Фиона, глядя на растерзанный цветок под дверью, закусила губы, сдерживая смех.
– А почему ты принес мне цветы?
– Потому что я дурак. Я очень сожалею, что не представил тебя слугам. Я должен был это сделать, но… – Его лицо приняло вдруг суровое выражение. – Я был занят тем, что доказывал, что моя жизнь не изменилась.
– У нас обоих жизнь изменилась.
– В некоторой степени, – согласился Джек.
Фиона пожала плечами. Не приходилось сомневаться, что в его взгляде был вызов.
– Понятно.
Он провел пальцами по ее лбу.
– Чуть-чуть бы пониже – и у тебя был бы огромный синяк под глазом. Сейчас тоже может появиться изрядный синяк на лбу.
– Наверно, если приложить лед, то это поможет избавиться от него.
Джек мгновенно встал, подошел к камину и два раза дернул за золоченый шнур, который находился рядом с рамой картины.
– Так вот где находится шнурок колокольчика!
Джек удивился.
– А ты не пользовалась им для вызова слуг?
– Нет, – коротко ответила Фиона. – Когда мне понадобилось позвать слуг для какой-то цели, я спустилась по лестнице и сказала им об этом.
Джек с раскаянием посмотрел на поднос с завтраком, на ванну и халат рядом с ванной.
– Фиона, я очень сожалею.
– Да, сожалеешь. – Она закусила губу. Самообладание. Любезность. Спокойствие. – Я думаю, что…
Послышался негромкий стук в дверь, после чего вошел Девонсгейт.
– Милорд?
– Нам нужен лед, – сказал Джек сдержанно. – Голова ее светлости столкнулась с моей головой, и ты понимаешь, что может в результате случиться.
– Да, милорд. – Дворецкий повернулся, чтобы уйти, но затем заколебался. – Миледи?
Фиона заставила себя отвести взгляд от Джека.
– Да?
– Я приношу извинения за мое поведение, когда я не выказал должного уважения к вам как хозяйке этого дома. Я не знал…
– Пожалуйста, – махнула Фиона рукой. – Ситуация оказалась неудобной для всех нас. Начнем сначала?
Похоже, Девонсгейт испытал облегчение.
– Да, миледи. Я сейчас принесу лед для вашего лба. – Любезно поклонившись, он удалился, бесшумно закрыв дверь.
Фиона поднялась и подошла к окну, сцепив перед собой руки. Как начать этот разговор? Может ли она потребовать, чтобы он изменил свое поведение? Она похитила его и заставила жениться на ней. Имеет ли она право требовать от него, чтобы он был… верным ей?
Но она на самом деле хотела другого. Она заслуживала по крайней мере уважения и…
Из окна донеслись странные, похожие на удары града звуки. Нахмурившись, она раздвинула толстую штору. Град стучал по стеклу, накапливался на подоконнике. Фиона удивленно посмотрела на Джека:
– Приехали мои братья?
Джек кивнул.
– И где они? В гостиной? Почему ты не сказал мне?
– Они ушли, чтобы вернуться. – Джек изобразил веселую улыбку. – Они обещали.
– Куда они отправились?
– Я не знаю, хотя двое из них планируют надолго остаться в городе.
– О Господи! И кто эти двое?
– Дугал и Хью. – Джек нахмурился. – А может, Хью и Грегор Я не помню. Ты выяснишь это довольно скоро.
– Что это означает?
– Ты сможешь спросить их, когда они явятся с визитом. Я не могу говорить за них. – Джек вскинул бровь. – А ты не знаешь, кто из них способен вызывать град?
– Грегор, у него ледяной характер. Остальные из нас способны лишь вызвать дождь.
– Или тучу, которая висит над моей каретой со вчерашнего вечера.
Опять одни неприятности от ее характера! Взгляд Фионы упал на поднос с едой, и она с видимым облегчением направилась к нему.
– Нам нужно поесть.
Джек скрестил руки на груди и откинулся на спинку стула.
– Непременно.
Фиона распределила джем на два тоста и положила их на тарелки, рядом с тонкими кусочками ветчины и вареными яйцами.
Снова послышался стук в дверь, и на пороге появился Девонсгейт с куском льда, обернутым в квадратную льняную салфетку. Он передал лед Фионе, налил ей в стакан чай и немного эля в чашку Джека, после чего удалился.
Фиона приложила лед ко лбу и стала наблюдать за Джеком. Когда он сделал хороший глоток эля, его сюртук натянулся, обрисовав мускулистую руку. Он был так красив, так привлекателен!
– Где ты был этим утром?
«Проклятие! Я не собиралась об этом спрашивать! Куда подевалась заготовленная мной речь?»
Он поставил чашку на стол, выражение лица его сделалось непроницаемым.
– Если ты хочешь это знать, я был в игорном зале. Уж коль разговор начат…
Фиона прокашлялась.
– Джек, мне совсем не понравилось оставаться одной этой ночью. В следующий раз, когда ты соберешься уходить, я хотела бы пойти с тобой.
Это не казалось неразумным. Это было сказано спокойно, было обоснованным и…
– Нет.
– Что?
– Ты слышала. Игорный зал – не слишком подходящее место для хорошо воспитанной леди.
– Как и для хорошо воспитанного мужчины, – жестко парировала Фиона.
Выражение лица у Джека сделалось суровым.
– Ты просишь меня о том, чтобы я отказался от своих развлечений?
– Нет. Я имею в виду… Проклятие, не знаю, что я имею в виду, разве лишь то, что ты не должен предаваться пьяному разгулу.
– Я не «предавался пьяному разгулу». А даже если и так, я не понимаю, какое тебе дело до этого.
Фиона сжала кулаки.
– Все, что ты делаешь, – это и мое дело. Мы женаты.
– Только номинально. – Джек снова откинулся на спинку кресла, скрестил руки на груди. – Я согласился наградить тебя ребенком, но я не отдам свою свободу. Если я хочу пойти в игорный клуб, я пойду. И ты не можешь меня остановить.
Раздражение возрастало. Ну что ж, чудесно! Если он думает, что она будет покорно сидеть дома, пока он носится по городу, с вожделением поглядывает на женщин и делает еще бог весть что, то ему скоро придется думать иначе.
– Отлично, но все то, что делаешь ты, я также могу делать.
– Фиона, это не гонки.
Она пожала плечами:
– Если ты хочешь свободы, бери ее. А я возьму себе свою.
– Проклятие, Фиона, ты не можешь…
Раздался легкий стук в дверь, и в комнату вошел Девонсгейт, сопровождаемый слугами, которые несли ведра с горячей водой. Слуги налили воду в большую ванну и удалились.
Девонсгейт положил аккуратно свернутое полотенце рядом с ванной и добавил ароматические соли в воду. Комната наполнилась запахом сандала.
Девонсгейт собрал посуду и повернулся к Фионе:
– Какие-нибудь еще распоряжения, миледи?
Фиона посмотрела на помятое платье.
– Надо будет почистить и погладить платье.
– Одежда Фионы пропала в грозу, – пояснил Джек. – Мы купим ей новые платья днем.
– Да, милорд. Я закажу карету. – Дворецкий поклонился и ушел.
