Кастро отправлялся в одном направлении с нами, к своему племени, которое охотилось на буйволов в нескольких днях пути к северу. Он обещал оказать покровительство и защиту двум иностранным джентльменам, желавшим познакомиться с прериями. Мы отправились все вместе и были очень довольны этим прибавлением к нашей компании.
В первый день мы ехали по старой испанской дороге, среди холмистых прерий, орошаемых там и сям светлыми потоками, по берегам которых росли великолепные дубы. В пятнадцати милях от Аустина находится замечательное место, на котором незадолго перед тем один полоумный спекулянт задумал основать город. Он купил огромную площадь земли, составил прекрасно разрисованные планы, и вскоре на бумаге появился один из самых крупных и благоустроенных городов в мире. Тут были школы и общественные сады, банки, трактиры, кабачки и прекрасные бульвары. Вряд ли нужно пояснять, что этот строитель городов был янки, рассчитывавший нажить миллион на продаже городских участков. Город (будущий) был назван Афинами, и дуралей так слепо верил в успех своего предприятия, что построил там для себя большой и дорого стоивший дом. Однажды, когда он с тремя или четырьмя неграми занимался рытьем колодца, на них напала шайка янки-воров, думавших, что у него есть деньги. Бедняга бежал из своего любезного города и больше не возвращался. Дом стоит в том виде, как он его оставил. Я видел даже подле колодца заступ и кирки, брошенные во время нападения. Таким образом, современные Афины отцвели, не успев расцвести, что весьма жаль, так как афинские мудрецы и законодатели были бы не лишними в Техасе.
Однажды рано утром нас разбудил глухой рев, раздававшийся в степи. Кастро вскочил, и скоро мы услышали желанную весть: буйволы! На равнине виднелось множество черных движущихся пятен, которые увеличивались в объеме по мере нашего приближения. Вскоре мы могли ясно различить темные, плотные колонны косматых животных, двигавшиеся по прерии, сливаясь с горизонтом. Последовала оживленная сцена. Буйволы, испуганные нашими выстрелами, разорвали ряды и рассеялись по всем направлениям.
Мы убили десять буйволов и семь жирных телят и вечером расположились на ночлег у небольшой речки и состряпали великолепный ужин из буйволовых горбов и языков, двух хороших вещей, которыми можно пользоваться только в диких прериях. На другой день, на закате солнца, нас навестил огромный табун мустангов (диких лошадей). Мы заметили их, когда они поднимались на холм, и приняли было за враждебных индейцев; но удовлетворив свое любопытство, весь табун сделал поворот с правильностью хорошо дисциплинированного эскадрона и спустя несколько мгновений исчез из вида.
Много странных историй рассказывают трапперы и охотники об одинокой белой лошади, которую не раз встречали поблизости от Кросс-Тимберс и Ред-Рейвер. Никакой скакун не может угнаться за нею. Огромные суммы денег не раз обещались в награду тому, кто поймает ее, и многие пытались сделать это, но безуспешно. Благородное животное до сих пор носится в родных степях, одинокое и неуловимое.
Нам часто попадался горный козел, животное, напоминающее как оленя, так и обыкновенного козла, но с гораздо более вкусным мясом. Оно отличается грациозной формой, длинными ногами и необыкновенной быстротой. Одно из них, которому я перебил пулей переднюю ногу, спаслось от нашей быстрейшей лошади (лошади Кастро) после погони, длившейся почти полчаса. Горный козел водится на высотах Скалистых гор, а также по берегам Бразо и Колорадо. При крайней боязливости он, однако, чрезвычайно любопытен, и благодаря этому его легко подманить на расстояние ружейного выстрела, спрятавшись за деревом и махая белым или красным платком.
Часто также нас навещали ночью гремучие змеи, которым очень нравились наши мягкие, теплые одеяла. Это были, конечно, неприятные посетители, однако не самые неприятные; были и другие, которых мы боялись еще больше; из них всех отвратительнее и страшнее, на мой взгляд, степной тарантул, огромный паук, величиной с куриное яйцо, мохнатый как медведь, с крошечными злыми глазками и маленькими острыми зубами.
Однажды вечером мы расположились у ручья в двух милях от Бразо. Фицджеральд, один из наших спутников-иностранцев, отправился поискать хворосту, которого не оказалось под рукой. У него была маленькая степная лошадка, и он имел неосторожность привязать к ее хвосту небольшое деревцо, срубленное им для костра. Лошадь, разумеется, рассердилась и бешено помчалась к лагерю, поднимая клубы пыли. Увидев это, наши лошади тоже стали обнаруживать признаки ужаса. К счастью, мы успели вовремя привязать их, иначе только бы мы их и видели.
Одно из замечательных явлений степи — могущественное действие страха не только на буйволов и мустангов, но и на домашних лошадей и рогатый скот. Известны случаи, когда быки под влиянием эстампеде, или внезапного испуга, пробегали сорок миль, не останавливаясь, пока не падали наземь от истощения. Техасская экспедиция на пути в Санта-Фе потеряла однажды девяносто четыре лошади по милости эстампеде. Надо сказать, что вряд ли найдется более грандиозное зрелище, чем огромное стадо скота, охваченное паническим страхом. Старые, ослабевшие от возраста и утомления быки мчатся с такой же быстротой, как молодые. Когда они охвачены этим необъяснимым ужасом, их силы точно возрождаются; вытянув головы и хвосты, с выражением безумного страха в глазах, они несутся по прямой линии вперед. Земля дрожит под их ногами, ничто не остановит их — деревья, овраги, озера, речки — они все преодолевают, пока природа не откажется служить и земля не покроется их телами.
Продолжая наш путь, мы встретили минеральные источники, богатые серой и железом. Нам попались также страшно изуродованные трупы пятерых белых людей, вероятно, охотников, убитых техасскими разбойниками. Под вечер этого дня мы наткнулись на следы большого отряда индейцев, направлявшиеся к реке Бразо. Мы двинулись по этому следу и скоро нагнали племя лепанов, вождем которых был старик Кастро.
Глава XVII
Лепаны тоже двигались к северу, и в течение нескольких дней мы путешествовали вместе с ними вдоль западной окраины Кросс-Тимберс — так называется пояс дремучих и почти непроходимых лесов, окаймляющий на востоке техасские прерии на протяжении многих сотен миль. Ширина его колеблется от семидесяти до ста миль. Здесь растут громадные дубы и орешники, но общий вид страны чахлый, угрюмый и дикий. Эти леса изобилуют оленями и медведями, иногда и буйволы, преследуемые индейцами в прериях, укрываются в их чаще. В дуплах деревьев попадаются ульи диких пчел, мед которых служит лакомством для пионеров, селящихся на опушке.
