class="p1">— Но ведь вы больше не Странник. Чак, Хелл и Эйни согласовали этот приказ? — подозрительно спросил командир.
— Да, я не Странник, — фыркнул Мяч, — я типа ваш новый бог…
— Бог? — удивился военный.
— Гоб! Намах Шивая тебя за ногу! — ответил кот, и сияющий коридор древней дороги понес его за «Зубостаем». Рубку озарило ярким светом, в котором исчезли очертания бывшего Странника.
— Господин подполковник, какие будут указания? — спросил командира «Обамы-первого» один из его подчинённых.
— Мяч, конечно, наркоман и может себя хоть богом называть… — пробормотал командир, словно рассуждая, и, видя замешательство в глазах окружающих, добавил: — Сбавить скорость, запросить подтверждение с Ганимеда.
— Как сформулировать?
— Прошу подтверждение на снятие всех сил со Свит-236 и переброску «Обамы-первого» на Ганимед. По приказу бога Мяча. — Немного подумав, он добавил: — Бога напишите с большой буквы. Вдруг мы и вправду чего-то не знаем.
* * *
На «Зубостае» кот появился прямо в командирской рубке. Переход дался ему легко: тропы Древних подчинялись ему всё лучше и лучше. Множество лучевых стволов тут же нацелились в него и раздраженно зажужжали генераторами, готовыми выплеснуть по Мячу ливень заряженных частиц.
— Мы знали, что кто-то из ваших придёт! — произнесли откуда-то сбоку, куда Мяч даже не смотрел, ориентируясь по каким-то своим новым божественным, известным одному ему вещам.
— И почему же не стреляете? — спросил кот, идя к табло внутрикорабельных коммуникаций, возле которого стоял вооруженный молодой светловолосый офицер.
— Мы хотели говорить с кем-то из вас лично, — ответил коту тот же голос.
— Забавно, что наши мысли совпадают, — заметил Мяч, приблизившись к табло так, что ствол лучевого пистолета уперся ему прямо в лоб.
— Брюнес, опусти оружие… — приказали офицеру. Тот не успел подчиниться, как кот небрежно, будто что-то ища, взглянул на панели ввода, затем, не останавливаясь, прошел сквозь него, словно был неосязаем, и наконец произнес:
— Странники предлагают вам мир. Нам больше незачем да и не для чего драться.
— А всех несогласных вы выкинете за борт, как уже поступали на «Обаме-первом»? — осведомился голос.
— Вы все из Тирипса и вроде согласны на мир. Так чего вам бояться?
— Ты произнёс «Тирипс» и тебя не ударило силой. Ты не Странник, — наконец догадались в рубке.
— Всё верно. Я прибыл к вам для того, чтобы представиться в качестве бога.
— И чего же хочет Бог? — На удивление в вопросе не слышалось сарказма, словно отрицательные восприняли все как должное.
— Вы не стреляете по Спиритам и их бывшим адептам, а они в ответ не стреляют по вам. Вы выпускаете ваших пленных, они — своих. И…
— И?
— И ставите на «Зубостае» алтарь в мою честь, где жжете курения из галлюциногенов, — при этих словах Мяч улыбнулся.
— Мы хотим голоса в правлении на Терре, — сказал голос.
— Замётано! Летите на Терру и больше ничего не бойтесь: у нас теперь — новый общий враг. А я ещё зайду к вам алтарь проверить.
— Только поклянись Спиритом, что всё, что ты сказал — правда!
— Да легко. Клянусь Спиритом, что всё сказанное мной — правда. И как тут громкая связь включается?
— Говори! Твой голос распространится по всему кораблю!
Системы включились. Кот набрал в легкие воздух и, пару раз кашлянув, заговорил:
— Раз-раз! Всем, кто на «Зубостае»! Война со Спиритом окончена! Мы все возвращаемся домой, и люди, фурри и крабы больше друг друга не убивают! Эй, — обернулся он к офицерам, — теперь ваша очередь клясться Тирипсом, что вы приняли мир!
— У нас некому больше клясться. Мы все отлучены, — ответил ему говоривший от лица команды — немолодой, уже скрюченный мужчина, которому на вид можно было дать хоть сотню, хоть две сотни лет.
— Отлично. Тогда срочно стройте алтарь, но чур… — Мяч осмотрелся, ловя взгляды присутствующих. — У каждого — свой жрец, и каждый — жрец только сам за себя!
