проросло. А любовь, настоящая любовь, не понимает эгоизма. Она терпит, прощает, она готова на все, лишь бы любимому было лучше.
А уж силы ему отдать и поболеть какое-то время?
Право же, это такие пустяки...
И Адриенна щедро делилась. Пусть Лоренцо берет ее силы, пусть...
Живи, любимый!
***
Она не знала, что с жалобными стонами мечется по кровати, что испуганная служанка, которая заглянула в спальню, с криком ужаса побежала за лекарем, что прилетевший быстрее ветра дан Виталис попробовал вывести Адриенну из этого состояния...
Куда там!
Ни жженные перья, ни пощечины,, ни нюхательные соли, ни ледяная вода - не помогало ничего!
Даже ожог, который дан Виталис сделал раскаленными щипцами, осторожно, чтобы не слишком сильно навредить дане Адриенне...
Но - нет. Не помогло ничего.
Дан Виталис искренне испугался, когда у Адриенны хлынула носом кровь, когда она побледнела и обмякла в его руках.
Но потом...
Потом обморок перешел в самый обычный сон.
Дан Виталис облегченно вздохнул - и решил до утра просидеть у постели Адриенны.
Увы, это не помогло.
Утром обнаружилось, что у даны СибЛевран сильная горячка. Адриенна пришла в сознание, она вполне разумно разговаривала, улыбалась и даже попробовала съесть несколько ложек бульона, но.... Но девушка просто горела в огне. И причины дан Виталис не знал.
Спросить?
Он честно попробовал, Адриенна даже отвечать не стала, шепнула, что плохо себя чувствует, зарылась в подушки и уснула.
Она отлично знала причину. И знала, что где-то там, далеко, Лоренцо, получив все ее силы, тоже мечется в горячке. Да, она могла бы разорвать их связь.
Могла пожалеть себя. И он бы умер.
Она этого не сделала, и теперь расплачивается. Но разве это важно?
Нет. Она отлежится, отоспится, и все будет хорошо.
Спать, спать, спать...
А дан Виталис отправился на доклад к его величеству.
***
- Ее отравили?
Да, первый вопрос его величества был именно таким. И судя по тону, подозреваемые у него уже были.
- Нет, - качнул головой дан Виталис. - Ручаюсь.
- Точно не яд? - прищурился Филиппо Третий. - Мало ли что?
Его высочество, который тоже присутствовал в кабинете, впился глазами в лекаря.
Вот только скажи, только попробуй обвинить... мы же все понимаем... но дан Виталис выдержал его взгляд с полным равнодушием.
- Это - не яд. Или мне пора на покой, пиявок разводить.
Выдохнули оба. И его величество, и его высочество.
- Тогда?
- Что-то неизвестное науке. Может быть, нервы, может быть, болезнь... не случалось ли у даны таких приступов раньше?
Филиппо задумался.
Дан Рокко регулярно присылал ему отчеты, и его величество знал все о состоянии здоровья будущей невестки. А то как же!
- Нет. Не так давно она простудилась и сильно... да, это было весной.
- Этой, ваше величество?
- Прошлой.
- Тогда опять не сходится. Если бы этой весной, было бы понятно. А прошлой... с тех пор таких приступов не было?
- Нет. Пару раз дана болела, но это как раз неудивительно.
Лекарь кивнул.
Весна, осень... лучшее время для развития всех и всяческих болезней. И вот самое забавное, что молодые люди часто болеют тяжелее. Когда человек в возрасте, он уже понимает, что можно остановиться, пролечиться, а уж потом геройствовать.
А молодежь...
Здесь рукой махнули, там не подумали, и результат?
И болезнь, и осложнения - все разом. Адриенна, похоже, была именно из таких. Не пролечилась, не подумала, и вот - результат.
- Тогда имеет смысл поговорить с даной... дня через два. И поберечь ее, конечно. Сейчас болезнь не так страшна, но если бы дана, к примеру, ждала ребенка...
Намека хватило обоим Филиппо. Его величество отослал лекаря к пациентке, и повернулся к сыну.
- Дай мне слово. Пока Адриенна будет беременна, чтобы твоя гадюка к ней не подползала.
- Отец!
- Ты не понимаешь? Конец тебе, мне, династии... ты своими руками хочешь убить своих детей? От единственной, кто может их родить?
- Может, не единственной...
- Тебе мало даны Алессандры? Еще надо?
Филиппо насупился. Отец ударил в больное место.
И - да. Эданна Франческа имела свободный доступ к дане Алессандре. А что уж там было, как оно было... принц был уверен, что нарочно она не вредила. Но слова?
Как часто мы недооцениваем силу слова?
Да не заговор, не магию какую, а обычные слова! Ими тоже преотлично можно ранить, а иногда и вообще убить. Но кто об этом задумывается, пока не станет слишком поздно?
Да никто!
- Я... обещаю.
- Вот и отлично. А теперь иди, сходи, проведай невесту. Когда дан Виталис разрешит.
Филиппо насупился, но отец выглядел очень внушительно. И его высочество, скрипнув зубами, отправился к лекарю.
Ему повезло.
Адриенна как раз пришла в себя и сейчас сидела в подушках, пила горячее молоко с медом.
***
- Доброго дня, дана,, - брюзгливо произнес Филиппо, опускаясь на кровать.
Невольно, он сравнивал Адриенну со своей возлюбленной.
День и ночь. Или точнее - ночь и день.
Адриенна - невысокая, худощавая, грудь там надо искать только на ощупь, кожа бледная, словно лягушачье брюхо, словно мелом ее с ног до головы обсыпали.
Волосы черные, как смоль.
Синие глаза - красиво, конечно, но ему и это не нравится. Слишком уж они холодные и спокойные. Слишком жестокие. То ли дело глаза его любимой.
Глубокие, влажные, черные... только не жесткие, а нежные, ласковые... и он в них тонет, растворяется...
И волосы у Чески золотые, и фигура такая... руки сами тянутся.
Даже одежда!
Франческа, чтобы его порадовать, одевается в белое, алое, золотое... рядом с ней пасмурный день светлее становится.
Адриенна СибЛевран даже сейчас сидит, словно ворона. Во всем черном. Просто - фу.
Мысль о том, что ему и ангел небесный не понравится, особенно если жениться на оном насильно, Филиппо даже в голову не пришла. Побоялась призрака эданны Франчески.
- Ваше высочество, - Адриенна сделала еще глоток молока. - Простите, не могу встать и приветствовать вас, как подобает...
На последнем слове ее разобрал кашель, и пришлось опять глотнуть молока. Филиппо поддержал кружку, чтобы девушка не разлила половину. Все же, он не был ни злым, ни жестоким намеренно...
- Что с вами случилось, дана? Еще вчера вы были здоровы?
- Полагаю, я просто перенервничала, - выбрала самый простой ответ Адриенна. А зачем вдаваться в подробности?
Она даже не врет.
Она жутко перенервничала.
