затем взял маленький ключ, сняв замок, которым удерживались цепи на руках.
— Пиши, — сказал он, протягивая Александру листок и ручку, — под мою диктовку. Ты сказал мне уже достаточно.
******
Шон крайне удивился от такого странного предложения. Мысли о сумасшествии его собеседника снова поднимались из чертог разума. Родригесу никогда не приходило в голову, что Драуграми кто-то управляет, заставляет их идти куда-то, исполнять самые разные приказы.
Глаза Розы так же шокировано осматривали Орлова. Но, в отличие от Шона, она не только считала его сумасшедшим, но и успела в полной мере возненавидеть этого человека, даже не зная за что. Девушка словно начала считать его виновным во всем, что случилось в ее жизни, да и в жизни каждого человека. Неужели она верит его словам, верит в возможность подчинения себе мутантов?
— Да что ты вообще несешь? — медленно проговорил с оттенком удивления Шон. Неизвестно, чему он удивлялся больше: полному бреду или бескрайнему простору возможностей.
Орлов продолжал молча смотреть прямо в глаза. Его взгляд был столь противен, высокомерен; лицо выглядело так, словно он уже точно знал ответ Шона, похоже, он даже заготовил текст для дальнейшей беседы.
— Нет, — уверенно воскликнул Родригес. — Нет! Будь оно правдой или ложью — в любом случае нет. Я пришел сюда за другим.
— Шон, я ни капли не удивлен, — его взгляд оставался таким же, от этих жутких глаз было не по себе. — Ты глуп, я знал это, потому и знал, каким будет твой ответ.
На несколько секунд он замолчал. В коридоре воцарилась гробовая тишина.
— Но не забывай о ней, — резко продолжил Владимир, переводя свой безумный взгляд на кипящую от непонятной ярости Розу, стоявшую слева от Шона. — Давай же спросим у нее.
Роза стояла как вкопанная, словно на нее сейчас смотрят тысячи глаз, точно вся планета ждет ее слов, от которых зависит все. Все ждут ее ошибку, чтобы опозорить, или правильного решения, чтобы восхвалить. А она все молчала. Девушка переменилась в лице, былая уверенность, сопровождавшая ее всю жизнь, куда-то улетучилась под гнетом зловещих глаз. Она знала, что хочет ответить, она, как впрочем и всегда, уверена в своем выборы, в своей правоте, ни капли не колеблилась.
Но не могла… Что-то тормозило ее, точно кто-то невидимый, какой-то призрак закрывает ей рот своей тяжелой прозрачной рукой. Как открыть рот? Как издать хоть малейший звук? Руки начинали дрожать. Ей было страшно, ее ничто так не пугало, как страх попасть во власть кого-то. И сейчас ей казалось, что это вот-вот случится. Она словно билась руками о толстый слой льда, пытаясь прорваться, вынырнуть из холодной воды.
— Нет! — наконец вскрикнула она, прорвав ледяную броню.
Владимир опустил голову, слегка покачав ей в разные стороны, и тихо шепнул себе под нос:
— Глупцы… Вы никогда не думали, почему здесь нет мутантов. Как же так? Везде есть, а тут нет! Что за аномалия? Я и есть эта аномалия. Вы не верите мне? Уже несколько месяцев для меня текут точно годы. Я один управляю всем миром. Я стал Богом. Я могу сказать своим “детям” идти за мной — они пойдут, я могу сказать им остановиться — они остановятся, я для них власть, закон, отец — все, — Орлов снова сделал паузу в своих словах. — Еще пару минут. Они будут здесь, все мои рабы, что находятся рядом, — все сбегутся сюда. Они исполнят любую мою прихоть. Вы упустили свой шанс.
Шон не понимал, верит ли он в слова Владимира. По-прежнему сомневающийся в его психическом здоровье Родригес лишь почувствовал, как сильнее забилось сердце, как внутреннее волнение неизбежно хлынуло на него. Видимо, все таки он верит в эти слова.
За окном раздался собачий лай. Низкие хрипящие голоса зверей приближались, были уже совсем рядом. Шон в последнее время совсем с ними не ладил, но Орлов, похоже, заволновался еще сильнее. Вождь резко обернулся, словно готовясь принять удар, отбиваться от врага. Роза толкнула Родригеса рукой, намекая, что сейчас удобный момент, чтобы сбежать либо атаковать. Но по ее взгляду было ясно: она предпочла бы первый вариант, более надежный.
Не успели они договориться насчет дальнейших действий, как в здание вломилась стая собак, резко выпрыгнувших на Владимира. Орлов закричал, точно дикий зверь, загнанный в угол, которому только и оставалось, что рычать на своего врага, пытаясь запугать его в предсмертной атаке. Он пытался откинуть собак в разные стороны, бить их всем, что только мог найти на полу. Розу и Шона собаки даже не замечали или просто вовсе не интересовались ими. Бой постепенно переходил в другую часть коридора.
Следом за собаками в помещение забежали два человека. Один из них — мужчина средних лет, невысокого роста с длинными черными кучерявыми волосами — держал в руках ружье, уже готовясь сделать выстрел, другой — чуть повыше, с узким, умным лицом. Роза сразу узнала в незнакомцах тех, кого они с Шоном видели, пробираясь к школе.
Мужчина плавным движением указал прикладом ружья на дверь, приказывая выйти на улицу. Ни Роза, ни Шон не стали противиться приказу. Это неожиданное появление казалось им спасением.
Выведя незнакомцев на улицу, мужчина окинул их взором, медленно проводя широкими глазами, затем покачал головой с немного недовольным и удивленным видом, но казавшись при этом человеком, которому можно доверять. Или хотелось доверять. Всю свою историю человечество размышляло над вопрос доверия, а сейчас все стало куда серьезнее. От того, согласишься ли ты помочь или примешь помощь сам, зависит вся жизнь. Но ты и сам всегда стоишь перед выбором, один лишь маленький шаг отделяет от большого предательства.
— Вы еще кто такие? — спросил мужчина после глубокого вздоха. Он чем-то походил на охотников, с которыми имелась честь познакомиться в лагере, но что-то выдавало на его лице отшельника, одиночный образ жизни, который, возможно, приходится ему по душе.
Представившись, Шон не стал выкладывать всю историю их нахождения в этих местах, как он поступал в последнее время. Мужчина сделал вид, что поверил в рассказы Родригеса, порой перебрасывая свой взгляд на пустые окна больницы. Словно раскатом грома раздался выстрел. Незнакомец бросился назад в здание, зовя своего друга, который остался там. Шону хотелось узнать, что такое там происходит, но в то же время он не желал совать свой нос в чужие дела. И все же любопытство взяло верх.
В коридоре стояли и о чем-то шептались его новые знакомые. Все помещение было усыпано окровавленными телами, останками, головами, на полу образовались большие озера крови —
