Мы не торопились. Мы долго интересовались здоровьем друг друга и ахали по поводу недавней коматозности Николаича — хотя, положа руку на что угодно, Николаич сейчас выглядел вполне прилично. Когда мы наконец перебрали все достойные темы и дособеседовались до обсуждения классов моторов в команде «Джордан» (участвовали даже Маша с Николаичем), наши визави не выдержали.
Сергей Сергеевич разрубил воздух рукой и заявил:
— Торжественную часть предлагаю считать закрытой и перейти непосредственно к деловой.
Мы заткнулись и обратились в слух.
— Итак, диспозиция следующая. С одной стороны, есть группа Николая Николаевича Романова, законов непосредственно не нарушающая, но обладающая определёнными трансцендентными возможностями. С другой — невыясненная до конца группа лиц, законов в буквальном смысле тоже не нарушающая, но также потусторонняя и, главное, опасная для общества. И для вышеупомянутой группы Романова в первую голову. С третьей — Комитет государственной безопасности в лице подчинённого мне отдела, у которого, в свою очередь, есть две головные боли. Слава богу, что все присутствующие обладали системным мышлением, иначе замысловатая речь бравого подполковника пропала бы зазря.
— Первая боль состоит в стремлении устранить любую опасность для общества, пусть даже и трансцендентную. Вторая заключается в желании ликвидировать пробел в собственном штатном расписании, возникший в результате известного инцидента с самолётом.
В этом месте я просто начал отключаться. Видимо, не только я, потому что Николай Николаевич подал из угла полный ехидства голос:
— Не хочу никого обижать, но, по-моему, я тут единственный, кто не потерял нить повествования.
— Нельзя ли попроще? — согласился с ним Гарик.
— Попроще? Извольте, — Сергей Сергеевич прищурил глаз и заговорил короткими рублеными фразами. — Что вы там делаете в своём казино, никого не волнует. Но когда при этом начинается стрельба — это уже наши проблемы. К тому же, вы — далеко не единственные, по кому прошёлся этот… «топор». Значит, его надо остановить. А собственных сил у меня сейчас мало. Да и вообще, мне нужен толковый «отбойник». Предложение такое — давайте дружить. Хотя бы временно. Но взаимовыгодно. У меня все. Доступно?
Было доступно. Подчинённые подполковника глядели на него несколько осуждающе. Видимо, подобный уровень откровенности в этой конторе не приветствовался.
Мы молчали, вопросительно поглядывая на Николая Николаевича. В конце концов, стратегические решения — это по его части. Тот с ответом не спешил и даже, кажется, нервничал.
— Ладно, — в конце концов произнёс он сдавленным голосом, — будемте торговаться.
12
Торговались мы долго и со вкусом.
Как только стало ясно, что «группа Романова» перестала упираться рогом, гэбэшники ощутимо повеселели и принялись оживлённо развивать успех, пытаясь получить дополнительные выгоды от этой странной сделки. Но тут уж мы ощетинились. Уступив в главном, мы, как будто сговорившись, спорили по поводу каждой мелочи Правда, я в обсуждении не особо участвовал — только как предмет торга. Но уж Николаич, Маша и, естественно, Гарик старались вовсю.
Через некоторое время я стал получать истинное удовольствие, наблюдая за участниками торга. В исполнении Гарика это выглядело впечатляюще. Я невольно начинал Волноваться за исход торговли, особенно в те три раза, когда высокие добазаривающиеся стороны в лице Гарри Семёновича заявляли, что «раз так, то говорить не о чём», пожимали плечами и делали вид, что встают и уходят. Впрочем, товарищ подполковник на эту нехитрую удочку не попадался, а только, лукаво блестя глазом, произносил загадочным голосом: «Май 1998— го, два вагона нерастаможенных медикаментов» или «Гостиница „„билейная““ номер 813, ящик над ванной». Гарик чрезмерно естественно приподнимал брови и заявлял: «Не знаю, о чём вы говорите», но милостиво садился на место и продолжал разговор.
В конце концов мне стало интересно, что произойдёт, если Гарику дадут гордо встать и уйти. Ну, дойдёт он до конвоира, и что? Но, видимо, Сергей Сергеевич не желал никого выставлять дураком, и торговля несколько часов протекала в рваном ритме, но в спокойном русле.
К исходу разговора торг шёл только между теми, кто, собственно, и должен был его вести с самого начала: между Николаичем и подполковником. Девчонки откровенно клевали носом, и их милостиво отпустили досыпать в комфортных условиях. Правда, когда удалилась «стенографистка», я не удержался от ехидного вопроса — кто, дескать, будет вести протокол собрания? Но меня, по-моему, просто не поняли, коротко глянули с рассеянной улыбкой и продолжили дискуссию. Гарику спор надоел, и он, по-моему, развлекался тем, что общался со своим визави силою одной только мысли. Не понимаю, что в этом увлекательного. Визави смотрел со скорбной угрюмостью, а его единственная мысль о пиве была напечатана на физиономии большими буквами.
Мальчик-следователь держался молодцом — не зевал, постоянно пытался фокусировать взгляд и даже принимал посильное участие в разговоре, подавая короткие, но дельные реплики.
А вот у меня скулы просто судорогой сводило. Я долго думал, чем занять себя, пока наконец не сообразил, что завершение томительного заседания полностью в моей трансцендентной власти. Или я не мастер сглаза? Прикрыв веки, я вообразил, как мы будем сидеть здесь ещё долго-долго, в деталях представил себе Гарикову трёхдневную щетину, безмолвных конвоиров, возникающих с подносами еды в руках. Часы и дни бесконечной чередой тянулись пред моим внутренним взором. Короче, когда я дофантазировался до паутины в углах и редкой седой бороды на личике следователя Бранько, соглашение было наконец достигнуто.
Состояло оно из нескольких пунктов.
1. Нас всех возвращают в привычную среду обитания с сохранением почти полной свободы действий.
2. Мы обязуемся никогда не уезжать из города.
3. За каждым из нас устанавливается негласное наблюдение, а лично мне придаётся даже круглосуточное боевое охранение. В «Жар-птице» постоянно дежурят два-три оперативника.
4. В любое время суток я должен быть готов все бросить и поехать куда скажут, чтобы там делать что скажут. Примечание: Сергей Сергеевич даёт клятвенное обещание по пустякам дорогостоящее оборудование не использовать.
5. «Группа Романова» получает гарантированное прикрытие со стороны Комитета, разумеется, только в легальной деятельности. В случае необходимости, или если возникнут сомнения, или предчувствия, или просто необъяснимое волнение, мы имеем право обратиться за помощью и советом.
Высокие договаривающиеся стороны немедленно обмениваются всей информацией по обсуждаемой проблеме.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
