— Значит, ты предпочла побежать сразу же к Лехе. Так, да? А Егор пусть, как дурачок, не в курсе будет.
— Нет, Егор! — я повернулась к жениху. Его потемневшие глаза смотрели нехорошо. Настолько не хорошо, что я засомневалась в правильности принятого тогда в кафе решения.
— Да как нет то, если так и было? — проорал он. — Я, как идиот, ищу того, кто ее по башке огрел, а она получает угрозы и в ус не дует! Ты что думаешь, они сами собой рассосутся, как синяки под твоими глазами?
— Нет. — сглотнула я.
— Или я для тебя никто и звать меня никак? Ты уж скажи, не стесняйся! А то чего ради, спрашивается, я тут из кожи вон лезу!
— Вот потому я тебе ничего и не сказала! — заревела я в ответ, слезы брызнули из глаз, склеивая покрытые тушью ресницы и смывая с щек румяна. — Я знала, что именно так и будет! Ты же спокойно не може-е-ешь. — прорыдала я и отвернулась к окну.
Слезы все лились и лились, а истерика, начавшаяся из-за Соболевской несправедливости, подпитывалась обидой на саму себя и на то, что я почему-то не могу с ним спорить на равных, а чуть что заливаюсь горючими слезами. Тургеневская барышня, не иначе! Секунд пятнадцать я предавалась жалости к себе, а затем Егор обхватил меня сзади руками и тесно прижал к груди.
— Маш… — с раскаянием в голосе позвал он.
— Отстань. — пихнула я его локтем и всхлипнула.
— Маш, ну прости меня. — сдаваться Соболев и не собирался. — Сама-то подумай, что я должен был почувствовать? Моей практически жене приходит премерзкая смс-ка, на что мой друг говорит, что все под контролем, и он отправителем занимается? Причем уже не первый день, но так его и не нашел. А ты по городу разгуливаешь как ни в чем не бывало. — шептал Егор мне на ухо. — Ты хоть понимаешь, что я испугался?
— А чего тут пугаться-то? — не согласилась я. — На заборах вон тоже пишут… — кивнула я в сторону окна.
— А если им писать надоест? Если они припугнуть тебя хорошенько захотят? Или, еще хуже, от угроз прямо к делу перейдут? Мы ведь даже не подозреваем, кто это, и что у них намерения…
Возразить было нечего. Да и, откровенно говоря, от слов Егора стало весьма не по себе. Соболев сумел-таки поселить во мне крупицу сомнения. Я позволила себе еще какое-то время посидеть, прижавшись спиной к широкой груди жениха, а потом со словами: "На работу пора", отстранилась. Егор вгляделся в меня и, взяв за руку, серьезно произнес:
— Маш, только давай аккуратнее. Я тебя очень прошу.
Пришлось заверить жениха, что я буду постоянно на чеку, а не то и правда под замок посадит до тех пор, пока телефонного хулигана не найдет. А судя по тому, как продвигается нынешнее наше расследование, гарантии на то, что сидеть придется недолго, никакой нет. И как только я подумала о возможном грядущем заточении, сразу же осознала непреодолимую потребность организма прогуляться до галереи пешком. Тем более отсюда было рукой подать.
Егор поначалу скривился и хотел было настоять на совместной поездке, но потом неожиданно смягчился и предложил проводить. Я испытывать лояльность Соболева не стала и с удовольствием взяла того под руку.
Погода стояла солнечная, но уже по-осеннему свежая. В каждом вдохе прохладного воздуха чувствовалось обещание пока еще неблизкой, но такой неминуемой зимы. Я покрепче закуталась в жакет и подумала, что неплохо бы завтра надеть куртку и шарф потеплее. Когда сидишь в машине с климат-контролем, плюс тринадцать снаружи воспринимаются несколько иначе. Егор шел рядом как ни в чем не бывало и болтал о всякой ерунде, как будто только что состоявшегося разговора и не было.
"Хорошо ему в кожаной куртке" — с завистью поглядывала я на жениха и не забывала вставлять нужные реплики, хотя мысли мои от предмета разговора были далеко.
