С растопкой вернулся Джейк. Зоя помогла выложить из нее шалашик, который пока поджигать не стали. О картах умолчала.
Испортились мясо и овощи на разделочном столе. Джейк их выбросил. Они служили ему часами, но малоприятная перспектива опарышей заставила его сложить сгнившие продукты в мусорный мешок и отнести в контейнер на задах отеля, а стол протереть хлоркой.
Готовка исключалась, поскольку не было ни электричества, ни газа. Ограничились сыром, бисквитами и фруктами. И конечно, взяли бутылку превосходного красного вина. В отличие от холодильников, винному погребу опустение не грозило.
— Запас греха неисчерпаем, — сказал Джейк, откупоривая бутылку.
— Что?
— Говорю, запас вина неисчерпаем. — Он протянул бокал. — Держи.
— Нет, ты сказал: запас греха неисчерпаем.
— Вина. Я сказал «вина».
— Нет, греха. Запас греха неисчерпаем — вот твои слова.
— Разве?
— Да.
— Значит, оговорился.
— То-то. Камин разожжем?
За огненными языками, лизавшими растопку, они наблюдали, словно за аттракционом с непредсказуемым исходом. В прогоравший шалашик Джейк подбросил маленькие чурки; пламя обхватило их, точно пальцы обжоры, отправлявшего снедь в ненасытный рот. Потом настала очередь чурбаков, и вскоре в камине гудел огонь.
Опускалась мантия сумерек, что бесшумной ватагой лазутчиков окружали отель. Из соседних номеров притащив матрасы, Джейк отправился за одеялами; Зоя зажгла свечи, расставив их на стойке ресепшн и в холле. На улице сумерки располнели до темноты.
Джейк промолчал, когда Зоя заперла коридорную дверь. Потом она сняла со стены декоративные старинные лыжи и, просунув их в ручки, забаррикадировала парадные стеклянные двери.
— Кого ты ждешь? — усмехнулся Джейк.
— Никого.
— Дьявола?
— Нет.
— Господа?
— Нет.
— А кого?
— Заткнись. Так мне спокойнее, понятно?
Выпили две бутылки вина. Джейк подбросил поленьев в огонь. Укутавшись в одеяло, Зоя смотрела на пламя, обретавшее всевозможные контуры. Потом уснула.
Ночью она слышала шаги перед отелем. И голоса. Скрип снега под ногами незнакомцев, тихо перекликавшихся. Слов не разобрать, не встать, чтоб выглянуть в окно. Страх перед чужаками за дверью парализовал, не давая разорвать объятья полусна. Не шевельнуться, словно опоенной зельем. Не двинуть ни рукой, ни ногой. Даже не мигнуть. Не окликнуть Джейка, ибо язык не слушается, губы спеклись. Оставалось лишь смотреть на огонь, где тихо обрушивались прогоревшие поленья.
15
К утру камин погас. За окнами стояла непроглядная муть — долину укрыл густой туман, накликавший снегопад. Закутавшись в одеяло, Зоя стояла перед стеклянными дверями с засовом из древних лыж. Стоит ли рассказывать Джейку о тех, кто ночью бродил вокруг отеля? — размышляла она.
Мы по-прежнему оберегаем друг друга. Но от чего? От чего? Ведь числимся среди мертвых. Что еще может нам угрожать?
На матрасе завозился Джейк.
— Ночью кто-то приходил, — не оборачиваясь, сказала Зоя. — Кружил подле отеля. Может, приснилось, не знаю. Но если так, это был мой первый здешний сон.
Джейк подошел к ней и, шмыгнув носом, взял ее за плечо:
— Я тоже слышал.
Зоя резко обернулась, глаза ее сверкнули.
— Правда?
Джейк выдернул лыжи, служившие запором дверей, и прислонил их к стене. Затем поспешно оделся.
— Хочешь выйти?
— Да.
— Не надо. Что ты слышал ночью?
— Какие-то люди расхаживали вокруг отеля.
— Откуда знаешь, что это люди? — Зоин голос дрогнул.
— Не знаю, но шаги вроде бы человечьи. Слышал дыханье и кашель.
— Они пытались пробраться внутрь?
— Кажется, нет. К окну подходили, но в дом не лезли.
— Вдруг они не люди?
— А кто?
— Вдруг демоны.
Джейк насмешливо фыркнул:
— Ты ж не веришь в демонов.
— Может, теперь верю. Не выходи, пожалуйста.
Не отвечая, Джейк обулся и зашнуровал ботинки.
— Безвылазно сидеть тут, что ли? Не желаю превращаться в зека. Если они люди, выясню, чего им надо. Если демоны — узнаю, как те выглядят. — Он протянул руку. — Ты идешь?
Зоя не шелохнулась.
— Они не смогут нам навредить.
— Смогут.
— Зоя, мы умерли! Погибли в лавине! Что они нам сделают? А? Второй раз умертвят?
Зоя сморгнула. Она совершенно точно знала, что с ними могут сделать. Но Джейк этого не понимал.
— Подожди.
Не ответив на вопрос, Зоя торопливо облачилась в ботинки и куртку, позаимствованные в опустелых магазинах. Дождавшись, когда она снарядится, Джейк распахнул перед нею дверь.
