Тогда вот вам Сурков. Обратный пример. Широта горизонта у него перетекает за видимую линию соприкосновения кромки земли и неба и уходит к чертям намного далее этой видимой линии. Насколько далее? А насколько он сам захочет. Потому что за видимым реалом наступает виртуал, а в виртуальных просторах вороне даже легче. Суркова не ограничивает ничто, ему не нужен евразиец Дугин, чтобы приходил и снабжал идеями, – он сам кого хочешь снабдит. Но не идеями, а способами, методами, придумками, изворотами, плутовством, штучками-разводками. Он штукарь и разводчик, так что же в этом плохого? Кто-то же должен летать воображением, разрезая пространство вдоль и поперек. Это Сечин устроен вроде трамвая – ходит по рельсам в придуманной себе плоскости. Но ведь президенту люди разные нужны. Дела у него разноплановые, и люди нужны разнообразные. Сурков же объемен и многомерен. Видит более трех измерений. Не видит одного: времени. Парение его в пространственном реале и виртуале, и автор признает это с горечью, обнаруживает скоротечность мгновенных разводок. Ежемгновенно возникающие разводки ежемоментно поражают каждый миг возникающих врагов. Все же вместе посмотреть – неразбериха, перформанс, пустышка, фейерверк. Как перестрелка сидящего на люстре беса – кота Бегемота – с оперативником у Булгакова.
Только ведь Путин не Воланд, и тоже не видел времени… Наш Путин. Плохо у него с этим было, если кто помнит. Подавляли его эти двое. Лидировали, а он за ними плелся. Нравились ему разводки плутовские, но сам он ни за что таких бы иезуитских, как Сурков, не придумал. И он восхищался Сурковым. Нравилась Путину и настороженность к инаким людям сечинская. Но и тут Сечин был строже внутренне и подтянутее и подсказывал Путину, указывал на подлую природу людскую, на возможных предателей. И тут Путин догонял, а не лидировал.
Это у него и от характера, и от специальности. Гэбушный способ быть - не генерировать проекты, а встраиваться в правильный проект. Угадать. Предвосхитить. Сесть в правильный поезд. Выбрать правильную норку. Размножиться в правильном организме. Хорошо выйти замуж. Оказаться при хорошем хозяине. Трудоустроиться в хорошей корпорации. Не создавать ситуации, но угадывать ход вещей и оказываться в выгодном месте в выгодное время. Не переустраивать мир, но в каждом данном мире в каждую данную минуту быть у бога за пазухой.
Доблесть эта – пассивная, нижняя, иньская, женская. И сказано же Лао-цзы, что самка всегда ниже самца, но самка всегда побеждает, в смысле – переживает, выживает. И Лао-цзы говорит, что надо уподобиться самке.
А нужен ли лидер-мужчина? Сотрясатель вселенной, покоритель океанов и континентов? Устроитель и реформатор Земли Русской? Герой? Это же, применительно к нашей бесконечно женственной стране, выйдет либо кровавый Иван Грозный, либо кровавый Петр Первый, либо кровавый Сталин.
А может, так и надо, может, в этом именно умение и талант руководителя: собрать команду. Не генерировать идеи, не идти впереди, а принимать решения в зависимости от данных, поставляемых помощниками. Мозг человека ничего не видит и ничего не слышит, не осязает, и так далее. В нем нет мускулов, у него нет хребта. Он – жировая клякса, запертая на весь срок службы в тесной коробке. Однако же он обдумывает, чувствует и реагирует – ему помогают вверенные его попечению помощники. И президент бы так же, как мозг. Он вспомогательными людьми слышит, ими видит, ими обоняет, осязает, вкушает. И Сечин с Сурковым – не руки и ноги, забирай выше – части этого мозга. Один – центр консерватизма и недоверия, другой – центр фантазии и провокации. А Путин сам – просто центр принятия решений, он маневрирует между Сечиным и Сурковым. И ладненько все получается.
Может, и исторического видения мастерам не надо выкручиваться и встраиваться? А что тут угадаешь? Как применить временной горизонт? Смотрите: вот мастер серфинга – он стоит на доске в волнующемся море хаоса и турбулентности. Какую такую волну он угадывает заранее? Никакую. Его роль – реагировать здесь и сейчас, реагировать моментально. И вот: он парит в хаосе – стабильный и красивый. Стабильность же его – в динамике. Это не раз навсегда данная стабильность. Это каждый миг – новая стабильность. А кто создал это море, эти волны, эту турбулентность – нам ли дело до этого? Может – Бен Ладен, а может-Джорж Буш? Нас восхищает не создатель, а пользователь в этот момент. И вот Путин, Сечин и Сурков – они пользователи. Что же тут плохого?
Но потом у них не заладилось. И под это аргументационную базу мы подвести не в состоянии. Потому что мы тут выступаем адептами и апологетами путинской власти. Однако же: не заладилось.
