Эти актуальные вопросы мучили меня всё время, что я мрачно жевала найденное печенье. Кто-то решил зверски сэкономить на кофе-брейке, положив в наборы очень невкусную выпечку.
Я очень хотела посмотреть, как две волосатые горничные будут незаметно подкладывать открытку Лунным во время мероприятия. Надеюсь, спонсоры не решат, что парочка лотов решила прогуляться перед началом мероприятия.
А за запертой дверью кто-то тоже страдал. Но уже по другому поводу.
— Ну и где эти два идиота заперли розовую дрянь? — вопрошал чей-то визгливый женский голос на весь коридор.
Подавившись печеньем от неожиданности, я не отозвалась сразу.
— Если ищете меня, то я сегодня в голубом, — поделилась я, выплюнув печенье.
Цоканье каблучков быстро переместились к моей двери. Косметолог знатно переборщила с токсичными веществами, когда творила губы-медузки Милане. Кто ещё мог вообразить, что избавиться от соперницы можно таким вот незамысловатым образом?
— Я пришла сказать, что именно я буду участвовать в аукционе лотов, — высокомерно сказала Милана за закрытой дверью, — пупсик будет танцевать со мной! И купит меня за большие деньги, чтобы я его простила! А вечером мы с ним уезжаем в Дубай.
Самое интересное, что мнение пупсика спрашивать никто не собирался.
— Кажется, он и так переплатил уже, — заметила я, — и, кстати, две новости. Аукцион анонимный. И он уже начался. Так что надо было не сюда бежать злорадствовать. А на сцену…
Милана чертыхнулась. И поцокала в обратном направлении.
Всё-таки, чтобы быть злодеем, надо иметь хоть какой-то криминальный талант. Кустарное похищение угнетало своей недалёкостью. Надо же планировать такие мероприятия более качественно.
И, хотя бы, более продуманно выбирать места, где собираются закрывать жертву. Я вот заметила поверх коробок с закусками листовки, в которых чётко указано: кофе-брейк участников педагогической конференции будет через час. А это значит, что если не за мной, то за едой придут буквально…
Замок двери щёлкнув, открылся.
Буквально прямо сейчас.
На глазах ошарашенных официантов, я, не торопясь, поднялась, и, сделав реверанс, шаркнула кроссовками.
— Ты кто? — спросил меня один из них, переводя взгляд на разорванную пачку с печеньем.
— Мышь, печенье грызла, а вы меня спугнули, — ответила я, выходя из комнатки.
Меня никто не останавливал. Да и я не собиралась ничего объяснять, спеша на мероприятие.
Длинный коридор с двумя ответвлениями, обозначенными «Зал» и «Сцена». Не задумываясь, повернула в сторону зала, и вскоре вышла в полумрак, заставленный столиками.
Зато сцена, затянутая плёнкой, освещалась, как на дискотеке. И из причудливо вырезанных дырок показывались манящие, иногда пугающие, конечности секретарш.
Найдя взглядом столик Лунных, почти у самой сцены, пробралась к нему.
— Папа, там же нет Куклы, — как раз сказала Лиза, когда я остановилась у неё за спиной.
И стянула со стола открытку, которую она пока не заметила. Успели подложить, всё-таки.
— А слева, разве не её рука машет? — озадаченно спросил Лунный, следя за мельтешением за плёнкой, — а вон, внизу ещё нога… нет, точно не она.
— Где Кукла, папа?
— Да здесь я, — сказала я, садясь рядом с ней на стул, и прихватывая коктейль начальника. Мне срочно требовалось запить сухое печенье!
Вообще, конечно, не помешало бы средство посильнее, чем слабый напиток, чтобы пережить зрелище на сцене. То, что в моём воображении представало нежным балом дебютанток, которые дарят свой танец в благотворительных целях, в реальности превратилось в охоту на состоятельных боссов.
Даже феминистки чуть не выпрыгивали из-за плёнки. И да, уже все в зале были в курсе, что «Гермаша» должен выбрать непременно ту, что третья слева. Жены директора «Декорадости» в поле зрения не было видно — она, как главный организатор, должна была быть сразу в нескольких местах. И, видимо, думала, что тщательно подобрала кандидатуры от своей фирмы на аукцион. Вот только у одной из кандидатур на этот вечер были свои планы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Двадцатка за танец с первой справа, — раздался из зала выкрик одного из спонсоров.
