— Двоюродной! — поправила я, изумлённо глядя на Жанну.
— Ты же хочешь меня утешить! — уверенно продолжила кузина, повысив голос, — а что может быть лучшим подарком, как парень, который заказывает лимузины…
— Забывает о них предупредить…
— Организовывает экстремальный романтический тур на лошадях… Валя! За дорогой следи! Пока нас самосвал не размазал!
— Даже не уточняя, что я в прошлый раз навернулась с кобылы, и теперь согласна только на пеший поход… Валя! Влюблённые глаза на дорогу, тебе сказали!
Какие-то пять минут — и обстановка в машине резко накалилась. И дело было даже не в том, что «шестёрка» заботливо решила, что пассажирам холодно. И врубила печку на всю мощь. Пришлось судорожно крутить ручки на дверях, чтобы открыть окна. Выбор был небольшой — либо приехать лохматыми от ветра, продувающего салон. Но выйти на своих двоих. Либо нас вытащат из машины с идеальными причёсками, но уже без сознания от теплового удара.
Впрочем, не обязательно теплового. Схлопотать в коварной «шестёрке» мог каждый из нас.
Я ехала уже в качестве злой сестры. А Жанна, естественно, жалобно хлюпающей, всеми обиженной маленькой девочки. Валя как был водятлом, таковым и остался. Здесь без изменений.
Нас, по-прежнему, обгоняли другие водители. Просто чтобы поинтересоваться, кто за рулём, и привычно процедить: «А, баба!»
Но в случае с Валей было сложно объяснить неожиданные перестраивания в другой ряд и резкие притормаживания, от которых нас мотыляло по салону, а другие машины — по дороге. Ни с одной женщиной-водителем мне не было страшно ехать. Зато с Валентином весь спектр ужаса переживала на дороге постоянно.
— Валя, ты сейчас делаешь великое дело для всех женщин мира! — в очередной раз клацнув зубами, и временно отвлекаясь от предмета спора, сказала я, — ломаешь все стереотипы о том, что дамы отвратительные водители. По сравнению с тобой, зелёный новичок с туфелькой на заднем стекле — крутой ас!
Жанна нетерпеливо подёргала меня за подол платья.
— Не смей уходить от темы!
Какой темы?! Как Лунный удивится, когда узнает, что я его щедро подарила сестрёнке?
— Да он тебя видел всего два раза в жизни! — взвизгнула кузина, — он и встречаться предложил, потому что ты его дочери понравилась. Я тоже так могу! В общем, так и решим. На вечере я охмуряю Лунного, сюсюкаю с мелкой. А ты… ну, погуляй с Валей.
— Жанночка, — я пыталась говорить аргументировано и логично. С психами только так — нежно, и пытаясь не показать, что о них думаешь на самом деле, — иди в жо…
11. Благотворительный беспредел
Валя резко затормозил у Экспоцентра. И как я могла забыть о том, что его коронка вождения — резкие торможения. С чего он взял, что это невероятно круто — чтобы все оглянулись на резкий стон шин, понятия не имею. Выбирая такие машины, нужно, наоборот, быть очень скромным! А ещё лучше — притвориться, что старьё с помойки само прицепилось, и не имеет к нему никакого отношения.
Двери без ручки открылись, и мы с сестрой, кубарем, выкатились на асфальт. Прямо под ноги Вованчо, хлопотавшего над финальным украшением входа. Прибытие удалось, чего уж там.
Братец оглядел постанывающих нас, проследил взглядом за нашей обувью, которые заботливый Валентин выкинул следом, из салона.
— Лапти! Чуть не забыли! — сказал он, и, суетливо закрыв все двери, стартанул.
Зря он думает, что я его не найду после благотворительного вечера.
— Саша, — крикнул мой братец в сторону, — где там плакат, который я велел сжечь?
Со стремянки у входа свесилась голова его помощника.
— Это который «Дабрата спасот мир»?! За чпокательной плёнкой пока лежит. Рядом с наказанным декоратором. Всё, как ты сказал. Витька зубрит учебник по русскому языку, а табличка служит ему немым укором за тупость.
