Он снял лисью маску и позвал на помощь.
Картина IX
Из-за шкафов вышла Семела. Откуда-то сверху спрыгнула Эсса. Из кладовой прихромал Клок, которого поддерживала Нонни. Томас тоже подошел, стуча по каменному полу кончиком трости.
— Ты нашел своего брата! — сказал старый гоблин. Он полоснул своей тростью по воздуху. Она издала радостный свист. — Великолепно. Как тебе это удалось? Неважно, неважно, расскажешь, когда чего-нибудь выпьешь. Добро пожаловать назад, юный Роуэн. Вовремя, как никогда.
Роуни ничего не сказал. Роуэн ничего не сказал. Семела первой заметила разницу между тем, чего они не сказали.
— Тихо, — сказала она Томасу. — Тихо.
Она приподняла оторванный край рубашки Роуэна и вернула его на место, чтобы прикрыть шрам.
— Он не знает, кто я такой, — сказал ей Роуни. Он чувствовал, как утекает его злоба. Он не хотел, чтобы она уходила. Он пытался ее удержать. Злоба позволяла ему двигаться. Злоба согревала его. Но теперь слова падали у него изо рта, как холодные камни. — Он просто стоит с пустотой межу ребрами и не узнает меня.
Семела взяла его за руку и покачала головой:
— Он помнит тебя, — сказала она. — Быть лишенным сердца — значит не иметь воли, а не себя. Он все еще здесь. Он все еще знает то, что он знает. — Ее голос стал мягче и осторожнее. — Но его намерения и волю забрали. Его не движет ничего, кроме того, что дают ему другие.
— Мы можем найти его сердце? — спросил Роуни. — Мы можем его вставить обратно?
Семела не сказала нет. Не было нужды. Она просто не сказала ничего другого.
Роуни потряс головой. Это не было правдой. Он не позволит этому быть правдой.
— Он выглядит очень спокойным, — сказала Эсса, явно пытаясь помочь, но не зная, как. — Бессердечие не выглядит очень уж неприятно.
— Он кукла, — с грустью и отвращением сказал Томас. — Пусть мэр наестся протухшего печеночного паштета и корчится от болей в желудке. Грядет наводнение, а у города нет никого, кто бы говорил от его лица.
— Наводнение уже началось, если что, — сказала Эсса. — Я бы сказала это раньше, и я шла сюда, чтобы объявить это, но было невежливо прерывать вас, потому что у брата Роуни забрали сердце и мне очень жаль. Но теперь мне нужно вам сообщить, что наводнение уже началось. Уже видно, как вода заливает циферблат выше по течению.
— А еще его слышно, — сказала Семела. — Послушайте.
Звук, подобный бесконечной грозе, наполнил пространство. Он становился все громче. Он шел от воды под мостом, и он шел со стороны самой старой маски. Развевающиеся волосы из водорослей шевелились вокруг маски.
Томас дважды стукнул тростью по полу.
— Все по местам! — прорычал он. — Эсса, прихвати с собой стремянку. Позвони в башенные колокола, если они еще способны звонить. Все, кто услышит этот звук и поймет, что он значит, направятся в холмы. Нонни, помоги мне скинуть несколько мешков с песком около башенных ворот. Замки и засовы не удержат реку. Клок, иди с нами и помоги, если твоя рана позволяет, а если нет, то составь нам компанию. Роуни… — Томас запнулся и качнул головой: — Роуни, присматривай за братом.
— А если мост решит обвалиться? — спросила Эсса.
— Этот мост стоял очень много лет, — сказал Томас.
— Потому что люди перестраивали его! — парировала Эсса. — Вовсе не потому, что он никогда не падал. Он иногда рушился!
Томас снова стукнул по полу кончиком трости, как бы демонстрируя, что он прочен.
— Все по местам! — снова прорычал он. Потом он шепнул Семеле: — Небольшое заклинание, чтобы эти камни крепче держались друг за дружку, не повредит.
— Мне кажется, это будет полезно, да, — сказала Семела.
— Ты излучаешь уверенность, — сказал Томас. — Пока мы будем класть мешки с песком, я придумаю свои последние слова.
Все, кроме Роуни и его бессердечного брата, зашевелились. Роуэна, казалось, абсолютно устраивало стоять на месте, выстоит мост под ними или развалится.
— Ты слушаешь? — спросил его Роуни. — Ты слышишь то, что мы говорим? Ты понимаешь, что происходит? — Он ущипнул Роуэна за руку и не получил ответа. Он пнул брата в колено, снова не получил ответа и тут же пожалел, что вообще пнул его. Его собственное сердце стучалось в стены клетки из ребер, как будто хотело как можно быстрее убраться подальше отсюда.
Камни и металлические конструкции Часовой башни застонали. Роуни показалось, что он услышал среди звуков музыку, но он не был уверен. Потом шум наводнения усилился. Он ревел и отражался и невидимом горле маски реки.
