— Думаешь? — не сразу откликнулся папа — Может быть…
Сам не знает, что он играл. Всегда он так!
— Нет, пустыня, — размечталась мама. — Барханы. Жара. Ящерица пробежала по горячему песку на длинных ногах и скрылась в тени, под куст…
У мамы всегда пустыня. Никакого воображения!
А Кирилл уже подхватила Асю и кружит ее по комнате.
— Она босиком, — заметила все-таки мама.
— Ну и что? Здоровее будет. Юрка, теперь про меня! Я гость.
Папа очнулся, расправил плечи, как добрый молодец из былины, которую они с Асей на днях читали, и вдруг с молодецкой удалью грянул на пианино «В лесу родилась елочка». Папина удаль прямо рвалась на простор из простенького мотива и вся уходила в голос, который звенел и ширился степной ширью:
Живет на свете девочкаПо имени — Кирилл,Веселая, как белочкаВ пийсят четыре кил…
Это мама когда-то, давно еще, Кириллу выдумала на день рождения.
— Неточность! — объявила Кирилл. И плюхнула Асю в кресло. Она инженер, технический человек, любит точность. — Уже пятьдесят два четыреста.
— Теряешь в общественном весе, — засмеялся папа.
— Наоборот, Юрочка. Приближаюсь к собственной юности.
— Пятьдесят в тебе тогда не было… — сказала мама мечтательно.
Они с Кириллом в юности встретились. Мама приехала после университета на Север. И Кирилла на Север по распределению распределили, после Горного института. Повезло! Сразу встретились. Их на Севере в одну комнату поселили. Еще не знали, как они уживутся! Но других комнат все равно не было — кругом Север. Сопки, рудники, газета висит на заборе, и ветер ее срывает. Мама в газете работала. Необозримые пространства кругом.
Один молодой специалист случайно за сопку зашел и девять дней не мог выбраться. Заблудился! Сопки же все одинаковые. Когда его через девять дней вертолетом нашли, этот молодой специалист был совершенно дикий. Волосами оброс. Где живет — не знает. Не хочет никого узнавать. Около него в больнице ночами дежурили, пока он всех узнал. Теперь, говорят, он начальник рудника. Так вырос на Севере! Никуда уезжать не хочет.
Но мама с Кириллом прекрасно там ужились.
Ночью они, например, в волейбол играли. В три часа ночи! Даже — в четыре! Светло. Солнце круглые сутки висит на небе. И не думает даже закатываться. Такой полярный день Круглосуточный. Мама с Кириллом брусники там на всю жизнь наелись. Лягут на сопку и прямо ртом едят. Даже без рук! Сколько было этой брусники — красно от нее. Одежду всю перемажешь брусникой. Варенье тогда еще никто не варил. Это потом уже научились — варить, на зиму заготавливать. А все равно сейчас нету такой брусники даже на Севере! Перевелась почему-то.
Мама с Кириллом на Севере вообще не спали! Им некогда было. Не помнят, чтоб они спали. Мама иногда ночью вдруг заснет, по городской привычке. Но тут Кирилл с рудника прибежит: «Танька, вставай! Мы план уже дали! Пиши информацию в свою газету!» Мама скорее вскочит и прямо на полу начинает писать. У них в комнате стола не было. Вместо матрацев они на газетных подшивках спали. Это удобно, не залежишься! Мама сразу напишет, а утром газета выйдет, пораньше, и все на Севере сразу узнают, что уже дали план. А без газеты как бы они узнали?
— Да, ты гласность всегда ценила, — смеется мама,
— А как же? — Кирилл удивилась. — Я и сейчас ценю. Я человек общественный. Обо мне недавно в нашей газете писали, что я вырастила ананас. Хочешь, вырезку покажу?
Мама не хочет, она Кириллу верит. Но Ася с папой вырезку посмотрели. Там даже фотография! Кирилла, по правде-то, не узнать. Ананаса вовсе не видно. Но все так подробно написано, что вот, в условиях Заполярья, дома, вызрел такой экзотический фрукт — ананас. Кирилл привезла ананас, вообще-то, с острова Цейлон. Вкусный был! Его сразу съели. А из остатков она себе дома вырастила другой. Он маленький получился. Но ничего, тоже вкусный…
— Как ты все успеваешь?! — смеется мама.
— А мне интересно, — объясняет Кирилл.
Ей всегда интересно, вот она и успевает. Не всё, это мама хватила! Но кое-что. Пока что Кирилл успела закончить два института, курсы гитаристов, иностранных языков, художественного вязанья, классических танцев, экскурсоводов и режиссеров-кукольников. Дети — Наташа и Веня — ей руки немножко связывают, но уже не очень. Они сами теперь в балетной студии занимаются, при Дворце пионеров. Кирилл их редко видит. Вот недавно она с ними неожиданно на радио встретилась: их вместе записывали, как они все успевают. Дети уже большие, их можно брать с собой и куда хочешь ехать…
— А помнишь, ты Веню с Аськой на защиту диплома таскала? — сказала мама мечтательно. Папа затрясся от смеха.
