— Это всё в прошлом, — спокойно ответила ей, пока внутри всё кипело от злости. Мне не хотелось продолжать эту тему, но Тиэлла просила выслушать хозяйку забегаловки. — Но от мести я не откажусь. Я собираюсь убить короля и посадить на трон хорошего человека, которого не поглотит алчность. Мальвес сейчас живёт счастливо со своей дочерью и ничего общего со мной не имеет, поэтому мои действия не затронут её.
— Я не об этом… Неужели ты не понимаешь, что мы не просто так отдаём своих детей в Академию Ритраидров? — она спросила у меня всё с той же болью, словно потеряла что-то важное и хочет предотвратить такие подери в дальнейшем. — Его Величество Людвиг Аркаханский издал такой закон: если в семье родился проклятый, то его стоит убить или отправить в академию Ритраидроы. За этим следят и если находят нарушителей, то убивают их семью, оставляя только проклятого богами ребёнка, а после обвиняют его в смертях и отправляют на казнь. Но не всегда… Король и к себе в замок забирает многих из этих детей, а потом мы видим лишь мёртвые тела.
— Он и взрослых ловит, а потом экспериментирует над ними с целью получить огромную силу и бессмертие, — сообщила ей, вспомнив о недавнем исчезновении двух Ритраидров седьмого курса. — Недавно снова несколько пропало, но они всё ещё живы. Я знаю где они и оставлять всё, как есть, не собираюсь. Он убил мою сестру, — прорычала я, сжав кулаки, — поэтому обязательно его убью. Все его законы неправильные!
— Но правильно ли ты поступишь?! — прикрикнула она на меня. — Подумай о своей матери! Она и так рыдала каждый день, когда лишили головы Айдонику. Что с ней будет, если это же произойдёт и с тобой?! У неё сердце слабое, а ты ведёшь себя как маленький обиженный ребёнок!
— Маленькие дети не жертвуют собой, чтобы отомстить за умерших! — тем же тоном ответила ей. — Вы, смертные, ничего не понимаете. Вы постоянно кидали в нас камни, даже когда мы были очень уставшими после сражения с сильными ормодобрами. Каждый удар в таком состоянии у нас отзывается адской болью в каждой клеточке тела, но вы упорно продолжали нас презирать и ненавидеть! Завидовали нашей силе, а сейчас, когда наступает буря и самая крупная битва против тёмных тварей, почему-то меняете своё отношение к нам. Вы хоть понимаете, как всё это подозрительно? Каждый из нас постоянно ожидает получить нож в спину, натолкнуть на алчную мразь или погибнуть в неравном бою против ормодобров! Неужели вам мало наших страданий? Зачем сейчас вспоминать про материнский долг? Я никогда не признаю Мальвес своей матерью и не поверю ни единому слову о её любви по отношению ко мне и Айдонике. На этом всё, я больше сюда не приду!
Я поднялась из-за стола и быстрым шагом направилась на выход, не удостоив и взгляда напряжённого блондина с янтарными глазами. Он явно ждал какой-то от меня реакции после произошедшего, не дождётся. Вызов принят, мальчик. Мне плевать на твои слова и действия, я сама по себе и сама решаю, что мне делать. Если считаешь, что тот поцелуй что-то для меня значил, то сильно ошибся, потому что мне всё равно. Не знаю, чего ты пытаешься добиться, но этому не бывать. В любом случае, теперь я намного сильнее тебя и могу победить не только засчёт хитрости и уловок, но и благодаря своим собственным способностям.
Даже не знаю, что больше меня выбесило. Отказаться от мести? Что за бред? Конечно, я понимаю, что все смертные боятся только за свои жизни, поэтому и могут говорить подобные вещи, прикрываясь другими, но никак не ожидала, что мне в лицо скажут такое. В такое я не готова поверить, даже после того, как Мальвес спасла мне жизнь и проявила заботу. Я не менталист, поэтому не могу знать, какие цели она преследовала помогая мне. Наверняка какую-то выгоду искала, но зачем всё это представление было разыгрывать? Если нужна защита, я поставлю. Любую. Неужели, нужно что-то большее?
«Ты ведь чувствуешь, что она говорила правду», — лениво упрекнула меня Тиэлла. — «Не стоит верить в то, что только тебе хочется. Такие умирают в первую очередь!»
«Мальвес не может меня любить, я с самого рождения помню её ненавистный взгляд» — ответила ей.
