– А теперь представь, – предложил Хараев, – что на его месте была она.
– Мы договорились…
– Еще нет, – перебил его полевой командир и прикрикнул что-то на чеченском. Он требовал, чтобы его люди выводили девушку из операторской побыстрее. – Если ты вздумаешь меня одурачить, ну, скажем, запустить по тюремному радио или выдать на мониторы наш разговор, твоя дочь тоже умрет. Ты понимаешь? Ответь.
– Я понимаю.
– Хорошо. Тогда на том разговор и окончим. После того как машина со мной и моими людьми покинет тюрьму, я отпущу твою дочь. Где – сообщу, когда буду уже в Грузии. Я жду ровно двадцать три часа.
– Какие гарантии, что моя дочь, водитель и офицеры останутся живы?
– А какие гарантии, что я и мои люди останемся живы?
– Тогда я спрошу вот о чем. Ты представляешь, как выглядят наличными десять миллионов долларов?
– Разумеется. Я видел суммы гораздо больше. И все – наличкой.
– Но где мне их взять в течение суток?
– Сними со своего счета.
– У меня таких денег отродясь не бывало.
– Тогда займи. Возьми ссуду. Отбери у всех продавших Аллаха баб в Чечне ваш гребаный материнский капитал. Деньги должны лежать в кузове, иначе сделка не состоится. И еще она не состоится, если наш разговор станет известен кому-то третьему. Это все. Как будешь готов, вызови меня к этому креслу, – и Хараев отключил связь.
Не пройдет и суток, как Ирина Зубова, дочь генерала, его шанс оказаться на свободе, исчезнет. Хараеву сообщат, что внутри тюрьмы находится неизвестный, убивающий его людей. И теперь главной задачей полевого командира было, пока не вышел срок, им же назначенный, отыскать генеральскую дочь. Но Зубов по-прежнему был уверен, что Ирина в руках Хараева.
Сразу после разговора генерал посмотрел на часы. Потом – на календарь. Приближался четверг. Он снял с телефона трубку и запросил ближайший рейс до Москвы.
Глава 14
Ворвавшись с бегущей вслед за ним Ириной в коридор, Стольников оказался в раздевалке персонала.
Прятаться здесь было негде. Но, главное, оставшись здесь, Саша отрезал путь к отступлению. Это все равно как если бы он, спасаясь от медведя, прыгнул с Ириной на руках в глубокую яму.
Потеряв интерес к этому помещению, капитан схватил девушку за руку и рванул в сторону так, что она икнула.
Оказавшись в коридоре, они пробежали около десятка метров и оказались перед глухой стеной. Выход был только один – направо. Длинный туннель, ведущий из раздевалки к экспертно-криминалистической лаборатории. Кажется, о нем говорил Ждан, об этом тоннеле.
Худшего придумать было сложно. Разумеется, лаборатория была центром хранения различных улик, и заключенные, не понимая, где находятся, уничтожили все его содержимое. А это значит, что спрятаться и там было невозможно. Однако это было единственное возможное направление движения. Сделав несколько выстрелов, стрелок, конечно, тоже спустился вниз. Маневр Стольникова не представлял для него сложности, поскольку было ясно, что бежать куда-то, кроме как к лаборатории, ему и девушке некуда.
Он вспомнил чертеж, который раскладывал на столе Зубов. Тоннель хорошо был виден на плане, и где-то посредине этого коридора было прочерчено еще одно направление, оно отходило от тоннеля как узкая труба от стояка отопления под прямым углом. Вряд ли по нему водили заключенных, скорее это узкий проход. Но куда?..
– Ты видишь этот коридор? – громко бросил Стольников. – По нему водят арестантов для допросов. Если тебе интересно.
– Может, поторопимся?! – в истерике закричала Ирина.
– Но разве не для сбора этой информации ты сюда проникла со своими спутниками? Разве не поэтому я и четверо моих друзей сейчас рискуем?
Они свернули из тоннеля в узкий коридор. Дверь. Заперта.
– Черт! – вырвалось у Стольникова. Он бросил это без злобы, поскольку было бы наивно предполагать, что дверь открыта. Это тюрьма, а не подъезд!
В любой проход можно нырнуть, да вот только как узнать, что по нему с другой стороны не торопятся боевики?
Возвращаться назад нельзя. Оставалось одно – ломать дверь. Жаль, нет Ключникова. Он любит это делать. Сколько квартирных дверей в Грозном во время зачисток выломано его ногами и плечами…
Врезав несколько раз ногой в предполагаемый район замка, Стольников оставил эту затею. Дверь даже не дрогнула. Хотя и замок был простецкий – гаражный, ригельный.
– Шпилька есть?
– Что?..
– В волосах шпилька есть? Пилочка для ногтей, кусок проволоки, металлическая зубочистка?!
– Металлическая зубочистка?..