— Двадцать рублей?! — возмутились хором и лот, и организатор.
— Ну, я хотел деньгами заплатить. Но могу и рублями, — пожал плечами мужчина, в котором я узнала владельца местной сети заправок. И убрал в бумажник обратно зелёные купюры.
Кирилл поперхнулся в микрофон.
— Ставка принята! Предлагаю поддержать отличную инициативу господина Варшавского! Помним, что все средства будут переданы в детский дом!
Танцы раскупались, как горячие пирожки. Я глазам своим не верила, но уже через полчаса на сцене, рядом со всеми лотами, всё ещё скрытыми плёнкой, стояли спонсоры.
Лунный, перегнувшись ко мне, прошептал:
— Хорошо, что ты не стала участвовать, — было бы неприятно, если бы танец с тобой выкупил Варшавский. Или Герман. Или Дима. Или вон тот тип, в фальшивом Армани.
Надо будет Жанне сказать, что Армани не настоящий. Именно её рука сейчас жадно щупала лацкан пиджака выкупившего с ней танец спонсора.
Лиза заёрзала на стуле.
— Папа, а там не тётя Милана на сцене? — спросила она, показывая на длинную ногу, высунувшуюся в большую прорезь в плёнке.
— Как только увижу губы-медузки, сразу скажу, — ответил Лунных, хмурясь, — если и она, что там делает? Кстати, отметились, и пойдёмте. Дима останется до конца вечера. Договоры сегодня на нём. А у нас самолёт уже через два часа. Лиза, ты обещала остаться с Ланой Харитоновной.
— Останусь, — вздохнула Лиза, — мне точно нельзя с вами поехать?
— Точно, — подтвердил Лунный, недоверчиво глядя на сцену, — а это так запланировано, смесь канкана и вальса? Ладно, Лиза, пойдём, рано тебе на такое смотреть. Лана Харитоновна сказала, что нашла тебе отличную воспитательницу.
Я неловко обняла прижавшуюся ко мне девочку. После чего её быстро уволок куда-то Лунный. И очень вовремя, зрелище на сцене Экспоцентра было не для детских глаз.
Там творилась мешанина из рук, ног, платьев, плёнки, и пытающихся сбежать спонсоров. Ну никак они не рассчитывали увидеть радостно улыбающуюся, очень возрастную, невесту, и внушительных размеров Мариночку, по лицу которой читалось, что она находится в активном поиске новой жертвы. А главного спонсора, директора «Декорадости», кружили в неторопливом танце три секретарши.
Судя по унылому лицу «Гермаши», не такой праздник жизни ему жена пообещала, в который он вложился больше всех.
— Алиса, — раздался шёпот позади меня, я, вздрогнув, обернулась. Дима, неведомым путём, выскочив из объятий своей новой секретарши, старался слиться со стулом.
— Ничего себе, ты отчаянный, — восхитилась я, глядя, как Мариночка ищет его по всей сцене, — решил до конца познать боль, страх, ужас и отчаяние, если она тебя найдёт?
— Пусть сначала самолёт догонит, — мрачно ответил Дима, — мы с твоей сестрой улетаем вместе с вами.
Даже не успела ничего возразить. Вернувшийся Лунный удивлённо воззрился на парочку, прячущуюся за стульями. Что пообещали Жанне, чтобы отлепить её от Армани, представить не могу. Дима нервно глотал похищенный со стола коктейль.
— Дима, ты что делаешь? — почему-то шёпотом обратился Николай Романович к своему подчинённому.
— Просит у моей старшей сестры мою руку и сердце, — с улыбкой сказала Жанна, не обращая внимания на поперхнувшегося напитком Диму, — он такой романтичный.
И зашуганный до обморока.
Мариночка, с досады, что упустила уже проверенного сабмиссива, таскала по всей сцене спонсора, занимающегося продажей детской одежды. Судя по всему, от удачной сделки он был в ауте. И очень ждал момент, когда его отпустят.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Ну, я вообще-то даже не знаю, — протянула я, наблюдая, как вполне приличная пара танцует с краешку, никому не мешая. На фоне остального безобразия, на них просто взгляд отдохнул.