— Я без них бы не защитилась, — объяснила Кирилл. — Боялась почему-то ужасно.
Чтоб не бояться, она их с собой и взяла. Идет с ними по институту. Ася — в одной руке, одеяло розовое, а Веня — в другой, голубое одеяло. И вдруг профессор навстречу. «Гм! Кто это у вас?» — «Дети. Разве не видно?» — объяснила Кирилл. «Ваши?» — удивился профессор. «Мои», — объяснила Кирилл. «И сколько же им?» — заинтересовался профессор. «Пять месяцев», — сообщила Кирилл гордо.
Профессор задумался. Наверное, ему показалось, что этим детям гораздо больше. Они такие крупные! Потом говорит: «А они, гм-гм, вам при защите как-нибудь не помешают?» — «Нисколько, — объяснила Кирилл. — Мне с ними, наоборот, спокойнее. Их отцы в коридоре пока подержат». — »Отцы? — удивился профессор. — У них, что же, гм-гм, разные отцы?» — «Конечно, — Кирилл удивилась, что профессор не понимает. — Они же у меня разные: это — девочка, а вот это — мальчик». Профессор даже смутился. «Действительно, — смутился. — Я, простите, как-то сразу не разобрал…»
И Кирилл защитила свой второй диплом на «отлично». Профессор даже сказал, что это по всем параметрам выдающаяся работа, он давно такой не читал…
— Мы с Павликом глупейшим образом себя чувствовали в коридоре, — засмеялся папа. — Все идут и на нас оглядываются.
— Ну, это они от зависти, — объяснила Кирилл.
— А Павлик, бедный, все дома? — сказала мама.
— Любит дом, — вздохнула Кирилл. — Его ж никуда не вытащишь! С другой стороны, должен кто-то и дома сидеть. Без этого — какой дом?
— Я вон сижу. А толку?
Мама опять на свое свернула. Это у нее такой органический недостаток, папа считает: сама отдыхать не умеет и другим ни за что не даст.
— У тебя стул не тот, — догадалась Кирилл.
— Этот стул у меня сто лет, — удивилась мама.
Вот Кирилл маме сделает кресло из вьетнамской соломки, и мама сразу свою новую повесть напишет. Кирилл теперь мебелью увлеклась, будет ее плести.
— А где соломку возьмешь? — придирается мама.
— Да во Вьетнам съезжу, — легко отмахнулась Кирилл. — У меня путевка заказана. Ой, я Аське еще подарок не отдала!
Бросилась свой подарок искать.
Может, Фингал уже съел? Не сильно, правда, съедобное. Но кто Фингала знает, его собачьи вкусы? Нет, вот он, подарок, в чемодане еще…
Никаких подарков не нужно! Что за моду Кирилл взяла? Мама запрещает Асю одаривать. Еще не хватало, чтобы Ася привыкла. В руки бы стала людям смотреть, что ей там опять привезли? Чувства свои подарками мерить. Чувства чистые должны быть!
— Ладно, — смеется Кирилл и Асе подмигивает. — Не нужно, значит, не нужно. Подарим кому-нибудь во дворе.
Мама никак не успокоится. Зачем это вообще? К друзьям нужно просто так приезжать. Без ничего! Чтоб друзья тебя просто так любили, какая ты есть. Раньше подарков не носили друг другу. Только — в праздник. А теперь пошла мода! Все что-то тащат. Зачем? Ах, без этого уже, видите ли, неловко. И самому, значит, надо уже обязательно тащить? Только с подарком?
— Не занудничай, Танька, — кричит на маму Кирилл. — Я же не в магазине купила. Сделала и дарю — мое дело!
— Все равно, — занудничает мама.
— И чего ты на этот раз сделала?
Папе, например, интересно.
Кирилл на этот раз сумку Асе сплела. Стиль такой, называется — макраме. Это сумка для торжественных выходов. Через плечо. Вон какая вязка! Кружевная вязь из простой бечевки. Ну, не из такой уж простой. Из специальной, которая для макраме…
— Достань мне такой бечевки, — просит папу Кирилл.
Она бы тогда и папе сплела. Папа бы положил свои аппараты в такую сумку, и все бы модницы сразу умерли,
— Где я тебе достану, — отказывается папа. Пленку он бы мог еще, пожалуй, достать. Или фотобумагу.
— А ты постарайся, — смеется Кирилл.
Ася представила, как она с этой сумкой выйдет к Инженерному замку, где все собаки. На торжественный выход. Через плечо — сумка-макраме, а на другом плече, например, Лариса. Фингал рядом бежит. Марию-Антуанетту еще можно взять, у нее шлейка есть…
Ладно. Без макраме тоже здорово. Лариса все равно на плече. Говорит что-то Асе в ухо, и уху щекотно. Туська рвется на шлейке, хочет разорвать сенбернара. Зачем он на Асю лает? А Фингал их всех охраняет. Никаких даров! Чувства должны быть чистыми.