Это был бесполезный разговор.
Осмотрев девушку, капитан расстегнул ремень на ее джинсах и стал вытягивать из петель.
– Вы с ума сошли?!
– Что, скажете, сейчас не время? – съехидничал Стольников.
– Вы одурели?
Ремень Ирины был украшен тонкими декоративными стальными полосками. Не отмычка, конечно, но все же. Зацепив одну из них зубами, оторвал. На губах появился солоноватый привкус.
– Этот ремень своими руками делали Дольче и Габбана!..
– Что два педика сумели сделать руками, то один мужик всегда сможет сделать языком!
Сунув полоску в рот, он согнул ее пополам, потом еще раз, изогнув как крючок.
За спиной послышался гулкий топот. Времени на все про все у него оставалось чуть больше минуты.
– Там бегут!
– Я в курсе.
Просунув крючок в замок, он стал ворочать им в замке, пытаясь зацепиться за запорное устройство. Пальцы соскальзывали, полоска царапала кожу…
Замок щелкнул за мгновение до того, как из тоннеля в коридор ворвались трое.
– Они здесь!.. – донеслось до Стольникова.
Рванув дверь, он втолкнул в проем двери Ирину, вошел сам и захлопнул тяжелую створку.
– Ты бегать умеешь?
– Последние четверть часа разве не этим я занимаюсь?
– Ты медленно бегаешь! Не отставай!
Мозг Стольникова буравила одна-единственная мысль: где Ждан и чем сейчас заняты Жулин с приятелями?
Дверь ныла от выстрелов. Бандиты прицельно палили в замок, пытаясь сорвать его с креплений. В кино для этого достаточно одного выстрела. Стольников всегда смеялся, когда видел на экране, как главный герой перебивает выстрелом цепь или выбивает пулей замок. Ты возьми да перебей цепь выстрелом в паузе между дублями. Просто попробуй! Или замок выбей выстрелом из «калашникова»! Чтобы не делать серьезного лица на съемках этого эпизода.
Небольшой холл с дверью на каждой из трех стен заинтересовал Стольникова, и он резко свернул, продолжая держать девушку за руку. От неожиданной смены курса она коротко взвизгнула и едва не упала.
– Так вот где лица ваххабитов делают чистыми!..
Ирина не поняла из сказанного ни слова, она видела лишь, что комната, в которую ее завел сумасшедший Стольников, была парикмахерской. Четыре кресла, зеркала, принадлежности. Чистота и порядок. Она машинально взглянула на себя в зеркало.
«Какой кошмар! Прическа сбита, под глазами тени!..»
– У нас мало времени, девочка, – предупредил Саша. – Поэтому не задавать лишних вопросов и мне не мешать.
– Что вы делаете?!
– Усаживаю тебя в кресло!
– Вы спятили?! Я не хочу стричься!
– А я не хочу провалить задание генерала Зубова!
Выхватив из ящика ножницы, он вжикнул ими и сбросил на пол прядь золотистых волос.
– Вы дебил! Одуревший от войны псих!.. – Ирина отбивалась как могла, но встать из кресла не имела возможности.
– Да.
И снова прядь волос упала на пол.
– Как мой отец мог послать на помощь такого идиота?!
– Да.
– Что да?!
– Да.
Ножницы заработали чаще. Вскоре Ирина сообразила, что сидит напротив зеркала, и посмотрела в него.
– Боже мой!..
– Я, конечно, не Зверев, но что-то от него есть, не так ли?
Широко открыв полные слез глаза, Ирина смотрела на свою голову. Клочья волос торчали в разные стороны. От изящной прически не осталось и следа. Девушка была похожа на мультипликационного Антошку.
– Нет, – разочарованно вздохнул Стольников. – Длинно.
И щелкнул ножницами еще десяток раз.
– Ненавижу своего отца… – выдавила в бешенстве Ирина.
– О, как знакомо это чувство, – хмыкнул Саша, – но оно быстро проходит.
Скинув с себя рубашку, он бросил ее на столик перед зеркалом.
– Переоденься, я отвернусь!
– После того что ты со мной сделал, мне не стыдно ходить мимо тебя голой!
– Тем лучше, – и он повернулся. – А на голову наденешь вот это, – и он, сняв с вешалки кепи военного образца, сорвал с нее кокарду грузинских вооруженных сил и протянул Ирине.
– Надеть это?!
Он сжал губы и натянул ее кепку до бровей.
– Задницу и ноги, конечно, не спрячешь, но если надеть это, будет хоть как-то… не вызывающе, что ли! – В руки Ирине полетели брюки от камуфляжа, висевшие на той же вешалке. А следом и куртка. – В ящике столика – влажные салфетки. Вытри косметику с лица, а то чехи решат, что с педиком гуляю!
– Пошел ты!..
Через минуту они вышли в холл.
