оттуда не выползали. Сумей классно услужить и ты на кремлёвском коне! Однажды на воды к нему в вотчину заплыли Андропов и Суслов, или ещё кто в калошах. У кого печень, у кого ещё какая хренотень в боку киснет. Наш без мылки влез знамши куда и вылез уже в Кремле. «Кремлёвский прынц»! Знаток села! Разрабатывал продовольственную программу Еcececep на период до I990 года. Плюс меры по ейной реализации. Чувствуешь связку? Хрущик до восьмидесятого. А этот подхватывает эстафетную палочку изобилия, тащит до девяностого. Обещал по семьдесят кило мяска на рыльце! А!? Притащил к голым, к развратным полкам. Иного финиша нe могло и быть. Что там, в программе, лично горбачёвского, знает один ветер. Но ветер знает и то, что строгали её журналисты-мальчики, видевшие село лишь в кино. Как же ей не накрыться с головкой медным тазиком?
— А читал кто её народу?
— На чтение очень большой ум надобен?.. А помнишь?.. Понастроили по Москве на площадях ярмарочные городки. Поразукрасили. Ну, белокаменная, берегись! Задавим изобилием! Готовься к обжорству, к сытой смерти! А дело скатилось к голодной… Балаганишки с площадей тихохонько посмели долой с ненастных глаз и на всех одну оставили заветную мечту. Ах, кабы дожить до заплёванного брежневского застоя! Ах, кабы… Как ни тоскливо было при двубровом орле, а колбаса, случалось, всё-таки залетала по временам в магазины. А теперь, при перестройщике горячем, колбасу приличную можно поймать только в иностранных фильмах и на наших картинках. Закормил до блевотины! И спокойно, степенно передал палочку изобилия Егорке. Маши, Егорий! И второй человек в партии запузыривает ныне сельским хозяйством. Вот намедни в Швецию выскакивал.
— И?
— Да-а, докладает нам Егорий, кругом изобилие. Но ихнейскую систему мы не можем принять. Там, дорогие товарищи, капитализьма! Там западная, понимаете, демократия! Нам, понимаете, очень даже не подходить!..
— Убиться не встать! Да!.. Хорошо так про демократёшку лалакать, отдельно от народа кормясь из спецраспределиловки. Да на хераськи мне их западная, северная, южная или там юго-западная демократия? В брюхо разве гнилуху систему или северо-восточную демократию запихиваешь? Взрежь любого нашего всецарька и загляни, чего у него в брюхе? Нашего пролетарского ливерпуля там не увидишь. Всё импортняк! А на брюхе что? Одежда? Всё ж гады импортное таскают. А нам дать то же идеология, понимаете, очень даже не дозволяет! Где таких козлов разводят для цэков?
— Места знать надо… Этот питомничек закрытый…
— У головки всё сокрыто от народного глаза. На народные денюшки знай тольк бухают себе дворцы, санатории, дачи… Перед кем там ген пел? Мы уже сделали одну революцию в семнадцатом, всех поделали нищими. Кой да кто — понимай, аппаратчики! — выплыл.
— Те-то выплыли…
— И такую, говорит, революцию мы не согласные делать в повторности. Не жалам мы у самих у себе привилегийки отсекать, не жалам всех снова делать нищаками. Открытым текстом было возговорено: «У нас привилегии есть и будут только по закону».
— Ты читал этот закон?
— Как и ты. У них законы неписаные. Что я ни ворочу, всё в законе. А ты про то и подумать не моги. За одни думки под статью свалят… Поёт наш, всяк закатывай рукава. Всяк зарабатувай себе привилегии. Оне попервах себе понахватали, пойди топере ты в задний ухвати след…
— С этим грёбаным рынком заметались. Палец об палец не хотят стукнуть. А сразу бабах по ценам. В два раза! В три раза! А выедут на все пять!
— Это дальнобойная политика. Народец взвое. Затребуе твёр-р
ой руки. Они-то эту чугунную ручку и поднесут с подбегом наготове. Заказывали? Получайте! И пойдут снова по-сталицки жахать. А нам бы не твёрдую руку — нам бы крепкую, умную голову. В этой же рыночной бордели ни один громкой экономист не брал участие. Всё валится по спецзаказу с небеси. А башковичи допирають, можно в
два с половиной раза снизить, сдёрнуть проклятухи цены и счастливо перебежать к рынку. Но для этого надобно потеть, надобно мозгой шевелить. А зачем шевелить, когда они самим себе позволяють не шевелить? Так жа лекша. Цены трудягам — у нас же всё для процветания, для неутомимого процветания народа! — вздёрнули, как петлю на шею наложили. Осталось стулку из-под ног выбить. И вся рыночная экономика!
— Но про себя они-то не забыли пошевелиться? Себе привилегии, себе двойное повышение зряплаты. А народику горькому, а низам затюканным — только тройные цены! Каждому своё! Полное разграничение. После этого и пой, что планы партии планы народа?
— И то сказать, верно. Верхам — привилегии, низам — цены. Под себя гребут забесплатно по закрытым спецраспределителям. Да плюсуй, в октябре втихарька и м удвоили заработки. Что значит Софья Власьевна![49] А пролетариату-то ни копья не накинули. День корячишься у станка и получишь — только пойти поссать в платном туалете. Пролетарьяту тольк тройные цены под песни — соединяйтесь, дуралеи всех стран! И весь рынок. Как крутиться? Вчера слыхал в «600 секундах»? Про инвалидку? Куценко Вера Васильевна. С неё скульптуру мастрячили. Родину-мать. Сейчас в Ленинграде на Пискарёвском кладбище стоит. С венком. Скульптуру слепили и забыли. А бабка всю жизнюху ишачила, пенсия грошиковая. Никому не надобна. Церква подбежала помогти. А наши цари что? Обещаются через три года пенсию подвысить. Себе зряпляту рубанули без дебатов. А тут одни обещанки. Убаюкивают золотыми посулами. Потерпите первые сто лет. А там обязательно всё станет лучше! Эхма-а… Можа, рубляк набавят. А можь, и рваненького много. Царская душа потёмки… Копеек пятьдесят накинут, гляди, Родине-матери на бедность?
— Что же мы терпим? Что? Затащили нас в пропасть перестройщики… В магазин без паспорта голодный не войди!
— Доживём… К бабе на зорьке без пачпорта не подползи.
— Тебе всё хаханьки…
— А неужтошки рыдать? Слушай свежий… Идёт по лесу лиса. На дереве сидит ворона с дефицитным сыром в клюве. «Ворона, ворона, а у нас демократия». — «Угу», — не открывая рта, хмыкнула ворона. — «Ворона, ворона, а сейчас можно обо всём говорить». — «Угу». — «Ворона, ворона, а к нам Михал Сергеич едет». — «Угу». — «Ворона, ворона, а он без Раисы Максимовны!» — «Ка-а-ак?!»
16
Глупость — дар божий,
но не следует им злоупотреблять.
О.Бисмарк
Человек через десять от Колотилкина в хвост очереди пристегнулся парень с магом. Скучно зевнул, врубил свою бандуреллу. Ликующий, танцующий голос:
— Начинаем эстрадную программу «Ванюрашка Полозков веселит Россию!» Концерт записан по
