— Но, может же у него живот прихватить? Живой же человек, - бросаю я вопросительно.
— Веришь в его сказочки?
Пожимаю плечами. Не знаю.
— Чего смотришь на пакет, как проигравший на приз? Стесняешь?
— Ну… - неловко переминается с ноги на ногу Алёна.
— Это твой подарок. Я не могу…
— Ты же кренделёк съела, - не могу уловить логику.
— Крендельков много. А там я вон вижу пирожные разные. И печеньки уникальные. В одном экземпляре. Ледов, видимо, хотел, чтобы ты разное попробовала. Не мог определиться. Не буду тебе объедать.
Встряхнув волосами, Колесникова садится за стол.
— Потому что он не мог определиться? - предполагаю.
— Ты поняла причину. Не придуряйся.
— Не-а, не поняла, но хорошо - ее объедай. Я сама всё съем...
У Алёны вытягивается лицо.
— Что? - не понимаю чего она.
— Где твоё радушие и гостеприимство, спрашивается?
— Делать мне больше нечего. Сама проблему надумала, сама не хочешь попробовать то, что хочешь. Но уговаривать тебя мне надо? Вот ещё, - ехидничаю.
Похоже от мажоров заразилась.
Плохое, к сожалению, перенимается лучше чем хорошее.
31
— Сколько можно? Варя! Что это за стук?
— А? Что? Где? Кто я? - поднимаю голову от подушки.
Долгие мгновения уходят на то, чтобы собраться.
Но труды по возвращению к себе самообладания, идут насмарку из-за освещенного экраном телефона лица Колесниковой.
Оно точно прибавляет мне пару седых волос.
Хорошо, что в блондинистых они будут незаметны.
— Ал-л-лён-н-на, - заикаюсь.
— Что?
— Убери телефон от лица.
— Ой. Извини. Не знаю как так вышло.
Фонарик выключается, но сердце у меня всё так же припадочно бьётся.
— Давай спать, - говорю, сумев выдохнуть.
Закапываюсь в подушку.
Еле успела поймать ругательство и отговорить его от «надавания» по «мордасям» Алёнке.
Стала от убойной дозы кофеина параноиком она, а должна расплачиваться почему-то я.
— Говорила три стакана кофе на ночь - перебор. Если черти рядом со мной будут танцевать фламенко, не буди, - отворачиваюсь к стене и подкладываю ладонь под щеку.
Стало удобненько моментально, сон приветливо распахнул свои объятья. Но приставучее тарахтение выпустило в него всю обойму, и он скончался в страшных муках.
— Что я могла поделать, если они необычайно вкусные?! - обиженно шёпот и всё.
С меня слетела вся сонливость. Ну-с замечательно.
Перекатываюсь на спину.
— Хотелось разные попробовать. Тебе какой больше понравился? Мне вишневый. Вкуснотища.
Мечтательный тон одноклассницы вроде и не бесил, но…раздражал. Как назойливый писк комара.
— Усни ты, - взываю к её совести. — Завтра в восемь на занятия. Дай выспать…
Проглатываю окончание слова, услышав звонкий стук.
— Я-же говорила, - торжествуещее приподнимается Алёна, включает на телефоне фонарик снова.
— Что-то происходит, а ты спишь, - запутавшись в одеяле, она сосиской перекатывается на пол.
Смирившись, что и сегодня не высплюсь, встаю.
— Посвети. Свет надо включить, - разбито прошу у барахтающейся гусеницы.
Но приходится немного подождать, когда она одержит победу над одеялом.
— Божечки. Да что за покрывало ты мне дала?! Больше смирительную рубашку напоминает, - выпутавшись, поднимает Алёна с пола телефон и направляет его на меня.
— Вправо. Не свети в глаза, - прикрываю их.
— Прости, - доносится тихое и виноватое.
Осторожно приоткрываю один глаз.
Луч свет был уведён влево. Как раз, чтобы выключатель хорошо освещался.
Нажала на него и присела у рюкзака.
Порывшись, достаю из него очки.
Они были со мной на крайний случай.
Не на людях ходить.
— М-м. Что за окуляры? - вижу офигевание, написанное на помятой сном Алёне, но зато чётко.
— От бабушки достались, - засовываю ноги в тапочки.
— Ты шутишь? - нервно смеётся девчонка, обуваясь за мной.
