Нетрудно понять, что с момента появления (в форме флажка) на карте страны, по которой он бродит, Конрад Врукк окружен неусыпным вниманием. И все же, несмотря на эту опеку, страх тебя берет, когда видишь, как враг ездит по оживленным городам и селам твоей страны, как появляется в промышленных центрах и портовых городах.
Каким же образом посланец Гелена оказался в орбите внимания, а затем и действий польских органов безопасности?
Наша контрразведка была уверена, что сбежавший в Западную Германию уголовник Врукк обязательно вернется в Польшу. Ведь почти каждый беглец из Польши рано или поздно будет использован враждебной нам разведкой, угнездившейся в Западном Берлине. Всегда одним и тем же способом происходит выжимание из беглецов каких-либо сведений, которые сами по себе (отдельно) могут быть и малоинтересными, но в определенных сопоставлениях дают врагу возможность проникнуть в жизнь страны. Но, кроме всего этого, некоторая часть беглецов после обучения в шпионских школах непременно перебрасывается обратно в Польшу. Поэтому каждый беглец не только может передать определенные сведения, но является также и потенциальным кандидатом на возвращение домой в качестве вышколенного, технически вооруженного и действующего по указанию организации шпиона.
В отношении Врукка польская контрразведка имела все основания утверждать, что он появится снова. Его эсэсовское прошлое, его безупречное здоровье и его бесспорная пронырливость позволяли допускать, что, верный своим идеалам, он пробудет в Германии не дольше, чем это нужно для овладения шпионской наукой.
Известно, что разведка Гелена категорически запрещает своим агентам вербовать людей на собственный риск. Перед заброской на другую сторону агент представляет своим начальникам описок знакомых, разумеется, с соответствующими характеристиками. Список этот становится предметом изучения и обсуждения геленовских экспертов, в результате чего перед самым выездом агент получает четкое задание: кого именно он должен завербовать из данного списка. Естественно, что польская контрразведка составила ввиду этого свой список знакомых Врукка. Были рассмотрены отдельные лица, могущие заинтересовать разведку Гелена, то есть те, которые могли войти в расчет как возможные агенты берлинского центра. Не раз обсуждалось прошлое этих людей и их моральный облик. Контрразведка бдительно следила за Врукком: не появится ли он у тех людей, которых — именно с точки зрения их морального облика — ему предложат завербовать его берлинские хозяева.
Неизмеримо существенной в этом деле, как и во многих других, была помощь общественности. И вот — в соответствии с предположением — Конрад Врукк появился у одной из своих знакомых, уголовное прошлое которой обеспечивало ей почетное место в упомянутом списке, находящемся в руках «ловцов душ» генерала Гелена и… в польской контрразведке. Последняя получила несколько сигналов от разных граждан, которые обращали внимание властей на появление знакомого им бандита. Их сообщения были не только ценным свидетельством бдительности и заботы о наших завоеваниях, они были маленькими кирпичиками той невидимой преграды, которую контрразведка воздвигает между агентом врага и родиной.
С того момента, когда на карте появился флажок с именем Конрада Врукка, сам он оказался в сетях и судьба его была предопределена. Его можно было бы сравнить с прокаженным, заразным человеком: каждый, кто завязывал с ним какие-либо отношения неслучайным образом, немедленно привлекал к себе внимание и вызывал подозрение. В результате это приводило к изъятию из общества всех тех людей, которые сознательно помогали посланцу генерала Гелена в его вражеской работе на территории- страны.
Конрад Врукк обязан был высылать написанные тайными чернилами шпионские рапорты. Однако он скоро пришел к выводу, что распорядители могут оставить его в дураках, если получат все его информации. Врукк полагал, что когда он вернется в Западный Берлин, предварительно выслав туда все добытые шпионские сведения, то Кайзер вообще отопрется и скажет, что сводки до него не дошли. В этом случае он не заплатит Врукку ни пфеннига. И агент счел более благоразумным вместо отсылки писем самому явиться с наиболее ценными материалами и продиктовать свою цену. Тогда Кайзеру ничего больше не останется, как только глубоко засунуть руку в карман, наполненный новенькими долларами. Поэтому-то в четырех своих письмах дальновидный (по его собственному мнению) геленовский агент уведомлял хозяев только о том, что он перешел границу, и предупреждал о своем возвращении в Берлин к 8 октября. Шпионские рапорты он оставил при себе. Что же в них было? Какие сведения раздобыл шпион Врукк?
Разумеется, этого я не знаю, а если бы и знал — не напишу, хотя бы потому, чтобы данная информация, не попавшая в руки Гелена через его агента, не достигла Берлина благодаря… рождению этой книги. Во всяком случае генералу Гелену есть о чем пожалеть, так как польские органы безопасности охарактеризовали некоторые добытые Врукком данные как «довольно ценные и конкретные».
Каждый знает, что не так-то легко запомнить выловленные в течение многочасового разговора отдельные имена, цифры, названия городов или улиц. Очень помогли бы тут записи, но вести их открыто, как вы сами понимаете, шпион не имеет права. Зато он может держать руку в кармане и на предварительно подготовленной коробке от папирос нанести какую-то цифру, бездумно названную едущим в отпуск солдатом. Но дальнейшие манипуляции в том же кармане, если разговор ведется долгий, могут привлечь внимание остальных пассажиров, а также (ведь пишется это вслепую) замазать предыдущую запись. Поэтому у Врукка в каждом кармане брюк и пиджака приготовлены кусочки картона и маленькие огрызки заточенных карандашей. Он перекладывает руку из кармана в карман и без особого труда ведет записи, которые через несколько часов прочтет в уборной вагона и запишет в блокнотик. Тут же он приготавливает себе новые «боеприпасы» для очередной записи.
В Грудзиондзе, пользуясь темной ночью, Врукк копается в мусорном ящике, в который выбрасываются отходы из ближайших казарм. Там он находит обрывки стенной солдатской газеты, и это позволяет ему оперировать в своей грязной работе подлинными именами и даже отдельными фактами.
Однако наиболее ценные сведения Врукк получил от тех людей, которых ему поручила завербовать разведка: ведь он сорок два дня ездил по стране. Его перебросили через границу в районе Дембна в ночь на 16 августа 1953 года, во время бури и проливного дождя, который стер следы и сделал невозможным преследование нарушителя.