вся шайка. Двадцать шесть человек. Может, кто-то и удрал, но вряд ли. Только спасителю это обошлось очень и очень дорого.
- В нем четыре стрелы. Чудо, что ни одна не задела сердце, чудо, что раны не смертельные, - лекарь явно удивлялся. - Сломана левая рука, не знаю, как именно это произошло, но кости я соединил, лубки наложил. Порезы есть, они незначительные. Самый серьезный - лезвие прошло вскользь, по ребрам, швы я наложил, забинтовал, но шансов выжить у несчастного практически нет.
- Почему? - требовательно спросил Зеки-фрай.
- Наверняка начнется горячка. А после такого... одной раны и то хватило бы, а тут - четыре! Нет, не выживет...
- Иди отсюда... - потерял терпение Мехмед-фрай. - Вот как выйдешь, так и иди... коновал!
- Мое дело - предупредить, - поджал губы лекарь. Но за дверь вышел, и даже прикрыл ее за собой.
Мужчины переглянулись.
- Энцо-фрай меня предупреждал, - честно сказал Зеки-фрай. - Мы надеялись, что этого удастся избежать, но он сказал, если на нас нападут, он не позволит положить людей. Сам выйдет.
- Он...
- Вирканг. Берсеркер.
Благо, светлые волосы, да и телосложением Лоренцо куда как... расширился. А что глаза карие, так всякое бывает. Вирканги обычно сероглазые, но случается разное.
Караван-баши и не усомнился. О виркангах он слышал, о берсеркерах тоже... повезло им, значит. Хотя пока еще и не до конца.
- О чем он говорил?
- Он не умеет правильно силы рассчитывать. Прадед вроде как умел, - на 'голубом глазу' лгал Зеки-фрай. - Но то прадед, а сам Энцо-фрай просто выплескивает все - и падает.
- Вот оно как.
- Да. Его несколько дней надо с ложечки кормить, поить, если получится, потом, может пойти на лад, а может и не...
Мехмед-фрай задумался.
- А раны?
- Неважно. То же самое... первые несколько дней он сам даже пить не сможет.
- Двадцать. Шесть. Человек.
- Я тоже не ожидал.
Мужчины понимающе переглянулись. Уничтожена вся шайка, которая несколько лет грабила караванные тропы. Пустынного Смерча нашли. Опознали по черной с золотом маске, по такому же плащу... он и не скрывался особенно. И разговор сам начинал...
Договорился.
Мужчинам было о чем подумать. Там, на караванной тропе, когда оттаскивали в сторону трупы разбойников, когда грузили Лоренцо, когда...
Голову Пустынного Смерча Мехмед-фрай с собой не прихватил. Хотя и объявляли за него награду.
Не надо нам такого.
Потому что это был Амирух-бей. Как раз один из трех беев, чьи владения проходили в этих местах. Мехмед-фрай его в лицо знал, так уж получилось, караван-баши много чего и кого знать обязан, Зеки-фрай не знал, но ему и не надо было.
Хватило взгляда на ухоженную бороду, на тонкие пальцы рук... благородное происхождение - видно.
Да что там! Запаха хватит!
Вы знаете, сколько стоит унция благовоний, которыми покойный Амирух-бей умастил свою бороду? Будешь тут караваны грабить...
Именно потому Мехмед-фрай и не взял его голову.
И решил промолчать.
Не было их там. Наверное... а если и были...
Караван-баши много кого знал, в том числе и местных жителей. Пара слов кому надо...
Он был уверен, что уже через два дня ни тел, ни следов не останется. Одежду и что там на телах ценное осталось, прихватят местные жители. А в качестве компенсации бросят трупы в пустыне.
Шакалам и гиенам наплевать, кого жрать, хоть бея, хоть фрая, они все съедят и добавки попросят!
Оставался один вопрос.
Лоренцо Феретти.
С одной стороны, Мехмед-фрай был ему благодарен. Жизнью и караваном обязан.
С другой...
- Зеки-фрай, у меня к тебе есть деловое предложение.
***
- Горе!!! На кого ж ты меня покииииинул-тоооооо!!!
Выла Динч так, что крыша дрожала. Проявляла недюжинные способности плакальщицы... хозяин постоялого двора сокрушенно качал головой, потом принес белую простыню, помог завернуть в нее тело и даже сам помог вынести.
Динч продолжала убиваться.
Да так, что Зеки-фрай покачал головой и сообщил, что они дальше с караваном пойти не смогут.
Никак...
Может, с кем другим? Если уважаемый Мехмед-фрай вернул бы им часть денег, а то и порекомендовал кого...
Конечно, Мехмед-фрай это сделал.
Люди в караване подумали, и тоже пустили кошелек по кругу. Набралось вполне прилично, и этот кошель они вручили Зеки-фраю.
Парень их всех спас. Хоть так ему добром за добро отплатить...
Со двора доносился вой Динч. Женщина страдала, пока покойника не отнесли на кладбище и не зарыли. И потом продолжила, так что ехать вместе с этим караваном Зеки-фрай действительно не сможет. Все отнеслись с пониманием.
Бабы... это ж и так ясно!
Одно слово - женщины.
***
На следующий день Динч смотрела в окно. Караван уходил.
Зеки-фрай даже не смотрел.
Лежащие герои, простите, хоть и не едят, а в туалет все равно ходят. Да, под себя.
И убирать это приходится... брезгливости у него и в помине не было. Ему два раза жизнь спасли, ему и его детям, а он ручки запачкать побоится? Так, что ли?
- Ушли, - нарушила тишину Динч.
- Вот и отлично. Спустись, попроси, что ли, бульон ему сварить? Может, бульоном напоить попробую, вроде как и еда, и вода?
- Сама сварю, покрепче, с кореньями, - Динч подхватилась и помчалась вниз по лестнице.
Зеки-фрай посмотрел на Лоренцо Феретти.
М-да...
Горячка во всей красе.
Может, и выживет.
А может...
В любом случае, он не бросит своего друга. Да, друга. Не хозяина, не повелителя, не господина, просто хорошего человека. А вся эта сцена с похоронами...
Это еще и чтобы обезопасить караван.
Скажем честно, хоть Амирух-бей и поступил, как последняя скотина, но он ведь - бей! То есть пропал... до султана дойдет, расследование начнется, что и где выплывет - да кто его знает? Где угодно, когда угодно... но тут все концы в пустыню канули.
Кто убил? Некто Энцо-фрай.
Что с ним сталось? Так тоже умер, все видели, в тот же день и похоронили, четыре стрелы, шутка ли? Такое пережить невозможно...
Вот несчастный и не пережил. Оплакали, похоронили, погоревали, пошли дальше...
Мехмед-фрай обещал возвращаться другим путем, так, на всякий случай, и до весны тут не появляться.
До весны, да...
Зеки-фрай подумал, что в этом году никуда они из селения не денутся. То есть вообще никуда. Выздоровление займет не меньше месяца, а может, и побольше. Если... если вообще оно будет - выздоровление. А потом приходить в себя...