— Не шучу. Какие шутки?! Бабуля подарила. Но у неё со вкусом плохо, - чешу одну ступню, зачесалась вторая.
Х-м.
— Что?
— По примете - к драке обе ноги чешутся.
— Ты в приметы веришь?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Бабуля верит. Я от неё много их знаю, - оправдываюсь.
— Да прекрати. Я тебе предложила обряд провести на перекрёстке в полнолуние?! Что ты смотришь снисходительно?
— Нет. Я всего-то... - прикусывает Колесникова верхнюю губу.
И опять несколько звонких стуков её обрывают.
— Надо посмотреть, - опасливо прячется за мою спину, прерываясь на полуслове.
— Надо.
— Ты иди, я за тобой, - цепляется за рукав, как маленький ребёнок.
— Ты за мой рукав держишься, чтобы, если там зверь дикий, ты толкнула моё тельце ему. И пока он будет есть, сама убежишь. Да?
— Глупости. Дикие звери у нас не водятся.
— По меньшей мере, одного я знаю, - рассеяно шепчу, проворачивая замок.
Алёна идёт шаг в шаг за мной.
— Честно, я не отпускаю тебя по одной причине. Если Свиридов явился, я за тобой прятаться буду.
Думала удивляться дуркаватости некуда, но...
— М-гм. Удачки, - нажимаю на ручку.
Вышли в пустой коридор. Моя боевая подруга от страха дышит через раз. Я же нормально. Не скажу, что страшно.
Но - да. Немного крипово.
— Совместная галлюцинация? - трясётся Алёна.
— Может кто-то выходил из комнаты, - предполагаю. — Ты говорила столовая круглосуточно открыта. Пошли чай налить, а ты переполошилась.
— Сомнева…
Тунь-тунь. Тк-тх-тк.
Колесникова пугливо застывает, смотрит на меня, расширенными глазами.
— В окно что-то прилетело.
— Пальцы разожми, - прошу у неё устало. — Дай мне посмотреть.
Девчунька отпускает, но не отходит. Перебирает ноги следом за мной.
Подойдя к окну, открываю одну створку.
Высовываюсь наружу.
— Что там? Варь?
Сон? Мираж? Я брежу?
— Новенькая, у тебя уши заложило? Сколько я могу ждать?! - наезжает Артём слёту.
Весь помятый. С наливающимся синяком на скуле. И с не пойми какими, скрытыми под одеждой повреждениями, он стоял в свете фонарей. И чем-то был недоволен.
— Тебе чего надо? - не считаю нужным быть вежливой. — Что ты за веник в руке держишь? - разглядела я милый букетик полевых цветов, выбивающийся из образа демоняки бешеного.
— Пол им подметаешь?
— Дикий? Артём там? Варя! - дёргает за мой хвост на пижаме Алёна, не давая погрузиться в схватку на полную.
— Открой мне дверь, - нагло требует парень.
— Да-а щас! - презрительно морщу нос.
— Алён, - залезаю внутрь коридора.
— Он просит, чтобы дверь открыла. Я ему швейцар? Унизить меня хочет?
— Не-не, - мотает головой девчонка. — Школа закрывается после девяти. Он не может попасть. Не унижает. По крайней мере, в этом случае.
— Не может попасть?
— Нет.
— Отлично, - возвращаюсь обратно к парню.
— Не открою. Можешь не ждать, - стойко выдерживаю его взгляд.
— Хорошо, - принимает легко эту информацию и стягивает с себя куртку Артём.
— Что делаешь? - пугаюсь.
— Отойди от окна немного, - выкидывает букет назад.
Слушаю, но лучше бы осталась на месте.
Пропустила самое интересное - паркур заводной.
— Раз. Два. Три. Четыре. Пять, - считает Алёна
И черноволосая макушка появляется в окне.
Подтянувшись, дикий мрачно залезает к нам.
— Вот это да. За пять секунд забрался. И по чему лез? Там же голые стены, - потрясённо охает Колесникова.
— У тебя кровь... - не менее потрясённо говорю я парню.
— Новенькая, ну, прекрати, а? Тебе не надоело?! - прислоняется к подоконнику он.
— Я тебе клянусь. Пятно крови по футболке расползается.
И оно с каждой секундой больше, и больше.
— Вот бл*дство, - зажимает правое ребро мажор, увидев о чём я толкую.
— Кажется, мне действительно нужна твоя пом.. - дикий закатывает глаза и стекает мне под ноги.
