ликуя, Мэй вытащила его и шагнула к ближайшему окну. Решительно настроенная, она пропихнула стержень между двумя досками и всем своим весом надавила, используя его как рычаг. Боль пронзила ее изможденное тело, и все же Мэй не сдалась – сжала челюсти и навалилась на импровизированный рычаг, пока гвозди не поддались, и первая доска на пути к свободе не сломалась. Мэй повторила этот процесс столько раз, сколько потребовалось для того, чтобы стало возможно протиснуться в образовавшуюся прореху.
Она бросила металлический стержень на пол и подошла к командиру, который все еще лежал на том же месте, но был в сознании.
– Я приведу помощь, – сказала она и подпихнула ему куртку под голову.
Он благодарно кивнул, и Мэй во второй раз в течение последних недель оставила свой отряд и полезла сквозь небольшое отверстие.
Снаружи она расправила крылья и, слегка пошатнувшись, поднялась в воздух. Лететь решила невысоко над землей. Да, на Играх богов Мэй доказала, что она – одна из самых одаренных летунов Элидора, но рисковать падением из-за недостатка сил не хотелось. В результате продвигалась она значительно медленнее, чем обычно.
Пролетая над Ремесленным кварталом, она увидела, что многие жители вернулись в свои дома. Но просить помощи у гражданских она не осмелилась – уже достаточно того, что кто-то перехитрил пепельных воителей. Никто не должен об этом узнать, а потом распространять полуправду. Она любой ценой должна этого избежать.
Она пролетела мимо группы детей, тренирующих пике среди дымовых труб, а вот гвардейцев ни обнаружила ни одного. Даже самые оживленные перекрестки, которые обычно всегда патрулировались, были пусты. Зато на рыночной площади царило оживление. Элидорцы деловито летали, кто тащил мешки, кто бочки, а кто ящики и корзины, полные товаров. Большинство же из них стояли без дела или группками парили на месте, держа в руках свежий выпуск «Клювестий» и возмущенно разговаривая между собой.
На их лицах читалось изумление, мрачное удовлетворение, насмешка и облегчение. Случилось что-то важное, о чем Мэй пока было ничего не известно.
Обеспокоенная, она поборола изнеможение и продолжила путь. Ей до сих пор не встретилось ни одного поискового отряда, и чем ближе она подлетала к Золотому кварталу, тем мрачнее становилась атмосфера: здесь жители тоже стояли группками, но их лица были угрюмыми и озабоченными.
Мэй едва держала крылья прямо, но она потащилась дальше, нашарила в сумке четверть пинасса и бросила монетку мальчишке-газетчику, который не узнал ее в наступающих сумерках. Она больше не могла выносить неизвестность: нужно немедленно понять, что происходит в городе. Мальчишка протянул ей выпуск «Клювестий», и, когда она увидела заголовок на передовице, ее пульс участился.
«КОРОЛЬ ЛУАН ПОБЕЖДАЕТ ЖАР-СВЕТ БЕЗ МНОГОМЕСЯЧНЫХ ТРЕНИРОВОК.»
Не иначе, какая-то дурная шутка. Она развернула газету и…
– Мэй!
Вздрогнув, она повернула голову.
К ней летел Риз.
– Я уже несколько часов тебя ищу.
Он затормозил рядом с ней и окинул ее потрясенным взглядом.
– Ты выглядишь просто ужасно, – сухо констатировал он.
Комплимент, который приятно было бы услышать всем и каждому, но в данной ситуации он был явно оправдан – именно так Мэй себя и чувствовала. Ей едва хватало сил держаться в воздухе. Только ярость удерживала ее от того, чтобы не заснуть на месте.
– Давай сюда. – Он потащил ее в сторону, и Мэй с благодарностью приземлилась рядом с ним на конек соседней крыши. – Где ты была? – В его глазах читалось беспокойство.
В свете луны его лебединые крылья отливали серебром, и их такой знакомый вид действовал на Мэй успокаивающе.
В двух словах она пересказала ему события прошедших часов. Риз слушал ее внимательно, не перебивая. Когда Мэй закончила, он, сердито поджав губы, указал на газету в ее руках.
– Теперь, благодаря леди Наллрон, все считают, что бескрылый уже так далеко продвинулся в своем обучении, что может справиться с жар-светом. – Он гневно пнул ногой гнилой шифер. – У нее там еще длиннющая тирада о том, не стоит ли нам в будущем допускать к играм богов всех желающих.
Мэй помассировала виски:
– У бескрылого явно на нее что-то есть. Иначе зачем ей его поддерживать? Все-таки она дочь небесного князя.
– Согласен. Но это потом будем выяснять, сейчас у нас есть проблемы поважнее.
Мэй прислонилась к дымовой трубе на крыше. Ей просто хотелось лечь и поспать, но с этим явно придется повременить.
– Какие? – Нехорошее предчувствие усилилось.
Риз поскреб ногой мох.
– Каркуша приказала мне тебя найти и отправить к ней.
В желудке у Мэй заурчало, и ей показалось, что ее сейчас стошнит. «Каркуша» было кодовым обозначением ее матери, которое они с Ризом придумали еще детьми. Вранова леди заслужила его тем, что постоянно ругала их – по ее мнению, они вечно плохо себя вели.
– Ты не можешь сказать мне, что случилось? – взмолилась Мэй. Она хотела подготовиться к встрече с матерью.
Риз осмотрелся по сторонам и наклонился к ней:
– Пока ты была без сознания, бунтовщики захватили дворец.
* * *
Поникшая, Мэй сидела в кресле во Врановом гнезде. Их семейная усадьба находилась в восточной части Золотого квартала, в окружении кустов и высоких деревьев. Но сегодня эта красота не радовала Мэй. Ее крылья, просунутые между спинкой и подлокотниками, вяло свисали сзади, касаясь кончиками пола.
Риз не составил ей компанию. Мэй описала ему место, где была заперта, после чего он отправился к пепельным воителям, а она – к своей матери.
Там она сейчас и сидела в гостиной, глядя на огромный зеленый герб, украшавший стену по левую руку от нее. Гигантский ворон взирал на нее сверху вниз своими серебристыми глазами и, несмотря на его строгий вид, приносил Мэй утешение. Мать же излучала негодование. Она с каменным лицом сидела напротив на диване, уставившись на весело пылающий огонь в камине.
– Еще раз подведем итоги. – Мэй мелкими глотками пила чай и мечтала наконец пойти спать, но перед этим ей нужно было кое-что прояснить. – Во время всеобщего хаоса из-за атаки жар-света бунтовщики проникли во дворец, одолели тех немногих гвардейцев, которым не нужно было следить за эвакуацией, и поставили туда своих людей.
– Именно так. – Вранова леди сделала глоток ягодного вина, такого темного, что оно казалось почти черным и окрашивало ее губы в темно-красный цвет. – Они украли форму из прачечной, поэтому их обнаружили не сразу. Когда же они поднялись в воздух, было уже слишком поздно: их было уже в разы больше. Бескрылому оставалось лишь войти во дворец и пригрозить всем гвардейцам, что на них падет его проклятье,
