Я оставила ее одну и пошла бродить по кладбищу с Артуром и Лизой.
– Тетя Поля! Тетя Поля! – кричала Лизочка. – Посмотри, какие цветочки красивые! Сделай мне веночек!
Мы нарвали полевых цветов, и я сплела Лизе венок, который она тут же надела на голову.
– Правда, красиво? – смеялась она.
– Очень, – ответила я.
Артур сломал ветку дерева и теперь сосредоточенно мастерил что-то из нее при помощи маленького ножичка.
– Что это ты делаешь? – напустилась я на него. – Зачем веточку сломал? Это некрасиво!
– Почему? – удивился мальчик. – Я хочу сделать рогатку, по воронам стрелять.
– Еще чего не хватало! – я выдернула ветку у него из рук. – Еще в глаз кому-нибудь попадешь или руку ножом поранишь, а мне потом отвечай за тебя!
– Почему тебе?
– Потому! – отрезала я. – Пойдемте лучше погуляем.
Мы взялись за руки и пошли. Я стала смотреть на портреты умерших. Действительно, интересно. Человека уже давно нет, только его портрет на могиле свидетельствует о том, что он жил, мечтал, смеялся и плакал, любил и ненавидел…
Мы шли вдоль могил, мне уже совершенно не было жутко. И вдруг надпись на одной из могил заставила меня остановиться и вздрогнуть. Не веря своим глазам, я подошла поближе. Нет, зрение меня не подвело.
«Кашкина Алевтина Михайловна», – прочитала я надпись на памятнике.
Вот это номер! Неужели это простое совпадение? Я прочитала дату смерти: третье октября тысяча девятьсот восемьдесят третьего года! Как раз в это время Константин развелся с Любой и стал жить с другой женщиной…
Я опустилась на траву, достала из кармана пачку сигарет и закурив, задумалась обо всей этой истории.
– Не отходите от меня! – крикнула я детям, которые стали гоняться по кладбищу с визгом и писком.
Через пятнадцать минут мне все было ясно. Ну, почти все. И тут мне стало страшно. Страшно за Ольгу. Нужно срочно ее предупредить, оградить от беды.
Я вскочила на ноги, поймала детей, схватила их за руки и потащила вперед. Артур и Лиза обиженно пищали, пытаясь вырваться, но я неслась вперед, не обращая на них внимания.
– Бабуля! – запыхавшись, крикнула я, подлетая к Евгении Михайловне. – Поехали! Срочно!
– Куда? Почему? – поразилась бабушка.
– Поехали, по дороге все объясню.
Я потащила ничего не понимающую бабушку к машине вместе с детьми. Наверное, вид у меня был как у сумасшедшей. Лиза испугалась и начала плакать.
– Не плачь, Лизонька и ничего не бойся, – сквозь стиснутые зубы сказала я. – Тетя Поля не сошла с ума. Во всяком случае, пока!
По дороге в город я рассказала Евгении Михайловне обо всем. Бабушка только качала головой.
– Ты уверена, что все обстоит именно так, детка? – спросила она меня.
– Абсолютно уверена, – ответила я. – Иначе и быть не может. Какой же я была идиоткой! Могла бы сообразить раньше.
– Не вини себя, – сказала бабушка. – Такое очень трудно сообразить.
Я завезла бабушку с детьми к ней домой, а сама помчалась к Ольге. У нее дома никого не было. Слава богу, что ключи от ее квартиры всегда со мной.
Я влетела в дом и услышала, как надрывается телефон. Подскочив к нему, я схватила трубку:
– Алло!
– Оля? Наконец-то! – раздался голос Николая Завгороднего. – Я звоню-звоню, а никто не отвечает! Я уж беспокоится начал. Как прошла ваша поездка?
– Это не Оля, а Поля, – ответила я ему. – Говорите быстро, какая поездка, куда и зачем? Медлить нельзя!
– Ольга собиралась поехать на дачу к Константину. Уехала уже давно. Я звоню ей, но никто не берет трубку, вы вот только сейчас подошли. У Константина тоже никто не отвечает.
– Где эта дача? – закричала я в трубку.
– Вы одна долго будете искать. Поедемте лучше вместе.
Я подумала, что Николай сможет мне пригодиться и ответила:
– Ждите меня у магазина «Фарфор», я подъеду через десять минут. Успеете?
– Уже бегу! – сказал Николай.
Не успела я повесить трубку, как телефон снова залился трелью.
– Оля? – на этот раз звонил Кирилл Козаков.
– Да не Оля это, а Поля! – обессилев от волнения, простонала я.
– А где Ольга? Я, понимаешь, звоню, звоню…
Продолжение было мне известно, далее должны были политься разглагольствования о том, как много у Кирилла других дел, кроме того, чтобы переживать за Ольгой, а за этим должен был последовать поток ругательств в адрес моей сестры. Я решила предотвратить все это и закричала:
– Перестань орать! Ольга попала в беду!
