с Мишкой, но постоянно косился в сторону девчонок. Понятное дело — Ленка, наверное, и ему запала в душу, стерва мелкая.
Хотя, был момент, когда я подумал, что он заинтересованно обнюхивает Веру, но потом решил: он просто в недоумении от ее выкрутасов. Это же надо придумать: натянуть шапку пчеловода!
И весь вечер она почти не разговаривала, сидела, как на иголках. Не поймешь, что у этих девчонок в голове творится!
Несколько раз Петр подрывался помочь Лене: донести овощи из дома, поставить чайник.
— Не нужно, я сам, — сразу поставил того на место. Медведь ухмыльнулся пару раз, но руки вверх поднял, мол, не посягаю, не трогаю, мир.
— Надо же, кто у нас тут хозяйничать вызвался! — мелкая мисс Совершенство не могла удержаться от колкостей. — Сто лет бирюком валялся, а тут вспомнил о правилах гостеприимства!
Я тогда на нее чуть не зарычал. Но осекся.
Зарычал на Петра.
А нечего ему возле девчонок отираться зря.
Соблазнит еще, не дай бог, они страдать будут, реветь, всякое такое. Мокроту мне тут разведут. Что с разбитым женским сердцем делать?
Только этим руководствовался, когда попытался его оттолкнуть.
Потому и рыкнул на него пару раз. Чтобы знал: территория не твоя.
А Петр только смеется да подмигивает мне.
Хрен его знает, чего он так обрадовался, будто баб не видел давно. Хотя, точно знаю, каждую неделю таскается по клубам. Как он говорит — в поисках своей истинной пары, но на самом деле я знаю точно: просто снять напряжение.
То самое, что гонит меня вперед. Сексуальный голод.
В последние дни я просто не мог себя держать себя в руках. Член отзывается не то, что на присутствие Ленки, а даже на воспоминания о ней.
И это очень, очень странное чувство.
Ни разу такого не было. Даже в первое время воздержания, когда только обратился в волка.
С этим нужно что-то делать, однозначно.
Сначала я прошелся шагом, чувствуя под собой упругую траву, а потом припустил рысью, отталкиваясь сильными лапами. Шишки полетели в разные стороны при старте, когти вонзились в рыхлую землю. Уши затрепетали от ветра, брюхо защекотали сухие травинки, в нос ударили запахи животных, деревьев, насекомых.
Как хорошо быть собой!
РРРРР!
Добежал до опушки леса, и снова стал собой.
Уже на двух ногах, голышом прошелся вперед, спустился с горы к реке, потрогал ногой кромку воды.
Ледяная. Прекрасно.
С разбегу плюхнулся в объятия реки, взметнув брызги в разные стороны.
Освежающая ледяная вода остудила тело и сердце.
Знаю, что нужно делать.
Объяснить Петру, чтобы к Ленке не совал свой похотливый нос. Она уезжает, у нее там другая жизнь, жених, какой-никакой.
Даже я вон держу себя в руках.
Хоть и с трудом.
И с каждым днем все тяжелее и тяжелее дается выдерживать эти колкости ее, сказанные греховно прекрасным ртом с пухлыми губами, которые только и предназначены для того, чтобы…
РРРРР!
Надо плыть вперед быстрее, пока эти мысли не догнали!
Глава 28. Лена
Утро красит нежным цветом… тех, кто в гости к нам приходит. Так, стоп, какие гости у нас еще там нарисовались?
Сегодня я чувствовала себя отвратительно. То есть физически-то все было прекрасно, даже выспалась, как это ни удивительно, учитывая диван с кусающимися пружинами, но вот моральное состояние было буквально на грани.
Вид обнаженного Пашкиного тела, увиденного вчера, оказался той самой соломинкой, которая сломала спину верблюда. После увиденного сквозь пальцы всю ночь мне снились горячие и абсолютно бесстыжие сны.
В них фигурировали смятая постель, скудно одетая я и много-много голого Пашки, который то и дело освобождал скудно одетую Леночку Тряпкину от остатков одежды и заваливал на смятую постель в самых разнообразных позициях.
Честно говоря, во сне я даже удивилась тому, как много похабной информации содержалось на дне моего бессознательного Я. Ведь в жизни и наяву такие позиции еще не принимала.
В итоге проснулась с пылающими щеками, судорожно стиснутыми кулаками и абсолютно изнасилованной подушкой, зажатой между ног, после чего с возмущением сбросила с себя истерзанную пижаму, наскоро привела себя в порядок и пошла на голос.
Так и есть. На улице Мишаня и Верочка любезно беседовали… и с кем? С Натали! Натали! С которой мы вместе учились в универе! Которая мне всю мою первую любовь испортила!
Подавив в себе яркое желание вцепиться той в космы, стыдливо прикрытые бейсболкой со стразами, нарисовала на лице улыбочку.
— Леночка, ты как всегда хороша! Какими судьбами здесь? — растекся в ее голосе елей и патока.
— Да мы с Верочкой приехали, отдохнуть, свежим воздухом подышать.
— Ах, и правда, здесь такой воздух, такой воздух, прямо витаминизированный. Хоть в банках на зиму храни и дыши в городе для поддержания женской красоты!
— Ты абсолютно права! Ну а ты здесь какими судьбами? — я недобро сверкнула глазами.
— А я здесь иногда живу. В отпуск приезжаю, — сказала она, а я в который раз подавила в себе противную мысль о том, что мы тут все забыли? — А сейчас вот вообще дом купила, недалеко.
Натали переступила с ноги на ногу, оглядела меня и недобро ухмыльнулась.
У меня же внутри от ее слов сердце оборвалось от всех сдерживающих его ниточек и бухнулось в пятки.
— Так зачем ты здесь, Лена? — резко спросила она, будто я была на допросе.
— Отдыхаю я, что тут непонятного? Природу люблю. Родную. Лес. Животных, — также резко ответила.
Я мысленно плюнула на эту дамочку, оставив их с Верой ворковать на улице и ушла в дом.
Месить тесто на оладушки.
И вымещать свою злость на тесте.
— Ох, кажется, пахнет едой! — по традиции, в кухню подтянулся вечно голодающий Поволжья, в простонародье именуемый Павликом.
— Едой! — буркнула я.
— А что с утра не в настроении?
А вот у него-то, как раз, настроение было отличным. Вчера вечером он пропал, смысля куда-то и пришел только ночью, довольный и спокойный, насвистывая тихую мелодию.
Не то, чтобы я прислушивалась к тому, когда он появится и ждала его появления, но…
Пользуясь тем, что стою спиной, бесцеремонно ворует с тарелочки оладьи, прикусывает и хитро осматривает меня. Прямо чую, как взгляд скользит по открытым в майке плечам и утянутой в короткие белые шорты попе.
— Не в настроении, когда на тебя пялятся с утра!
Махнула половником и, похоже, угодила каплей теста кое-кому в глаз.
— Ой-ей-ей — притворно заголосил расхититель оладушек. — Убивают в собственном доме!
Я продолжила угрожающе размахивать половником, с которого во