— Тащи сюда, — мрачно велел Вованчо, — оформим отдельный вход для прибывающей красотищи. Вторая партия уже выкатилась.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— А что не так с первыми прибывшими? — поинтересовалась я, собирая в кучу руки, ноги и обувь.
Надо будет провести над новой машиной Вали обряд экзорцизма. В неё явно вселился злой дух. Железной лом мне в помощь.
Братец только горестно вздохнул, потирая глаз. Точнее, синяк. Свеженький. Радующий фиолетовыми оттенками.
— Один из лотов сломал ногу, — мрачно поделился он новостью, — секретарша из юридической конторы. Ответственная… Прискакала прямо на гипсе, под обезболивающими. Клянётся, что у неё всего лишь крохотная трещина в лодыжке. А злые санитары загипсовали по бедро!
— Она его костылём огрела, когда пытался развернуть обратно в больничку, — заржал его ассистент, и, съёжившись под горящим взглядом босса, залез повыше на стремянку, — да молчу я…
— Молчи и помни, что мне не сложно ещё одну скорую вызвать. Для пострадавшего от несчастного случая. Падения со стремянки — они такие. Неожиданные. Но очень болезненные.
Я растерянно осмотрелась. Жанна, поправляя платье, встала рядом со мной.
— Когда Коленька меня увидит, то дар речи потеряет, — самоуверенно заявила она.
Я, молча, посмотрела на её размазанную по щеке яркую помаду. Непременно потеряет.
— А ты неблагодарная. Знала бы, кого одеваю на праздник к своему любимому мужчине! Своими руками змеюку ему на шею положила!
Мелкими шажками, я придвинулась поближе к братцу, который придерживал стремянку для помощника.
— Вованчо, — прошептала я ему, постучав по плечу, — у нас в семье никто биполярным расстройством не страдал? Жанна, похоже, того… спятила.
— Лоты отправляются в комнату отдыха, на первом этаже. И ждут, — громко ответил братец, поворачиваясь и глядя на Жанну, всё ещё приводящую себя в порядок, и тихо сказал, уже для меня, — я тебе это пытаюсь объяснить с самого детства. Хорошо хоть, спустя двадцать лет, но до тебя дошло…
— А чего ждать? — осведомилась Жанна, подходя к нам, и я, невольно, сделала шаг назад.
— Сначала ждёте выволочку от Кирилла. Который ещё не в курсе, какие дивные лоты явились на продажу. Потом, собственно, пляшете…
— С Лунным, — уточнила Жанна, впитывающая свои обязанности на вечере.
Вованчо только вздохнул.
— Кто купит, тому ноги и отдавите на сцене. Потом удаляетесь в закат, красиво стуча каблуками, костылями и копытами — кто на чём пришёл. Кирилл подсчитывает выручку, радуется, что кошмар закончился, и начинает настоящий аукцион. Всё понятно?
— А вся выручка идёт лотам? — не успокаивалась Жанна.
Кажется, у неё есть уникальный шанс быть украшенной ведром с краской от главного дизайнера вечера!
— Вся выручка идёт в детский дом, — пробурчал братец, сжимая стремянку посильнее.
— Ааа, я сейчас грохнусь! — запаниковал его помощник, балансируя на вышине.
— Будешь падать, бери левее, чтобы упасть помягче! — посоветовал Вованчо, перехватывая стремянку посильнее.
Жанна, задрав голову, поняла, что курс падения задан чётко на неё, и возмущалась уже на расстоянии.
— Какой дебил это придумал!
Я кашлянула.
— Ну, я программу писала. Вечер не просто так называется благотворительным. Помочь тем, кто нуждается.
Судя по оскорбленному виду сестры, как раз самую нуждающуюся в программе я и не упомянула.
12. Сбор лотов
Вованчо сказал, если мы немедленно не исчезнем и не перестанем его нервировать, он нас обеих измажет краской. Мы с Жанной решили не рисковать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
И мирно подождать выхода на сцену. Два часа ожидания. Пять минут позора. Ну, подумаешь, продадут. Потанцую со спонсором вечера, ничего страшного не произойдёт. Сама же это и придумала. Только, в моём представлении, всё было не совсем не так. Лоты не психованные. Организатор не похож на сутенёра.
