На ферме царил дикий холод. Овцы блеяли всю ночь, а у хозяйки было такое лицо, будто ей в рот только что залетела оса. Но Артур был в восторге. Мириам переодевалась на ночь за деревянной перегородкой в спальне, а Артур — в туалете на улице. Пришлось заправить пижамные брюки в ботинки, собрать свои вещи в охапку и в таком виде брести по грязи обратно в дом.
Мириам была просто чудо в своей длинной ночной рубашке с вышитыми по воротнику розами. Когда Артур обнял ее за талию и она приникла к нему, он с трудом удержался, чтобы не застонать от желания. Они легли в постель и занялись любовью — впервые. А потом лежали обнявшись и мечтали о том, где будут жить и сколько у них будет детей. До сих пор этот день оставался лучшим в жизни Артура, потому что он был наполнен нежностью, страстью и покоем. Потом были другие замечательные моменты — рождение Люси и Дэна, семейные праздники, — но ничто не могло сравниться с этими первыми часами, которые они провели как муж и жена. Артур мысленно пожелал девушке в фате испытать в день своей свадьбы такие же чувства.
Дело в том, что чем старше становишься, тем отчетливее понимаешь: другого счастья уже не будет. Чем дальше, тем меньше в твоей жизни тех удивительных дней, когда ты говоришь себе: это я запомню навсегда. Артуру довелось подержать на руках Кайла и Марину, когда они были совсем крошечными и сладко пахли маминым молоком. «Чего еще ждать от жизни?» — подумал он тогда.
Ему очень хотелось оказаться сейчас не в Лондоне, а под одеялом в собственной постели с привычной чашкой горячего шоколада и газетой. А он вместо этого торчит здесь — одинокий и растерянный.
Поняв, что эти грустные размышления до добра его не доведут, Артур решил, что лучше будет пойти спать. Вернулся в свою комнату и забрался на верхнюю койку. Было уже за полночь, лодыжка ныла. Не раздеваясь, Артур залез под одеяло и попытался думать только о первой ночи с Мириам. За окном грохотали автобусы и все время кто-то вопил. В конце концов Артур заснул под звуки сирены «скорой помощи».
Он проснулся в три часа ночи, когда вернулись его соседки. Они были пьяны и распевали немецкие песни. Одна из них привела с собой какого-то мужчину. Они забрались в койку непосредственно под Артуровой. Затем долго хихикали и шуршали постельным бельем.
К счастью, последовавшее за этим раскачивание кровати, сопровождаемое громким скрипом, продолжалось всего несколько минут. Другие девушки смеялись и перешептывались. Артур натянул колючее одеяло на голову, но лежал с открытыми глазами. Вначале он убеждал себя, что не может такого быть, чтобы они там занимались сексом. Как так вообще можно — пойти на прогулку, вернуться с первым встречным и заниматься любовью в комнате, полной народу? Но доносившиеся снизу вздохи и прерывистое дыхание не оставляли сомнений в том, что там происходит. Артур размышлял о том, как сильно изменилась жизнь и как ему порой не нравится этот новый мир.
Шум внизу постепенно затих. Какое-то время парочка смачно целовалась. Затем Артур услышал, как кто-то расстегивает молнию на сумке, потом вскрывает упаковку салфеток, и наконец наступила тишина.
Лежа под одеялом, Артур подумал о том, что впервые за прошедший год спит не в одиночестве. Как ни странно, ровное дыхание и похрапывание, наполнявшие комнату, подействовали на него успокаивающе, и Артур заснул.
Утром он спустился со своего второго яруса, пока соседки еще спали. Он надевал сандалии, а рядом мужчина, проведший ночь на первом ярусе, зашнуровывал свои кроссовки. Темно-розовые джинсы, закатанные по колено резко контрастировали с его жесткой рыжей шевелюрой.
— Тсс. — Мужчина приложил палец к губам. — Давай выбираться отсюда, чувак, — прошептал он с сильным американским акцентом, как будто они с Артуром были в сговоре.
