— Дюшу мыл, а он не любит мыться. Вот боевые ранения, — как-то нервно улыбаясь произносит Вадим, теребя при этом волосы на затылке.
— Ясно, — сглатывая произношу я и ноги сами собой несут меня вглубь квартиры.
Свои действия я однозначно спишу на алкоголь, иначе у меня просто нет других объяснений. Я почти сразу попадаю в спальню Вадима и убедившись, что его кровать идеально заправлена-выдыхаю. Правда дальше меня несет к большому шкафу, и я рывком открываю дверцы.
— Лена, ты меня пугаешь.
— Я проверяю нравится ли мне… шкафовая вместимость.
— Шкафовая вместимость? Что ты несешь?
— Я имела в виду, вместимость шкафа. Хорошая вместимость, — провожу по одежде рукой, чтобы окончательно проверить, что там никто не прячется.
— Лена, алкоголь был паленый?
— Нет. Качественный, — захлопываю дверцы шкафа и перевожу взгляд на Вадима. — Я просто бабу у тебя ищу.
— Какую бабу?
— Не знаю какую. Любую, — на мой ответ Вадим начинает ухохатываться. Причем там громко, что это начинает давить мне на голову.
— Господи, так ты ревнуешь? Леночка, я сейчас однозначно кончил.
— А я нет. Что-то ты все-таки скрываешь…
— Ничего, радость моя. Ничего, — уверенно выдает Вадим, аккуратно прижимая меня к себе. И тут я понимаю, что в ванной льется вода.
Секунда, и я выворачиваюсь из объятий Вадима, и направляюсь на характерный звук. Сердце продолжает отбивать чечетку, но я уверенным движением открываю дверь в ванной. Я не знаю, что там ожидала увидеть, но точно не мужика в трусах и с джинсами в руках. Как только он меня узрел, тут же присел на бортик ванны, закинув ногу на ногу. И тут меня осенило-это мужик, который приносил мне кофе и вафли. Полуголый мужик… И Вадим странно себя ведет. Нет! Ну не может же быть, что они педики! Или может?
— Вы пе…пе…пе…, - перевожу взгляд с мужика на Вадима, указывая на обоих пальцем. Нет, не может быть! — Петрушкой пахнет, кажется, — наконец выдавливаю из себя я.
— Да, мы как раз резали петрушку недавно, — выдает недавний курьер вафель, натягивая на себя джемпер.
— Так, стоп, какая на хрен петрушка? Ты то что несешь, придурок? — гневно сверкает глазами в сторону мужика. — А ты что сейчас хотела сказать? Что мы педики?! — напирает на меня Вадим.
— Нет… просто пахнет петрушкой, — Боже… я больше никогда не буду пить.
— Гена, вон из моей ванной. Живо оделся и вали… в травмпункт. А ты…, - хватает меня за руку. — За мной!
Глава 27
Алкоголь-безусловно зло. Однако и в нем есть несомненный плюс. Ну разве в трезвом состоянии я бы спокойно реагировала и смотрела на то, что меня тащат в спальню и кидают на кровать? Однозначно, нет. Надо отдать Вадиму должное, несмотря на то, что тащил он меня в комнату как самый настоящий дикарь, моя пятая точка приземлилась вполне себе мягко. И тут даже я своими алкоголизироваными мозгами понимаю-Вадим сдерживается. Что за мужик такой? Я его педиком завуалированно назвала, а он стоит и смотрит на меня, сжимая кулаки. Не орет, слюной не брызжет, кулаками не машет.
— Педик значит?
— Ну прости. В ванной полуголый мужик, ты с расстегнутой рубашкой, обеспокоенный и несколько… возбужденный я бы сказала. Что я еще могла подумать? Только то, что в воздухе витает… запах петрушки.
Затяжное нервирующее молчание, закрытые глаза и напряженное лицо Вадима с отдельно живущими ноздрями, судя по их надуванию в процессе дыхания, ну и я, сидящая на середине кровати, сжимающая в руках приятное шелковое покрывало. Черт, он еще и на шелке спит?! Вадим и шелк? Где-то природа все же дала сбой. Как только слышу звук закрывающейся двери, перевожу взгляд на Вадима, который тут же открывает глаза и поднимает большой палец вверх.
— Хорошо, — улыбаясь произносит он. — Но лучше проверим. Гена, голубчик мой, ты еще тут? — громко проговаривает по слогам Вадим, смотря на приоткрытую дверь. Голубчик, судя по всему, исчез в неизвестном направлении. — Ну все, будем пробовать петрушку, Леночка.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Если честно, я не очень люблю петрушку. У нее специфический вкус. Кинзу вообще ненавижу. Фу! А вот укроп люблю.
