Зубатовщина. Царские власти, обеспокоенные ростом рабочего движения и его очевидным соединением с марксизмом, действовали различными способами. На первом месте среди них были репрессивные. В то же время предпринимались попытки снизить пролетарскую активность методами «идейного характера», для чего создавались многочисленные православные братства и общества, поддерживалось при участии РПЦ трезвенническое движение. Автором одного из проектов легальных организаций рабочих был начальник Московского охранного отделения, жандармский полковник С. В. Зубатов, получивший поддержку от всесильного московского генерал-губернатора великого князя Сергея Александровича. В зубатовских рассуждениях главной была мысль о том, что рабочие могут рассчитывать на внимание царя в решении своих нужд и проблем. Зубатов был убежден в существовании в народной массе, в том числе и рабочей, веры в царя и необходимости «питать эту веру фактами попечительности». При этом речь шла исключительно об улучшении экономического положения рабочих. Зубатовские идеи распространялись через пропагандистов, подготовленных из числа рабочих с наиболее консервативными взглядами. На собраниях зубатовских кружков присутствовали чины полиции, а само руководство организации включало даже платных агентов охранки. Но надежды властей на зубатовщину не оправдались. Наиболее значительным ее выступлением стала манифестация московских рабочих у памятника Александра II в Кремле, проведенная 19 февраля 1902 г. Зубатовские организации, помимо Москвы, действовали в Петербурге, Перми, Харькове, Киеве, Екатеринославе, Николаеве. Однако, используя легальные организации, рабочие продолжали решительно отстаивать свои экономические и политические права в ходе демонстраций и забастовок. После массовой стачки на Юге России, в которой участвовали и зубатовцы, Зубатов был отправлен в отставку без права проживать в столицах.
Преемником идей и методов Зубатова стал священник столичной пересыльной тюрьмы Г. А. Гапон, отличавшийся честолюбием и авантюрным складом характера. Подавая прошение о разрешении организовать рабочее общество, он подчеркивал, что «сущность основной идеи заключается в стремлении свить среди фабрично-заводского люда гнездо… откуда бы вылетали здоровые и самоотверженные птенцы на разумную защиту своего царя, своей родины и на действительную помощь своим братьям-рабочим». Устав организации, именовавшейся «Собрание (клуб) русских фабрично-заводских рабочих», был утвержден в феврале 1904 г. Гапоновское «Собрание», направившее свои усилия на духовно-нравственный подъем пролетарской массы, не могло вмешиваться в отношения предпринимателей с рабочими. Это предопределило первоначальную малочисленность общества. По мере роста революционных настроений рабочих происходили изменения и в деятельности гапоновской организации. Ее глава, следуя своим амбициозным целям, стремился, судя по всему, вырваться из-под опеки охранки, так как настроения и взгляды рядовых членов организации заметно радикализировались. Левение «Собрания» привело к численному росту его рядов и усилению влияния среди рабочих. К началу 1905 г. «Собрание» имело в Петербурге 11 районных отделений и насчитывало свыше 10 тыс. членов.
Крестьянское движение уже в конце XIX в. отличается повышенной активностью. В 1895–1899 гг. произошло почти 400 выступлений против 200 в предшествующее пятилетие. Их причиной стало невыносимо мучительное положение численно самого большого сословия России. Об этом говорили многие выдающиеся деятели русской и мировой культуры. Обдумывая характер и сущность голода в русской деревне, Л. Н. Толстой в 1898 г. писал: «Если… под голодом разуметь недоедание, не такое, от которого тотчас умирают люди, а такое, при котором люди живут, но живут плохо, преждевременно умирая, уродуясь, не плодясь и вырождаясь, то такой голод уже 20 лет существует для большинства Нечерноземного центра». Размер крестьянского надела на мужскую душу уменьшился в европейском центре с 4,8 десятины в 1861 г. до 2,6 десятины в 1905 г., что позволяло характеризовать его как голодную земельную норму.