* * *
Путин отметил про себя, что у Суркова нос посуше стал, не так шмыгает. Может, перестал нюхать, а может, сделал что-то со слизистой, черт его знает. Но так – лучшее впечатление производит на людей, а то прям стыдно было. Словно для контраста и для иллюстрации того, как раньше было нехорошо, Сурков с потягом, длинненько, несколькими рывочками втянул в недра головы проистекшую в нос жидкость.
– Владимир Владимирович, а знаете, Козак уже неохотно отзывается на разговоры о своем уходе в начале июня. Уклончиво говорит, тему разговора меняет. Я думаю, нравится ему быть главным.
Сурков говорил о плане, по которому Дмитрий Козак, нынешний мэр Москвы, наследник трона и преемник Путина на посту президента России, должен был сидеть на этом самом троне только до начала июня 2008 года. План, тезисно, выглядел так: 9 марта Козака избирают президентом России. Если со второго тура, то 25 марта. По возможности попозже – после Майских праздников – инаугурация. И только тогда Путин окончательно отходит от власти и становится бывшим президентом. И вот тут наступает особый период – Диме Козаку не сойти с ума, не войти во вкус власти, не почувствовать себя Человеком Великой Миссии. В течение месяца всего надо оставаться нормальным человеком без головокружений, понимать, что сделала тебя команда, свои ребята, что это не богоизбранность твоя привела тебя на трон российских императоров, а просто технология такая. И что теперь надо на своих ребят поработать. Вот как: через неделю после инаугурации слечь в больницу и лежать там до начала июня. Потом пресс-конференция врачей – страшная трагедия: Козак неизлечимо болен да, вдобавок, недееспособен. И венец дела: пресс-конференция Козака из больницы. По видеоряду так примерно: как бывалоча генеральный секретарь ЦК КПСС Константин Черненко, он стоит неуверенно у двери собственной палаты. Только табличку на двери оставить: «Терапевтическое отделение», или там «Онкологическое отделение», или пусть «Кардиологическое отделение». Рядом с ним добродетельного вида в белых халатах нянечка и профессор какой-нибудь в очках. И Дима тихо, но твердо объявляет об отставке. Говорит, что надеялся продолжить дело Путина по достижению стабильного поступательного развития страны, но вот – судьба. Власть формально переходит в руки премьера – премьером в это время Грызлов. Ну, можно и Путин, конечно. Но драматичнее будет, если Путин – никто, а просто – патриарх, отец и создатель современной России. Тогда органичнее дальше выходит.
Далее: крупный теракт, типа захвата школы. Террористы ставят позорные и унизительные для страны требования.
Уже назавтра: Госдума, заседание. У стен Госдумы – манифестация: «Делу Путина – быть!», «Мы не можем рисковать Россией», «Наша сплоченность – Единая Россия!», «Слово и Дело – за Путина!» На заседании в первой части доминирует отчаяние – страна осиротела без продолжателя дела Путина. Каждый выступающий говорит о теракте, о международном терроризме и о конце России, которая была отстроена такими трудами. Предложение: создать экстренный орган власти – Комитет спасения России. Предложить войти в него ведущим политикам страны, председателем – Путин. И еще: новые выборы президента в начале сентября и, разъясняет председатель Конституционного суда, Путин имеет право баллотироваться. Потому что нельзя три срока подряд. А у него уже не подряд получается. Пауза до вечера. В программе «Время» – Путин. В этот трудный для России час не может остаться в стороне и смотреть равнодушно, как погибает дело его рук – стабильность и процветание.
Ну, дальше понятно всё.
План придумал Абрамович Роман Аркадьевич, когда понял, что при Диме будет у него не так хорошо, как при Володе. Дима мило говорил с Романом Аркадьевичем. Но задач по материальному обеспечению не ставил. Подарков не брал. Брезговал? Зажрался? А почему тогда? Роман Аркадьевич счел, что, раз его обходят, то, очевидно, Дима у других берет. А у кого? Заподозрил немедленно Алекперова. Понял, что скорее всего не угадал. Сходилось вроде, что Потанин-Прохоров-Хлопонин чаще других фигурировали с людьми Козака и около самого Козака. И Роман Аркадьевич решил запустить план по реставрации власти его собственного ставленника. Мы бы с вами тоже так поступили. Обостренное чувство справедливости должно же определять поступки высоко нравственного человека? А с какой стати отдавать страну потанинским ребятам? За какие такие заслуги? Рома тут потел столько лет, удерживал ситуацию под контролем, кровью харкал, недосыпал, а они придут на все готовенькое? Вот как думал о ситуации в стране Роман Аркадьевич. Сформулировал же он вывод приглашенному специально для этого Суркову коротко и четко: «Отсосут!».
