– И как он закончился?
Люк задумался, прежде чем ответить.
– Я отправился в гастрольную поездку через неделю после выпускного вечера, – сказал он. – Тогда я не мог себе позволить билеты на самолет, поэтому очень много времени проводил в дороге. Я уезжал в четверг, а домой возвращался только в понедельник или во вторник. Иногда и вовсе не бывал дома целую неделю. И я не виню Энджи за то, что ей захотелось чего-то другого. Тем более что я сам не хотел ничего менять.
София задумалась.
– И как это вообще бывает? – спросила она, усаживаясь поудобнее. – В смысле, если вдруг человек захочет объезжать быков. Что нужно сделать, чтобы участвовать в турне?
– Да ничего особенного, – сказал Люк. – Сначала вступить в ЛПН…
– ЛПН? – перебила София.
– Лига профессиональных наездников, – объяснил Люк. – Это они устраивают всякие мероприятия. Обычно ты записываешься в лигу и платишь вступительный взнос. Когда приезжаешь на соревнования, то тянешь жребий, и тебя выпускают на арену.
– То есть кому угодно можно? Скажем, если бы у меня был брат и он решил, что хочет попробовать прямо завтра, ему бы разрешили?
– Ну да.
– Глупости какие. А если у человека вообще нет опыта?
– Тогда скорее всего он упадет и расшибется.
– Ну надо же!
Люк ухмыльнулся и почесал затылок.
– Так всегда было. На родео в основном призовые деньги исходят от самих участников. И хорошие ковбои не прочь, когда есть наездники и похуже. Значит, у них больше шансов уйти с деньгами в кармане.
– Это как-то бесчеловечно.
– А какие варианты? Единственный способ проверить, получится ли из тебя наездник, – взять и попробовать!
София задумалась, сколько участников вчерашнего родео были новичками.
– Ладно, значит, человек приезжает на родео, предположим, он такой крутой, как ты, и он выигрывает. Что дальше?
Люк пожал плечами.
– Скачки на быках немного отличаются от традиционного родео. В наши дни бычье родео проводят отдельно. Чаще всего бывает два тура. Большой, который показывают по телевидению, и малый – нечто вроде низшей лиги. Если получаешь достаточно баллов в выступлениях низшей лиги, то продвигаешься в высшую. Там-то и крутятся настоящие деньги.
– А вчера вечером?
– Вчера вечером было очередное соревнование низшей лиги.
– Ты когда-нибудь проходил в высшую?
Люк наклонился и потрепал Коня по холке.
– Четыре года там выступал.
– И как?
– Неплохо получалось.
София задумалась над этими словами, вспомнив, что Люк сказал ту же самую цифру вчера вечером, когда победил.
– Почему у меня такое ощущение, что ты чего-то недоговариваешь?
– Не знаю.
Она внимательно взглянула на него.
– Лучше скажи честно, как оно было на самом деле. Я же всегда могу проверить в Интернете.
Люк выпрямился.
– Я четыре года подряд участвовал в мировом чемпионате лиги ЛПН. Туда входят только тридцать пять человек.
– Иными словами, ты один из лучших?
– Да, раньше был. Но только не теперь. Приходится начинать почти с нуля.
Они добрались до небольшой прогалины у реки и остановились на высоком берегу. Река была неширокая и небыстрая, но София догадалась, что она глубже, чем кажется. Над ней сновали стрекозы, нарушая спокойствие и оставляя крошечные круги на поверхности воды. Пес лег, тяжело дыша после пробежки и вывесив из пасти язык. За ним, в тени скрюченного дуба, София заметила нечто вроде остатков старого лагеря, со сломанным деревянным столом и заброшенной костровой ямой.
– Что это за место? – спросила она, поправляя шляпу.
– Мы с отцом частенько ходили сюда рыбачить. Здесь, под водой, лежит затонувшее дерево – отличное место, чтобы ловить окуня. Мы обычно проводили тут весь день. Это был вроде как наш потайной уголок. Только для нас двоих. Мама терпеть не может запах рыбы, поэтому мы ловили окуней, чистили их здесь и жарили, прежде чем отнести домой. Иногда отец водил меня сюда после тренировки, и мы просто смотрели на звезды. Он даже не закончил школу, но знал наизусть названия всех созвездий. Я тут провел лучшие минуты своей жизни…
София погладила гриву Демона.
– Ты скучаешь по отцу?
– Да, – сказал Люк. – Когда я прихожу сюда, то всегда вспоминаю его…
Девушка услышала скорбь в голосе молодого человека и заметила, как он напрягся.
– Как он умер? – негромко спросила она.
– Мы возвращались домой с родео в Гринвилле, что в Южной Каролине. Стемнело, отец устал, и вдруг на шоссе выскочил олень. Отец даже не успел крутануть руль, и олень влетел прямо через лобовое стекло. Машина три раза перевернулась. Он сломал шею.
– Ты тогда был с ним?
– Я его вытаскивал из покореженной машины, – сказал Люк. – А потом держал на руках и отчаянно пытался привести в чувство, пока не приехали медики.
София побледнела.
– Представить себе не могу…
– И я не мог, – признал Люк. – Буквально только что мы говорили о моем выступлении, и вдруг он умер. Я сам не верил. И до сих пор с трудом верю. Он был мне не просто отцом, а еще тренером, партнером и другом. И… – Он замолчал, погрузившись в собственные мысли, и медленно покачал головой. – И я даже не знаю, зачем рассказываю об этом тебе.
– Да ладно, – негромко произнесла София. – Я рада, что ты рассказал.
Он благодарно кивнул и спросил:
– А у тебя что за семья?
– Они… очень страстные люди. Во всем.
– В смысле?
– Нужно жить с ними, чтобы понять. Сначала они нежны друг с другом, потом начинают орать, и у каждого собственное мнение по любому поводу, начиная с политики и экологии и заканчивая тем, сколько печенья можно съесть после обеда. Они люто спорят даже из-за того, на каком языке нам сегодня говорить…
– Языке? – перебил Люк.
– Родители хотели, чтобы мы владели разными языками, поэтому по понедельникам мы говорили на французском, во вторник по-словацки, в среду по-чешски. Мы с сестрами страшно бесились, особенно если в гости приходили друзья, – они ведь не понимали ни слова. А что касалось оценок, родители всегда были непримиримы. Учить уроки приходилось на кухне, и перед каждой контрольной мама лично нас проверяла. И если я приносила домой не «отлично», а всего лишь «хорошо», родители вели себя так, словно наступил конец света. Мама сильно нервничала, а отец твердил, что разочарован, и в конце концов мне становилось так совестно, что я заново начинала штудировать материал контрольной, которую уже написала. Я понимаю, они просто хотели, чтобы в моей жизни было меньше трудностей, чем у них, но порой они чересчур давили на нас. И в довершение всего нам приходилось работать в закусочной, то есть мы проводили почти все время вместе… честно говоря, я с нетерпением ждала поступления в колледж, когда наконец смогу самостоятельно принимать решения.