Безрадостная картина состояния русской деревни предстала со страниц многочисленных материалов, направленных в 1902–1903 гг. в адрес Особого совещания о нуждах сельскохозяйственной промышленности. Примечательно, что в разнообразной корреспонденции, авторами которой были дворяне, новые землевладельцы, крестьяне и многие другие лица, занимавшиеся сельским хозяйством или наблюдавшие жизнь русской деревни, никто не сообщал хороших известий. Факт бедственного положения крестьянства констатировали как документы, вышедшие из их среды, так и официальные заключения Совещания. В последних указывалось, что «не только вполне, но даже в удовлетворительном положении нет ни одного крестьянского хозяйства в России». В журналах Совещания отмечалось, что цены за аренду земли являются по существу монопольными, определяемыми «исключительно волею собственника земель, окружающего крестьянский надел», в результате чего средства, присваиваемые дворянами за аренду своих земель, «значительно превосходят сумму выплачиваемых крестьянами налогов и повинностей как по выкупной операции, так и по всем государственным, земским, мирским и проч. сборам». Все материалы свидетельствовали также о сословном бесправии и культурной отсталости крестьянства. В препроводительной записке к журналам Совещания Витте сообщал царю, что сложившийся порядок держится единственно на долготерпении крестьянства и что оно слишком долго подвергается перенапряжению.
И все-таки долготерпению приходил конец, о чем свидетельствует резкий подъем крестьянского движения в 1900–1904 гг. Число выступлений начинает исчисляться не десятками, а сотнями, в несколько раз превосходя уровень начала века. В 1900 г. — 33, 1901 г. — 119, 1902 г. — 358, 1903 г. — 533, 1904 г. — 162 выступления. В крестьянском движении начала 1900-х гг. чаще встречались активные формы борьбы: захват крестьянами помещичьей земли, увоз хлеба из помещичьих амбаров, погромы и поджоги дворянских имений. Это приводило к участившимся фактам применения войск для подавления крестьянских выступлений. В 1900 г. войска вызывались 6 раз, в 1901 г. — 12, а в первой половине 1902 г. — уже 17 раз.
Настоящий взрыв крестьянского движения пришелся на 1902 г., давший трехкратное увеличение выступлений. Причиной этого был страшный неурожай 1901 г. и голод, охвативший 20 губерний с населением в 24 млн человек. Движение началось в марте — апреле в Полтавской и Харьковской губерниях, распространившись на 165 сел с населением более 150 тыс. человек. Восставшие громили помещичьи имения, захватывали хлеб, семена, скот, землю. Всего пострадало 104 экономии. Помещичий скот, зерно, сельскохозяйственный инвентарь крестьяне разделили между собой. Для усмирения восстания властям потребовалось более 10 тыс. солдат и казаков во главе с командующим Киевским военным округом и двумя губернаторами. Движение жестоко подавлялось: проводились массовые порки крестьян, а свыше тысячи из них были преданы суду. Восстание вызвало волнения во многих селах и деревнях Киевской, Черниговской, Новгородской, Пензенской, Орловской, Саратовской губерний, областях Кубани и Кавказа. Особенно значительными они были в Грузии. Общее число крестьянских выступлений по стране в 1903 г. в полтора раза превышало показатели предшествующего года.
Хотя крестьянство оставалось в плену веры в доброго царя, разрыв с этой верой становился вопросом времени. Крестьянские волнения начала 1900-х гг. свидетельствовали о приближении и в России той новой поры, о которой К. П. Победоносцев в своем письме 1897 г. предупреждал Николая II. Тревожась за будущность самодержавия, императорский наставник отмечал: «Мы живем в ином мире сравнительно с тем, что было лет 40–50 назад. Массы народные издавна коснели в бедности, нищете, невежестве и умирали бессознательно». Однако, продолжает Победоносцев, «в последнее время эта бессознательность миновала, умножились средства сообщения, и вопиющая разница между нищетою одних в большинстве и богатством и роскошью других в меньшинстве стала еще разительнее… Душа народная стала возмущаться. Стали подниматься вопросы: для чего мы страдаем, а другие обогащаются нашим трудом, кровью и потом? И к чему служат власти, которые в течение тысячелетий ничего не могли устроить для нашего облегчения? И к чему правительство, которое только гнетет нас своими податями, правителями, судами? И к чему, наконец, государство и всякая власть государственная?» Обеспокоенная размахом крестьянских выступлений, власть использовала не только кнут. В речи перед сельскими старостами и волостными старшинами, собранными в Курске в августе 1902 г., Николай II, порицая крестьян за разгром экономий, обещал им ряд уступок. Вскоре были отменены круговая порука при уплате податей (март 1903 г.), право волостных судов приговаривать крестьян к телесным наказаниям (август 1904 г.). С крестьянства были сняты недоимки по выкупным платежам, земским и мирским сборам, накопившиеся к январю 1903 г.