— Никогда не думал, что скажу это, Леночка, но…
— Но?
— Заткнись.
— Это было грубо.
— Не то слово. Завтра куплю веник из кинзы и буду долго… очень долго им тебя хлестать по жопе. А остаток скормлю.
Вроде обидеться надо, мне рот закрыли, да еще и пообещали расправу надо мной при участии кинзы, да вот только чего-то не обижается мое Я. Вместо этого я открываю рот, наблюдая за тем, как Вадим начинает расстегивать свою белоснежную рубашку. Резко вскочить и выбежать из комнаты почему-то желания не возникает, вместо этого я прикрываю рот ладонью, сдерживая рвущийся наружу смех. Смешно тебе, Леночка? А ведь он тебя сейчас трахнет. Блин, и ведь правда может. А это сейчас кто сказал про трахнет?! Боже, я сумасшедшая. Правда про свое сумасшествие я быстро забываю, как только снова перевожу взгляд на Вадима, который не только расстегнул рубашку, но и откинул ее в сторону. Я действительно говорила, что он не красавец? Да уж, что-то слишком много я звездю. Тело у него что надо. Не перекачанный дебил с картинки, а крепкий мужик. С таким как за каменной стеной. Точно, наверное, это и подкупает. Кстати, если вспомнить, что мужику на минуточку почти сорокет, то Вадимка явно следит за собою. Вадимка? Ха!
Этот самый Вадимка уже ремень из брюк достал, а я как придурочная завороженно смотрю на его руки. Вот ладони у него поистине огромные, прихлопнет на раз два. Сглатываю, как только осознаю, что подо мной проседает матрас. Боже, Лена, ну вымолви хоть слово!
— А что у тебя делал этот полуголый Гена? — нашла что спрашивать.
— Мылся. У него воду отключили. А я добрая душа не мог дать ему ходить вонючкой, вот и пригласил к себе домой.
— Ты и вправду добрый. Очень добрый.
— Не то слово, — без единого усилия, одно движение руки Вадима, и я оказываюсь на спине. — Взамен на мою доброту Гена помог мне котика вымыть. А потом пришла ты.
— Понятно.
— Что-то сомневаюсь, что тебе понятно, — наклоняясь ко мне, шепчет мне в губы и едва их касаясь, проводит своими губами по щеке. — Ко всем моим плюсам отнеси еще отходчивость и терпение. Любой другой давно бы содрал с тебя эти джинсы и трахнул, не отходя, так сказать, от кассы, — продолжает шептать, только уже на ухо.
— А ты сейчас не это хочешь сделать? — выдавливаю из себя я, когда Вадим касается губами моей шеи. В принципе приятно, правда чуть щекотно.
— Хочу, конечно. С первого дня хочу. Много чего хочу с тобой сделать.
— Ну и?
— Видишь-не делаю, — буквально присасываясь к моей шее, уверенно произносит Вадим.
— Не вижу, — возмущенно выдаю я, как только понимаю, что он делает.
Еще чего, засосы он мне будет ставить, паршивец. Кладу руки ему на плечи, скорее от желания отодвинуть его, вот только вместо того, чтобы подвинуть эту скалу, по факту, я притягиваю Вадима к себе еще ближе. Пожалуй, и на ощупь он очень даже приятный. И я в этом лишний раз убеждаюсь, когда начинаю проводить руками по его коже.
— Проверим тебе попозже зрение, крошечка моя.
Хочу сказать что-нибудь в ответ, но Вадим не позволяет, его рука зарывается в мои стянутые заколкой волосы, и он впивается в мои губы властным поцелуем, заглушая мой дальнейший протест. Его язык нагло врывается в мой рот, и несмотря на непривычный напор, у меня не возникает даже мысли остановить это все. Единственное, что меня немного отрезвляет-это его колючие щеки. Да, точно! Вот что не так, у него щетина. Надо срочно ее сбрить, чтобы был гладенький! Усмехаюсь на свои же размышления, на что Вадим, не зная моих дурных мыслей, прикусывает мою нижнюю губу. Я лишь на секунду теряюсь, но в ответ проделываю то же самое, только с его языком. Теперь черед Вадима охренеть в ответ, что собственно он и делает. Только быстро приходит в себя, крепче сжимая мои волосы. Хотелось бы мне сказать, что я, на минуточку, неженка и со мной так обращаться нельзя, да вот только мне не больно, а совсем наоборот-приятно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