У входа в галерею мы распрощались, и я пошла внутрь, а Егор — обратно к машине. На том, чтобы расстаться снаружи, настояла именно я — не хватало еще, чтобы отношения владельца галереи и новой управляющей стали свежей темой для сплетен и пересуд за чашечкой чая. По этой же причине отказала Соболеву в поцелуе на прощание. Даже в щеку. Он над моими сложностями посмеялся, но сделал так, как просила.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Остаток рабочего дня пролетел незаметно, да и особой пользы я принести не смогла. Все мысли были заняты предстоящей беседой с женой Ротмана и тем, какие вопросы следует задавать, дабы не опозориться перед мужчинами, которые будут слышать каждое произнесенное слово. Ближе к концу рабочего дня отзвонился Егор и сообщил, что Леха успел все организовать. Встретиться с Натальей Ротман я должна была завтра в полдень. Мандраж от возложенной на мои плечи ответственности нарастал с каждой минутой и превратил меня в бестолково моргающего истукана. И моргала я на входную дверь кабинета до тех пор, пока та не раскрылась, явив моему взору Соболева. Жених, не смотря на конец рабочего дня, был бодр, свеж и полон энергии.
— Готова ехать? — приблизился он к моему столу.
— Да. — рассеяно ответила я и, выключив компьютер, которым, к слову так и не воспользовалась, пошла на выход. Егор подхватил забытую мной сумочку и направился следом.
Остаток вечера прошел для меня незаметно. И, как я ни старалась придумать достойные вопросы, которые заставили бы мужчин должным образом восхититься мной и моими недюжими способностями, ничего хорошего сочинить не смогла. Все, что лезло в голову, казалось по-детски глупым и до обидного наивным. От того настроения общаться с Егором, как и с кем-либо еще, во мне не было. Тот благоразумно удалился в кабинет под предлогом неотложных дел, а я, помаявшись какое-то время без дела, отправилась в душ и спать.
Утро новых мыслей не принесло, но я, успевши за ночь с положением дел смириться, решила действовать по ситуации. Егор моего странного поведения никак не прокомментировал и вел себя обычно.
До соседнего города мы решили добираться на Лехином "Ленд Крузере". Тот заехал за нами за полчаса до оговоренного времени, так что успел присоединиться к завтраку. Я была взбудоражена предстоящим путешествием, в связи с чем, вразрез со вчерашним вечером, рот мой практически не закрывался. Всю дорогу я ерзала по заднему сиденью, а купленный на заправке кофе взбодрил еще сильнее. Похоже, надо было брать чай с мелиссой. Или с ромашкой.
На стоянке перед торговым центром, где я должна была встретиться с женой Ротмана, Леха прикрепил к моей футболке "жучка" и прикрыл волосами, которые мне было велено оставить распущенными.
— Усовершенствованная модель. — похвастался Петров в процессе. — Отфильтровывает посторонние шумы.
— Круто. — вяло оценила я штуковину и вздохнула: главное не забывать поменьше шевелить головой, чтобы не распугать посетителей вдруг открывшейся лысиной. Хотя обритая медиками кожа уже начала обрастать короткими волосками и лично у меня ассоциировалась с покрывающимся по весне молодыми, робкими побегами стадионом.
— Как зовут общего знакомого и фирму-застройщика помнишь? — решил проинспектировать Егор.
— Мельников Олег и ЕвроСтройКом. — послушно ответила я.
Когда все приготовления были окончены, я наконец смогла вылезти наружу под ободряющими взглядами мужчин. Судя по отсутствию напутствий и наставлений по поводу того, как следует вести беседу, эта поездка была организована лишь для очистки моей совести, ибо в виновности Ротмана мужчины сомнений не испытывали.
— Удачи. — дружно донеслось мне в спину.
Я, не оборачиваясь, вздернула кулак в небо и уверенным шагом направилась ко входу в здание. Согласно пришедшей смс-ке Наталья Ротман уже ждала меня в кофейне на третьем этаже, столик в углу возле окна.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Здравствуйте, вы Наталья? — с улыбкой подошла я к брюнетке, сидящей в условленном месте.
— Да. — кивнула та в ответ. — А вы…
— Ольга Еремина. — представилась я заранее оговоренным вымышленным именем. Свое в силу понятных причин повторно использовать я не могла.
— Очень приятно. — улыбнулась женщина.
