ну да пофиг.
– Теть Кать, привет. Это, а ты можешь мне помочь в одном дельце?
– И тебе привет, племянничек. В каком?
Смотрю на замершую Снежинку и решаю пока не говорить всего, что я собираюсь сделать.
– Долго объяснять. Я приеду?
Тетя хмыкает.
– Ну давай, что уж с тобой сделаешь. А отпустят?
– Отпустят.
Прячу телефон и смотрю в глаза Снежинке.
– Ну так что, ты мне доверяешь, Снежинка?
Глава 28
Снежинка
Стираю слезы со щек и пытаюсь взять эмоций под контроль. Вдоволь нажалевшись себя, понимаю, что повела себя по-дурацки. Но отмотать уже никак.
– Ну так что, ты мне доверяешь, Снежинка?
Яр сокращает расстояние между нами, и я могу видеть яркие вспышки в его карих глазах.
– А у меня есть выбор?
Ярослав задумывается.
– Думаю, нет. Он тебе ни к чему.
Переплетает наши пальцы и вытягивает меня на свободу.
– Подожди, – торможу и тянусь за тростью.
Хоть я почти ею не пользуюсь, только когда чувствую, что нога устает. Но куда меня сейчас потащит Бородин, не имею понятия, поэтому перестраховываюсь.
– О, блин, я уже забыл про твою ногу, извини, – ерошит волосы.
И от этого простого движения у меня внутри происходит маленькое землетрясение.
Криво усмехаюсь.
Яр прислоняет указательный палец к губам, давая понять, чтобы я вела себя тише. Киваю и стараюсь издавать как можно меньше звуков.
Крадемся по коридору словно воры.
К нам кто-то приближается. Тут же узнаю голос Вики.
Яр утягивает меня в нишу за шкафчиками, и мы перестаем дышать. Ждем, пока Вика пройдет, но до нас все равно доносится её возмущенный диалог с кем-то.
– Нет, ты представляешь, они сняли с меня все баллы за невинную шутку. Ну подумаешь, решила стрижку одной замухрышке сделать. Так это же во благо, а то ходит со своими патлами.
Непроизвольно хватаюсь за волосы и сжимаю зубы.
Яр стреляет в меня вопросительным взглядом. Но убеждается, что я продолжаю спокойно стоять на своем месте, и выдыхает.
В коридоре все стихает, и Яр снова тянет меня в сторону выхода.
Торможу и округляю глаза. Бородин оборачивается и вопросительно кивает головой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– А мы куда-то собрались?
Яр хмыкает.
– Снежинка, ты же мне доверилась?
Неуверенно киваю.
– Ну и все, расслабься и получай удовольствие.
– Легко сказать, – бурчу под нос, но Яр усмехается, значит, прекрасно услышал мои слова.
Щеки вспыхивают от смущения, и я утыкаю взгляд в блестящий пол.
Без препятствий покидаем стены школы и прокрадываемся на парковку, где стоят машины некоторых учителей и учеников, которым уже есть восемнадцать.
В вечерней тишине сигнализация звучит слишком громко. Я даже оборачиваюсь, чтобы проверить, не выбежал ли кто на этот звук.
– Не трясись, Снежинка, – Яр распахивает заднюю дверь, – все под контролем. Прыгай пока назад, потом перелезешь.
– А в чем проблема расплатиться баллами? У меня есть же.
Яр только фыркает и окидывает меня таким взглядом, что сразу кажется, будто я что-то не понимаю.
– Снежинка, они у тебя, конечно, есть, но после девяти выезжать можно только избранным. Прости.
Разводит руками и подталкивает к машине.
– Да и к тому же… уверена, что хочешь, чтобы директор узнал, что ты со мной вечером куда-то сматывалась?
У меня расширяются глаза, и только сейчас доходит, что Бородин прав. Папа будет в ярости, если увидит, что я куда-то еду в такое время, ещё и с Ярославом.
– Что ты так глазки испуганно округляешь? Не бойся, – сжимает мою руку крепче и приближается, – со мной ничего не бойся. Или передумала?
А я не передумываю. Вот стою рядом с ним и понимаю, что хочу провести с ним время.
Неважно, куда он меня сейчас повезет.
Я ему доверяю. И хочу вырвать для нас несколько часов за стенами школы.
Закусываю губу и мотаю головой.
Ярослав расплывается в улыбке.
– Это хорошо.
Ярослав быстро выезжает за территорию школы и, отъехав подальше, тормозит.
– Давай, прыгай вперед, – кивает на пассажирское сидение.
Пересаживаюсь, и он наклоняется, чтобы пристегнуть меня. У меня перехватывает дыхание от его близости.
Встречаемся глазами, и я ощущаю толчок в груди. Словно само сердце меня подталкивает к нему.
Яр тоже застывает в нескольких сантиметрах от моего лица.
Его глаза в свете уличных фонарей кажутся черными. Утягивают меня в свою бездну.
– Я хотел, – он облизывает губы и тяжело сглатывает, – извиниться за те слова, когда ты меня поцеловала. Идиот, прости, не хотел тебя задеть.
– Да ничего.
– Прощаешь? – хитро прищуривается, и я залипаю на его безмятежной улыбке.
Редко вижу, когда Бородин Яр вот так открыто улыбается.
Угукаю. Но он не спешит отстраниться. А я не спешу оттолкнуть.
Мимо нашей машины проезжают редкие авто, а для нас словно за окнами время застывает.
Секундный взгляд на мой рот, и в следующий миг я ощущаю тепло его губ на своих.
Вдох застревает в груди. Пальцы сжимаются на ремне безопасности. Сердце вообще, кажется, чечетку отплясывает.
Яр зарывается пальцами в мои волосы и резко выдыхает.
С неохотой отстраняется, не разрывая зрительного контакта.
– Знаешь, я думал, ты не для меня, – щурится, – да вся эта канитель типа отношений не для меня.
– А сейчас? – с замершим сердцем шепчу.
Не отвожу взгляда от его искрящихся глаз.
– А сейчас я думаю… да и фиг с ними, с моими тараканами. Почему я должен отказываться и держаться подальше от тебя? Что скажешь?
– Много тараканов? Я их не очень люблю, – пытаюсь отшутиться, хотя от его слов внутри все сладко замирает, и я боюсь пошевелиться, чтобы не разнести этот миг на куски.
Яр усмехается.
– Со временем узнаешь. Надеюсь, мои тебя не отпугнут. Ладно, поехали, а то меня спустят с лестницы, если я заявлюсь после девяти.
– Так куда мы едем?
Яр откидывается на водительское кресло, а я отмираю и с трудом разжимаю пальцы.