На улице холод принял их в когтистые лапы. В десяти шагах все тонуло в сыром мареве, щипавшем щеки и забивавшем горло. Шел густой мелкий снег.
Зоя и Джейк обошли отель, выискивая следы, которые рассказали бы о тех, кто ночью к ним наведался и, возможно, все еще шастал неподалеку. Никаких отпечатков — ни человечьих, ни звериных. Видимо, исчезли тем же манером, что и следы лошадиных копыт и громадных санных полозьев.
Но потом Джейк кое-что нашел.
Он показал свою находку. Окурок. Фильтр согнут, словно сигарету загасили. Потом нашлись еще окурки. Попадались на каждом шагу. По запаху горелого табака, цвету и состоянию бумаги Зоя и Джейк пытались определить давность улики, вспоминая, встречалась ли она прежде. Определенного ответа не было. Возможно, окурки давнишние, и лишь вторжение незнакомцев привлекло к ним внимание. Пара обнюхивала фильтры и в пальцах растирала табачные крошки, изучая окурки, точно древние свитки с берегов Мертвого моря, непостижимые папирусные письмена, и без устали пробиваясь к их смыслу, смыслу, смыслу.
За отелем Зоя высмотрела еще один окурок, который мигнул огоньком и тотчас погас, испустив тонюсенькую дымную струйку. Зоя его подняла, подула, и он ответил искоркой.
Джейк ошеломленно наблюдал за ее манипуляцией.
— Эй!.. Эй! Кто здесь? — крикнула Зоя в вихревое марево.
Холодный туман будто окутал каждый звук и снежками бросил к ее ногам.
— Э-ге-гей! — заорал Джейк, рупором сложив ладони; клич его словно уткнулся в вату. — Ты здесь, мы знаем! — крикнул Джейк и, повернувшись к Зое, тихо добавил: — Ни черта мы не знаем.
Зое показалось, что в густом тумане на миг вспыхнул золотисто-красный огонек, словно кто-то затянулся сигаретой. Но слабенькая вспышка была столь краткой, что наверняка не скажешь.
Вероятно, Джейк тоже ее заметил, потому что пошел вперед, чуть петляя из стороны в сторону, будто удерживая ориентир. Зоя его окликнула, в голосе ее слышалась паника.
— Да я только посмотрю, — ответил Джейк.
— Мне страшно! Вдруг заблудишься!
— Не заблужусь.
— Джейк, ты спросил, что еще с нами могут сделать, когда мы и так мертвые. Я скажу. Нас могут разлучить.
— Что?
— Нас могут разлучить.
Замешкавшись, Джейк оглянулся. Похоже, такой вариант он не учел. Джейк вернулся и привлек к себе Зою:
— Этого я не допущу. Пошли отсюда.
В гостинице Зоя хотела старинными лыжами забаррикадировать дверь, но Джейк мягко их забрал и отложил в сторону. Зою вдруг охватил озноб. Зубы ее клацали, точно в гриппозной лихорадке. Джейк укутал ее одеялом.
— Ты озябла, — сказал он. — Сейчас разведу огонь.
— А тебе не холодно?
Джейк помотал головой — дескать, нет. Здесь он не чувствовал холода вообще. А вот Зоя дрожала, лязгая зубами. Присев перед камином, Джейк чиркнул спичкой. Та стрельнула искрой, зашипела, и вскоре огонь получил первую порцию полешек. Джейк придвинул кресло ближе к камину, чтобы Зое было тепло и уютно.
— Дров хватит ненадолго, — сказал он. — Рано или поздно придется сходить за топливом.
— Лучше не надо.
— Всего сотня шагов вверх по дороге. Даже в этаком тумане не заблудишься. Тебя всю колотит, нужно подкармливать огонь.
— Я не нарочно.
— Вот как мы поступим: на брезенте притащу новую охапку поленьев. Потом возьму большую сковороду и приготовлю тебе завтрак. На огне. Здорово, правда?
— Брезент. Сковорода.
— Что?
Зоя прикрыла глаза.
— Можно сначала позавтракать? — спросила она, хотя вовсе не чувствовала голода.
— Конечно! — улыбнулся Джейк. Присев на подлокотник кресла, он поправил на ней одеяло и обнял, согревая своим теплом. Объятье его было крепко, но Зоя чувствовала, что он где-то далеко в своих мыслях.
Озноб ее унялся. От камина шло тепло. Зоя взглянула на мужа:
— Как ты?
— Нормально, а что?
— У тебя такой вид…
— Я что-то хотел сделать, но забыл — что.
— Приготовить завтрак. На огне. В большой сковороде.
— Правда?
— Да.
— Точно! Именно завтрак. Смешно. Как это я запамятовал.
Зоя проводила взглядом Джейка, зашагавшего в кухню. С ним было что-то не так. Может, в лавине ушиб голову? Вон, глаза-то по-прежнему красные. Обычно в таких случаях показываются врачу. Но тут ни больницы, ни врача, ни сиделки. Кто знает, возможна ли здесь травма вообще? Зоя подумала о ребенке, зреющем в ее чреве.