Артур хотел было объяснить, что он путешествует в одиночку, ко вчерашнему безумию не имеет никакого отношения и что немецких девушек он видит впервые в жизни, но вместо этого только кивнул.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Не знаете, как добраться до вокзала Кингс-Кросс? — спросил он, когда они, щурясь от утреннего солнца, вышли на улицу. Завтрак в хостеле представлял собой коричневый бумажный пакет с его именем, оставленный на стойке. Написано, правда, было «Артур Пипер». Американец взял пакет, на котором было написано «Анна».
— Э-э… сейчас пойдете налево и до метро. И доедете до Кингс-Кросс. — Он заглянул в пакет и сморщил нос: — Яблоко, батончик мюсли и баночка сока. Они это серьезно?
Артур подумал о человеческой неблагодарности: получил ночлег, секс, спер чужой завтрак… и все еще недоволен.
Американец сунул батончик в один карман, апельсиновый сок в другой, яблоко в рот, а пакет скомкал и швырнул в угол.
— Пока, — бросил он и был таков.
Артур дошел до станции метро и спустился в подземный переход. Там он увидел парня, игравшего на флейте, а чуть подальше бренчала на гитаре молодая женщина, державшая на коленях перевернутую фетровую шляпу. Обоим досталось от Артура по пятьдесят пенсов. А он продолжил путь в подземелье.
Артур скормил блестящему аппарату несколько монет, а тот выдал билет. Артур чувствовал себя потерянным. И не только потому, что впервые в жизни оказался в метро. Он полагал, что найдет в Лондоне ясные ответы на свои вопросы, а оказалось, что загадка похожа на гигантскую луковицу. Стоит ли продолжать снимать эти многочисленные слои или лучше остановиться?
Схема метро, висевшая на кафельной стене, была просто необъятной. Подписано все вроде было четко, большими черными буквами, но Артур все равно ничего не понимал. Однажды на улице он видел, как техник открыл телефонную коробку. Внутри ее было огромное количество цветных проводов, предназначение которых понять (по крайней мере, Артуру) было невозможно. Эта схема выглядела даже сложнее. Пожалуй, надо приложить к ней палец и довести до нужной точки — глаза у Артура разбегались. Все крутом явно знали, куда им надо и как туда добраться. Бросив взгляд на схему, они кивали и целеустремленно двигались дальше. Артур чувствовал себя среди них жалкой песчинкой.
Он еще раз попробовал понять, где находится вокзал Кингс-Кросс, но не смог разобраться, на какой станции надо сделать пересадку. Артур уже подумывал, то ли сесть на первый попавшийся поезд, и будь что будет, то ли подняться наверх и дождаться автобуса.
Но тут слева раздался дружелюбный голос:
— Привет! Вам помочь?
Артур повернулся и обнаружил рядом молодого человека. Он засунул руки глубоко в карманы мешковатых джинсов, болтающихся так низко, что над ними виднелась широкая полоса красных трусов. На черно-белой футболке красовалась надпись «The Killers»[1], но улыбался молодой человек широко и любезно.
— Собственно, да. Дело в том, что я впервые в метро.
— И в Лондоне, значит, в первый раз?
— Да. Не могу понять, как мне добраться до вокзала Кингс-Кросс, чтобы сесть на поезд до дома.
— А где вы живете?
— Неподалеку от Йорка.
— Отлично. Итак, Кингс-Кросс… Это не проблема, всего пара пересадок. Билет у вас есть?
— Да.
— Дайте-ка на него взглянуть.
Преисполненный благодарности к милому молодому человеку, Артур достал из заднего кармана бумажник, где лежал билет, и приготовился открыть его, как вдруг тот исчез. Только что был в руке, и… Молодой человек рванулся прочь и влился в плотный поток пассажиров.
Артур, как в замедленной съемке, смотрел, не веря собственным глазам, то на свои пустые руки, то вслед убегающему молодому человеку. Его ограбили. Он оказался конченым идиотом. О таких, как он, доверчивых пенсионерах, обожают писать газеты. Плечи Артура безвольно поникли.
Но спустя пару секунд досада на собственную глупость сменилась приступом ярости. В бумажнике была фотография Мириам. На ней она улыбалась и обнимала детей, тогда еще маленьких. Единственный экземпляр! Да как этот парень только посмел злоупотребить его доверием! Ярость заклокотала у Артура в груди, поднялась к горлу и вылилась в крик: «Держите его! Это вор!» Он кричал изо всех сил снова и снова, сам удивляясь силе своего голоса.