«Не думаешь, что ненависть предназначалась не мне, а все попытки тебя отвергнуть — это способ защитить? Ты же слышала, что за законы здесь царят».
«Забудь», — сказала ей. — «Сейчас не об этом нужно думать».
«Опять пойдёшь кромсать тварей?» — хмыкнула она.
Я не ответила, всё и так понятно. В последнее время только и делаю, что вымещаю свою злость во время сражения. Такое чувство, словно поступаю неправильно, забывая обо всё во время боя, но ничего с этим поделать не могу. Моя ненависть к Людвигу Аркаханскому только набирает силу, я тщательно готовлюсь к тому самому дню, когда смогу лично лишить его головы на той же площади, что и он убил Айдонику. Да, ненависть и месть застилают мне глаза, из-за чего мне сложно присмотреться к тому, что твориться вокруг, но это намного лучше, чем ничего не делать. Я верю, что беда, которая становится всё ближе и ближе к нам, придёт именно из-за него. Алчность привлекает к себе тёмные силы, такие же злые, как и их обладатель. Мне, как повелительнице тьмы такое известно, только та сила намного сильнее, чем моя.
Она не даёт мне покоя. Чёрный феникс испытывает тоже самое и явно что-то подозревает, но продолжает упорно молчать. Я не пытаюсь у неё узнать правду, если захочет, сама расскажет. Сейчас у нас главной целью является под в лабиринт под землёй. Если нужно будет, отправлюсь одна, всё-таки сбежать от ормодобра можно, да и ходы постоянно меняются. Люди уже не раз слышали странные звуки, доносящиеся оттуда, да и мне уже доводилось видеть, как пути меняются. Каждый раз, когда бываю там, замечаю, что что-то изменилось, но никогда не испытывала такого сильного желание зайти глубже. Туда, где таится неизвестность и опасность. Туда, откуда ни один Ритраидр не смог вернуться, из-за чего место стало запретным и без разрешения ректора туда входить нельзя.
Пусть я и являюсь одной из важных фигур на шахматной доске, но кто-то должен попытаться войти туда и принести хоть какие-то сведения. Никто из тех, кого я знаю, на такой риск сейчас не пойдёт. Все собирают силы, чтобы дать отпор тёмным тварям, которые вылезут с той стороны. Не факт, что мы победим, не факт, что кто-то выживет, но бежать и прятаться никто не станет. Это не потому, что мы Ритраидры, а потому, что уже давно хотим истребить этих тварей. Они убили немало наших, а мы за своих стоим горой, даже за умерших товарищей. Даже я сейчас чувствую себя частью этого мира, но продолжаю держаться на расстоянии и пытаюсь разобраться в себе, чтобы потом не было больно от потери. На этот раз я не стану отрекаться от чувств и буду сражаться со всеми. Хоть мои мысли и могут кому-то показаться полнейшим бредом и путаницей сумасшедшего, всё ведётся к тому, что я не хочу никого терять.
— Куда ты идёшь? — меня резко дёрнули за руку, из-за чего с неё сорвалось заклинание, но вреда Рейтару не причинило.
— Тебе нравится ходить по пятам? — спросила в лоб. — Почему в последнее время ты постоянно вертишься вокруг и делаешь подобные выходки? — я указала взглядом на его руку, что крепко вцепилась в мою. — Если нужна очередная постельная игрушка, найди кого-нибудь среди своих обожашек. Думаю, они будут не против твоей компании и пойдут на всё! — вырвала руку, машинально помассировала запястье. Не дожидаясь ответа, пошла у первоначальной цели.
— Остановись, ты не ответила на мой вопрос! — прилетел приказ мне в спину.
— Я не обязана отвечать на твои вопросы, ты мне мешаешь. Уйди, — у самого входа в лабиринт я всё-таки недовольно посмотрела на него, на этот раз понимая, что ненависть на блондина испарилась. — Иди, потренируйся, никогда не знаешь, когда умрёшь от лап ормодобров или той мрази.
Он ничего ответил, что стало для меня сигналом. Молча развернулась и приблизилась к входу в лабиринт. Крысы короля посмотрели на меня высокомерно и скрестили копья, преграждая путь. Склоняю голову на бок и презрительно окидываю двух стражников взглядом, раздумывая над тем, стоит ли их прямо сейчас отправить ко всем праотцам, или же просто расшвырять их, как котят.