Кирилл сразу же прекратил кричать на меня и встревоженно спросил:
– Где она? Что с ней? Она в порядке?
– Я не знаю ничего, но хочу выяснить это в ближайшее время.
– Я с тобой! – сразу же ответил Кирилл.
– Но я уезжаю прямо сейчас! Ты можешь отлучиться со своей работы?
– Конечно! – не задумываясь ответил Кирилл. – Охрану брать?
Кирилл работал в коммерческой фирме, и у него была своя охрана. И пистолет собственный имелся.
– Тогда подъезжай к «Фарфору» через десять… теперь уже через семь минут, сможешь?
– Лечу! – ответил Кирилл и бросил трубку.
Я выбежала на улицу и завела машину. У «Фарфора» я была через пять минут. Оба мужчины уже ждали меня. Кирилл сидел в своей машине и нервно курил сигарету за сигаретой, причем кончались они у него за три затяжки. Николай ходил туда-сюда перед входом в магазин, постоянно натыкаясь на прохожих, выражающих ему свое недовольство.
Я посигналила им обоим. Кирилл тут же подъехал ближе, Николай подбежал и сел на сиденье рядом со мной.
– Это кто? – ревниво спросил Кирилл.
– Потом объясню, садись. Поедем на моей машине.
– Нет уж, лучше на моей, – возразил Кирилл.
Машина Кирилла и вправду была новее и мощнее моей, поэтому я согласилась. Мы быстро пересели к нему, Николай сказал, куда ехать, Кирилл молча кивнул головой, и мы понеслись.
По дороге я успела рассказать обо всем, что узнала и к каким выводам пришла. Николай и Кирилл согласились со мной.
Мы подъехали к даче Константина и вышли из машины. Все вроде было тихо. Дом был заперт. Я полезла на чердак, но там тоже никого и ничего не было.
И тут я заметила невдалеке от дома какой-то сарайчик. Мы быстро побежали к нему. Из-за дверей слышался чей-то зловещий голос.
Ударом ноги Кирилл распахнул дверь и, выхватив из кармана газовый пистолет, воскликнул:
– Руки вверх!
В полумраке я разглядела перекошенное от ненависти лицо повернувшейся в нашу сторону женщины, потерявшей человеческий облик. Но я узнала ее: на нас смотрела злобным взглядом Алевтина Михайловна Кашкина.
В руке она сжимала веревку, на конце которой была сооружена петля. В углу с перепуганными насмерть глазами полусидела-полулежала Ольга. У нее были крепко завязаны руки, а во рту торчал кляп.
Я кинулась к сестре и стала быстро развязывать ей руки, не забыв выдернуть кляп изо рта. Ольга тяжело дышала. Рядом с ней я заметила еще одну фигуру. Присмотревшись, я поняла, что это Константин. Руки его тоже были связаны. Я развязала их, но Константин никак не отреагировал на это. Впечатление было такое, что он находится в невменяемом состоянии.
– Что здесь происходит? – грозным голосом спросил Кирилл. – По какому праву вы издеваетесь над моей женой?
– Она слишком много захотела, – сверкая глазами и брызгая слюной, закричала эта дьяволица.
– Милиция разберется, кто слишком многого хотел, – пообещал Николай. Мы с Николаем взяли Ольгу под руки и повели в машину. Кирилл тем временем связал руки Алевтине Михайловне и тоже провел к машине.
Потом он достал сотовый телефон и позвонил в милицию. Я попросила его также связаться с Жорой, чтобы избежать возможных неприятностей.
Вскоре милиция прибыла и забрала нас всех. Алевтину Михайловну сразу увели куда-то, а у нас четверых по очереди взяли показания.
Константин дать показания был не в состоянии: врач сказал, что он находится в сильном наркотическом опьянении.
Потом Жора провел нас всех к себе в кабинет и попросил меня рассказать ему, так сказать, неофициально, обо всем, что мне известно. А он уж сам сделает вывод, что заносить в протокол, а что нет.
Я принялась рассказывать все с самого начала. Не стала скрывать даже то, что видела труп Любы, но побоялась сообщить в милицию. Жора слушал и кивал головой.
– Что ж, осталось выяснить только детали, – сказал он с улыбкой. – То, что не расскажет она, дополнит Константин. Когда придет в себя, разумеется.
После этого Жора отправил нас всех домой, сказав, что вызовет, как только получит показания.
Кирилл настоял на том, что поедет вместе с Ольгой. Он совершенно забыл о своей суперважной работе, и все свое внимание сконцентрировал на Ольгином состоянии.
На следующий день позвонил Жора и пригласил нас всех к себе. В отделение, разумеется.
