как в гнездовье: из большущей шкуры смертные вырезали полотнище, сделали в нем разрез для головы. Почти – но не так! Прежде всего, кожа оказалась сухой, приятной на ощупь и очень мягкой. Кроме того, женщины не просто набросили на нее полотнище, а проделали по бокам много дырочек, продели через них ремешок и стянули, закрывая одеяние по бокам. Потом еще парой кусков обернули руки, обрезали лишнее. Сделали проколы, продели ремешок. Присоединили к плечам…
– Какое великолепие! – оглядела получившийся наряд фария. – Никогда в жизни не носила ничего прекраснее.
– Спать пойдем, – устало ответили ей женщины. – Утром поднимут, как всех…
Разбудил Гекату чудесный, манящий аромат, тянущийся от усыпанного углями очага. Она первая подобралась к котлу с бурлящим полупрозрачным варевом, в котором различались на дне какие-то костяшки, луковицы, ломтики кореньев.
– Нюхать можно, есть нельзя, – подошла женщина в возрасте, которую все остальные звали Хопкой. – Это на вечер, пусть кости хорошенько выварятся! А на утро вот…
Она передала фарии две мытых морковины и еще теплую печеную плотвицу.
Отказываться Геката не стала, после чего вместе с остальными женщинами пошла через лес к заросшему камышом болоту.
– Вот смотри… – Хопка показала ей длинный осколок кремня, наклонилась, зацепила рукой охапку стеблей, чикнула острием камня под корень, уложила срезанную охапку на берег, так же быстро и ловко срезала еще. – Режь и собирай. Поняла?
Фария кивнула.
– Тогда вперед! Мы с девочками рядом будем.
Так и начался первый день бессмертной фарии в роли смертной женщины. Тянулся он бесконечно долго и закончился громадной горой серого камыша, выросшей на краю тропинки. Женщины разделили добычу на несколько кучек, перехватили веревками, закинули на спины, понесли домой. Там, в теплой пещере, стали разбирать на небольшие охапки, которые перевязывали камышовыми же стеблями.
Зачем это нужно, Геката поняла сразу. Рукотворная пещера смертных делилась на три части. Рядом с очагом пол был утоптанный, из глины с песком. Но дальше по обе стороны его укрывал слой камышовых связок. Чтобы дети не на холодном земляном полу играли, а на теплой траве, чтобы спать тоже на теплой прослойке, чтобы ходить по теплому, чтобы сырости было меньше…
В общем, зачем – понятно. Но вот как сделать – требовался опыт. Собираемые фарией охапки получались то слишком тонкие, то слишком толстые, связать же и вовсе не удавалось – рвались камышины, хоть плачь!
– Оставь пока… – присел рядом с ней Тутоля, тоже вернувшийся с каких-то работ. – Пойдем поедим. У тебя ведь ложки нет? Моей попользуемся.
Фария спорить не стала. Отложила ломкие стебли, пересела к котлу. Молодой смертный достал ложку, похожую на горсть ребенка, с деревянной ручкой, запустил в котел, отпил, передал Гекате. Та тоже черпнула, отпила.
Жидкость оказалась невероятно густой, ароматной, очень вкусной.
– Вот это да! – выдохнула бывшая хранительница. – Нравится!
– Кракоба сказывает, очень для здоровья это варево полезно, кости от него лучше растут и суставы двигаются… – Тутоля зачерпнул, выпил, передал ложку. – Правда вкусное! Жаль, варится долго очень. Целый день, не меньше! Но коли холодно и очаг не гаснет, то почему и нет.
Фария кивнула, зачерпнула, выпила, вернула ложку.
– А ты как, Геката? – спросил мужчина.
– Я плохо, – спокойно призналась фария. – Камыши неправильно резала. Хопка недовольна все время была, я чувствовала. И здесь вон ни одной нормальной вязки не получилось. Хопка шипит прямо от недовольства!
– Так она этим всю жизнь занималась! Ей легко. Ты тоже научишься!
– Я постараюсь, – пообещала сотая.
– Чего-то засиделись вы тут на пару, – подошла Хопка. – Детям варева оставьте, им нужнее! Камыши не ждут.
Фария вернула ложку, послушно вернулась на камышовые маты, принялась складывать и скручивать стебли. По-прежнему неуклюже.
Тут у входа послышался грохот, ругань. Это мужчины пытались занести внутрь кривую дровину в два роста длиной, а она никак не пролезала, то цепляя перекладину или стену, то стучась в пол. Причем оба заносильщика оказались снаружи и внутрь пробраться не могли.
Фария отложила стебли, подошла к двери, подняла кончик бревна, потянула на себя, перехватила дальше, отступила, перехватила еще раз. Отнесла к очагу. Остановилась. Спросила в наступившей тишине:
– Его на угли класть или рядом?
– На угли, милая, на угли… – необычайно ласково предложил в наступившей тишине рыжебородый.
Геката опустила дровину в самую середину очага.
– Там еще парочка есть. Поможешь? – все так же ласково предложил мужчина.
Фария пожала плечами, вернулась к дверям, приняла и отнесла в разгорающийся огонь еще три бревна.
– Ох и ничего себе! – прозвучало в одном углу дома.
– Вот это да-а-а… – отозвалось в другом.
Рыжебородый громко хлопнул в ладоши:
– Та-а-ак, планы меняются! Камыши потаскать и детишки могут, а вот дровосеков всегда мало. Ничего, Хопка, если я твою работницу в другое место приберу?
– Давайте я с нею завтра пойду! – вскинулся Тутоля.
– Нет, маленький хитрец! – покачал пальцем рыжебородый. – Дровосеки работать должны, а не глазки друг другу строить! Кракоба с ней пойдет и Барсук. Кракоба, слышал?!
– Я не глухой! – отозвался от стены седобородый хрупкий старец.
– Вот и славно…
Геката отправилась было к женщинам, но Хопка неожиданно резко замахала на нее руками:
– Давай иди-иди. Коли в тебе силища как в трех мужиках, тебе снопа никогда нормально не увязать, обязательно порвется. Иди лучше варево с Тутолей хлебай. Вам можно. Только не сломай случайно мальчика!
Новым утром фарии досталась на завтрак довольно крупная щука и опять же пара морковин. А затем вслед за сухоньким стариком и упитанным, щекастым угрюмым смертным Геката отправилась в чащу.
Хитрость рыжебородого лежала на поверхности. Чуть кривобокий, хромающий, тощий и глуховатый Кракоба имел опыт, мастерство и знание, но не имел сил их использовать. Вот в качестве силы Геката с ним и отправилась.
Сухостоин в чаще стояло изрядно, и старик их все, похоже, уже знал. Для начала привел спутников к сосновому стволу, с которого уже осыпалась не только крона, но и кора, вручил фарии гранитный топор, указал пальцем:
– Вот сюда руби! Только не поперек, а под углом, словно бы срезать его желаешь, а не перебить. И из стороны в сторону, главное, не качай, чтобы кромка случайно не обломилась. Давай!
Кракоба отступил. Геката размахнулась, с одного удара засадила клинок чуть не по топорище.
– Только не раскачивай! – встревожился старик. – Не с боку на бок, а топорищем вверх и вниз. Качай, качай, пока сам не выскочит… Ага, вылез. А теперь чуть ниже и поперек, чтобы срезанный клинышек заломился… Отлично, молодец. А теперь снова на срез под углом!
С частыми и подробными советами Кракобы фария завалила почти полуохватный ствол всего за