* * *
Мы собрались в ганимедской аппаратной, обсуждая все подряд, важное и не очень — от невозможности землян отступить без потери рейтинга в свой мир до странного объединения Терры со средневековьем, где по какой-то нелепости не работали привычные нам физические законы. После возвращения цикла смерти Эйни снова стала серьёзной и собранной. На ней был всё тот же белый костюм, однако на этот раз застёгнутый почти под самое горло. Чак же и Мяч ничуть не изменились, разве что у Мяча постоянно застывал взгляд, словно он что-то разглядывал, но, как я помнил из памяти Терры, в прошлом для кошачьих долго смотреть в стену, потолок или же угол было в принципе нормальным и естественным.
— Сдаётся мне, нам предлагается снова воевать на Терре. Эйни, ты вроде слышала там вибрации антисистемы… — задумчиво произнес Чак.
— Это и непонятно. Спирит же уходит из нашего измерения, почему тогда Т-шки не ушли? — спросила девушка, виляя рыжим хвостом.
— Я был на «Зубостае». Там все тоже отлучены, — заметил Мяч.
— А может, это не Тирипс, а этот, как его там… Новый чёрный бог или какое-то из его воплощений типа того же Анубиса? — предположил Чак. — Кстати, про него тоже нельзя забывать, потому что на Терру скоро прилетят мезанихи. И вот вопрос: чем мы с ними будем сражаться, если на Терре не работает часть нашего оружия? И хорошо еще, если только часть…
— А давайте еще раз закинем на Терру генезис, — предложил Мяч. Не сговариваясь, мы осуждающе посмотрели на него, — А потом снова всё там починим. По-моему, крутая идея, а?
— Если уж делать повторный апокалипсис, то надо сначала посоветоваться с Ноль Ноль Первой, — заметил Чак.
Я не смог скрыть удивления во взгляде, который снова бросил на него: не он ли только что осуждающе смотрел на новоявленного Бога, очень быстро входящего во вкус вершителя судеб?.. Эйни, похоже, было все равно.
— Ну так что мы сидим? — воодушевился Мяч. — Давайте шагнем в Антарктиду. Только чтобы времени не терять, я генезиса сразу захвачу.
Мы почему-то промолчали — может, потому, что, как и я, Эйни и Чак понимали, что до этого дело не дойдёт. Или надеялись…
— Я вам там, наверное, не сильно нужен? — спросил я.
— Нужен, — кивнула Эйни. — Кто-то должен понимать, когда эта сука лжёт и чего она действительно хочет.
— Для начала я наложу на всех антибактериальный и противопаразитарный цикл, — сказал Чак, проводя ладонью в воздухе. — Там биосфера очень агрессивная для нашего вида.
Виски сдавило. Меня окутала уже забытая мощная энергия Спирита, и, ощущая легкую головную боль, начал надевать броню.
Мы собирались быстро, решив брать костюмы пассивной подвижности, потому что они не требовали энергии и топлива. Из оружия больше всего повезло Эйни: 3D-принтер напечатал ей синтетический лук с набором оптоволоконных стрел и такой же синтетический колчан с ремнями и креплениями на спину.
— Чак, а где твой посох? Ты же у нас маг? — пошутила лисодевушка.
— Не заслужил еще, — отмахнулся Вульфен. — Сначала надо академию закончить.
— Мяч, а где твои мечи? — продолжала она, натягивая и проверяя скрипящую тетиву.
— Вот! — произнёс кот, и в его лапах появилось два новеньких меча. — Я типа сейчас одно целое со своим оружием, потому что мощь бога равна его личной силе. С тем же успехом я могу и пальцами бить — эффект будет такой же. Просто мечи привычнее.
— Ну, все готовы? — наконец спросил Чак.
Готовы были все, кроме меня.
* * *
Легкие наполнило свежим воздухом, а над головой расцвело мерцающими точками тёмное звёздное небо. На плато, где Странники обычно встречались с киберпамятью Терры, почти не было растительности, кроме мха, зелёными шапками покрывавшего всё вокруг. Из него торчали пять плоских, словно табуреты, камней, находящихся друг от друга на одинаковом расстоянии, словно кто-то хотел прочертить между ними правильную пятиконечную звезду.
Неожиданно скрипнула тетива — это Эйни наложила стрелу, прицелившись в сгусток тумана, который появился над одним из валунов. Белая дымка начала формироваться и уплотняться, пока не превратилась в фигуру человека в чёрном экокостюме с черными же прорезиненными вставками и синими полосами от плеч до кистей. Странникам этот покрой явно был незнаком, я же его узнал достаточно быстро. Куртка костюма доходила до шеи, охватывая ее небольшим, плотно застёгнутым воротом. Человек смотрел себе под ноги и сидел, облокотившись о колени и понуро склонив бритую голову с темной линией волос. На вид ему было лет двадцать пять —
