class="p1">– Ну, что ты! Как же не чувствует? – наклонившись к подруге зашептала Анфиса. – Чувствует! Разве не заметно, что ему нравится одна девочка из нашего класса?
Я напомнил о своём присутствии:
– Так что про ленточки?
– Ленточки?.. Ленточки должны сами истлеть от дождя и снега, ветра и солнца. Как только тряпочка истлеет, так желание и исполнится.
– Так долго ждать? – удивился я.
– Разве это долго? Ну, год, ну, два… А кто-то вот так всю жизнь снова и снова подвязывает!
– Зачем?
– Чтобы сберечь и продлить то, чем дорожит.
Вдруг мы услышали приближающееся уже знакомое жужжание. Это был утренний облёт лесного хозяйства.
Дрон закружил над нашей поляной и лагерем. Анфиса вдруг сорвалась с места и побежала ему навстречу, призывно махая рукой.
– Что ты делаешь? – закричал я, следуя за ней.
– Зову! Может, лесник знает историю этого дуба. Кажется, Михолап говорил, что здесь уже третий год работает. Прикинь, он же лес чистит. Сколько мы спиленных сухих деревьев по дороге видели! Почему же он этот дуб не трогает? Послезавтра мы уйдём, так и не узнав этого? Лара! Саня! Машите! Зовите его, зовите!
Глава 21
Возвращение в лагерь рыбаков и купальщиц вышло бурным и шумным.
Сначала рыбаки, довольные и счастливые, колоритно позировали, демонстрируя на камеру свои богатые трофеи: полведра окуней и две крупные рыбины, подвешенные за жабры на металлический кукан.
– По лагерю объявляется рыбный день! – заявил Володя, с гордостью ставя ведро на землю возле ног Анфисы.
– Ух, ты! А кто это такие серебристые?
– Окуни! Тут их с десяток – хватит на офигенную уху!
– А это щуки, да? – Анфиса провела пальцем по чешуе крупной рыбы.
– Не трогай! – отстранил её Семён. – Видела верхний плавник? Какой острый! Щуки пятнистые, а это судаки. У них спинки полосатые.
– Их Ромус на спиннинг поймал! – с уважением и завистью сообщил Володя.
– А сам-то он где? – спросил я, оглядываясь.
Семён и Володя удивлённо переглянулись.
– Вы что, ничего не слышали?
– Ромус же ещё трёх русалок поймал! Вон, сейчас сюда конвоирует.
Мы с Анфисой выбежали на береговую тропу.
С пляжа доносилась словесная перепалка, потом всё стихло, и на тропинке, ведущей к лагерю, появились девчонки в венках из купальниц на влажных распущенных волосах. Они виновато брели в сопровождении промокшего до нитки Романа Руслановича и испуганной Ларисы Леонардовны.
Было видно, что Роман Русланович сильно взволнован, как тогда на станции, – речь и жесты его были резки и категоричны.
– Всё! Я понял, что отпускать на реку без моего присмотра нельзя никого! Даже умыться, даже посуду помыть!
– А что случилось-то? – ничего не понимая, спросила прибежавшая на шум Илария.
Физрук посмотрел на неё оценивающе и, видимо, решил, что повторное внушение в целях профилактики не будет лишним.
– Вот, надумали глубину измерять! – показал он размашистым жестом на Марину, Алёну и Полину. – Взялись втроём за руки и пошли шаг за шагом в реку. Хорошо, что мы как раз с рыбалки возвращались, по берегу шли. Я и не сообразил сразу, что у них на уме такие грандиозные планы. Думал, зайдут по пояс, да и назад. А тут, глазам не верю, – идут! И вода уже выше пояса. Кричу – ноль! Не выдержал, прямо в чём был в воду прыгнул. Когда подоспел, над водой только головы торчали.
Тут Роман Русланович заметил видеокамеру у меня в руках.
– Саня, а что же ты не снимаешь? Нет уж, документировать, так всё по-честному, без утайки.
– Так чего уж теперь? Снимать-то, вроде, нечего, – сказал я примирительно.
Мне было неудобно перед девчонками: одно дело – снимать происшествие в режиме реального времени, и совсем другое – весь этот сыр-бор.
И тут Витальку аж подбросило!
– Я придумал! Придумал! Нужно сейчас пойти на речку и снять второй дубль. А что? Я бы тоже с удовольствием в спасении поучаствовал. Я, знаете, как дельфин, плаваю!
Маринка в ужасе схватилась за голову.
– Ой, только не говори, кого бы ты спасал!
Все засмеялись, определённо зная это имя, а Денис мечтательно вздохнул:
– Да, видосик получился бы классный! Выносишь девчонку на руках, а она шепчет «спасибо» и называет героем!
Роман Русланович, доставая из рюкзака сухую одежду, усмехнулся, но спросил строго:
– Кто по кухне дежурный?
– Мы, – ответили Анфиса и Илария.
– Накормите рыбаков. Что там осталось? Каша? Чай, печенье? А к ужину из окуней уху сварите.
Илария робко шагнула к ведру и, вытянув шею, осторожно заглянула внутрь.
– А они уже не живые?
Девчонки склонились над уловом. Илария отошла в сторону, ожидая ответа.
– Тут один ещё шевелится и ртом воздух хватает, бедненький! – сердобольно прикусила губу Алёнка.
– Это мой! Это я последнего словил! – похвалился Виталька.
– Ты? Опять ты! Что же ты за человек такой!
Илария вклинилась в толпу подруг, схватила задыхающегося окуня и, положив его в подол футболки, стремглав побежала к реке. За ней – Анфиса, за ними – Алекс и я.
Убегая, я услышал протестующего Витальку:
– Слышали? Уже и рыбачить нельзя?! Всего одного и поймал-то.
Девчонки бежали не оглядываясь, притормозили только на спуске. Мы почти их догнали.
– Лара, послушай, нельзя отпускать окуня сразу! – предостерёг Алекс. – Сначала его нужно реанимировать! Подожди! Я знаю, как!
Добежав до воды, Илария остановилась.
– Как? – в слезах обернулась она к Алексу. – Ну, говори же, что делать! Я не хочу, чтобы он умирал!
Алекс хмыкнул, бессильно пожав плечами:
– Будто я хочу!
Но тут, видимо, студент вспомнил, что он будущий врач, и заговорил твёрдым спокойным голосом:
– Для начала нужно уйти в тень. Там вода прохладней и кислорода в ней больше.
Алекс указал на густую иву, растущую на самом краю пляжа, и мы вчетвером побежали туда.
На ходу небрежно скинув шлёпанцы в разные стороны, Илария вошла по колено в воду.
– Что дальше?
– Теперь, если окуня отпустить сразу в воду, он завалится на бок или перевернётся животом вверх. Сам уравновеситься не сможет. Поэтому, погрузи его в воду и держи спиной строго вверх, животом – вниз. Пока всё. Давление в плавательном пузыре постепенно выравняется. Но держать придётся долго: может, полчаса, может, больше. Я тебя сменю.
– Мы тоже будем сменять, – сказала Анфиса, садясь на песок.
– А как мы узнаем, что уже помогло? – спросил я, присаживаясь рядом.
– Когда рыба раздышится, сразу начнёт активно двигаться.
Время шло. В томительной тишине Илария заступила на дежурство во второй раз.
И вдруг мы услышали:
– Окунь задвигался! Он тыкается в ладони!
– Ура! – подскочили мы с Анфисой.
– Фу ты! – обмяк Алекс. – А я уже придумывал, как буду тебя