Этот рык сдвинул что-то у Роуни в груди. Ему в голову пришла идея.
— Пойдем, — сказал он. — У тебя может не быть ни силы, ни воли, но, думаю, я тебе найду немножко. — Он взял брата за руку и подвел его к самой первой маске, той, что была еще и рекой, к маске, которую не надевал еще ни один актер. Открытый рот маски рычал и грохотал. Роуни очень боялся утонуть и пропасть в ее бездонных глазах.
Он снял ее со стены. Она была каменной и очень тяжелой. Он споткнулся под ее весом.
— Роуни? — окликнул его Томас с другого конца башни. — Что бы ты ни делал, я сомневаюсь, что это хорошая идея!
— Все может быть, — ответил Роуни, но не вернул маску на место. Он взглянул брату в лицо: — Я собираюсь надеть ее на тебя. Я очень надеюсь, что ты не против. Но если кто-то и способен не утонуть в ней, то это ты. — Он забрался на ящик и надел маску на лицо Роуэна.
Маска реки срослась с кожей Роуэна. Чернильные и красочные ее линии поплыли по его лицу. Он запрокинул голову, открыл рот и издал бессловесный вопль голосом, способным прокладывать каньоны. Голос был водяным мостом между горами и морем.
Роуни спрыгнул с ящика и крикнул навстречу свистящему, рвущемуся наружу звуку:
— Роуэн!
Роуэн посмотрел на него. Его волосы развевались вокруг лица, как водоросли, унесенные сильным течением. Его глаза стали огромными и полными жизни.
— Привет, — сказал Роун брату, который был еще и рекой. — Пожалуйста, не топи нас.
— Это не очень хорошая идея! — крикнул Томас, спеша к ним через всю башню. — Где маска города? Нонни, тащи маску города! Быстро, быстро, быстро! Корень всего нашего ремесла уже в пути, и никто ничего не репетировал!
Гоблины собрались вокруг. Нонни протянула маску Зомбея. Роуни взял ее, но не надевал и не отводил взгляда от бездонных глаз брата.
— Ты помнишь первую строчку? — напомнил ему Томас.
Роуни кивнул:
— Старейший путь, старший брат! Услышь меня. Не затопляй нас, пожалуйста!
— Почти, — сказал Томас. — Но если ты собираешься говорить от лица города, тебе нужно надеть его маску.
— Нет, — сказал Роуни, поднимая маску Зомбея, но не закрывая ей своего лица. — Ему нужно видеть, что это я. Ему нужно знать, что это я.
Под ними вода билась об опоры моста. Камень скрипел о камень. Детали часов стучали друг о друга с тревожными металлическими звуками. Томас тоже производил какой-то тревожный шум.
— Следующая строчка: «Я говорю от лица города, всего города, севера и юга, и моста между ними».
— Пожалуйста, не затопляй нас, — сказал Роуни. — Ради меня и ради всех остальных, всего Зомбея.
Река, бывшая еще и Роуэном, протянула руку и потянула Роуни за кончик носа.
— Неплохая маска, — сказал он, и рев реки прозвучал в его голосе.
Роуни скорчил рожу пирата:
— Твоя лучше, — сказал он.
— Спасибо, — сказал Роуэн. Узоры маски реки плыли по его лицу. — Спасибо, что вывел меня.
Роуни обнял брата, и брат обнял его:
— Всегда пожалуйста. Пожалуйста, не затопляй нас.
— Я и в первый раз тебя услышал, — сказал Роуэн. — Мне придется уйти, чтобы это получилось. — Он говорил тихо, но его голос все равно рокотал.
Роуни хотел воспротивиться, но не стал. Он только кивнул:
— Ты вернешься?
Роуэн улыбнулся:
— Ты будешь знать, где меня найти.
Братья стояли рядом. Роуэн положил руки на стену выше по течению. Вода потекла из кончиков его пальцев и вытекла между камней, ослабляя кладку. Роуэн нажал. Несколько камней выпало.
В образовавшемся отверстии Роуни увидел наводнение. Оно уже почти дошло до краев оврага. Волны выдирали из земли булыжники и деревья.
— Пока, — сказал Роуэн. Его глаза были огромны, а волосы развевались, как будто воздух был водой.
— Пока, — сказал Роуни.
Его брат спрыгнул с моста. Он прорезал воздух, как летучая рыба, и ушел под воду самого себя.
Труппа собралась вокруг Роуни. Они все смотрели, как вода успокоилась, замедлила ход, рассосалась и ушла под мост Скрипачей.
Картина X
Вечером Роуни вышел из Часовой башни, и в единственном его кармане лежал серо-зеленый камешек. Он прошел мимо нескольких музыкантов: их было больше, чем он когда-либо видел и слышал на мосту, но он был слишком погружен в свои мысли, чтобы действительно слышать музыку, которую они играли.
