Не помню точно, сколько длилось наше путешествие, но по-моему недели две. За это время неутомимый пан Клякса успел провести множество наблюдений и исследований, из которых родился новый труд о совершенствовании человеческого ума посредством прививки к нему дельфиньего мозга.
Мы с Резедой внимательно прислушивались к говору чаек и смогли довести словарь чаек до буквы "и".
И только Вероник становился все беспокойнее. '"Ах, пан Хризантемский, пан Хризантемский! - то и дело ворчал он под нос. Или: - Нет, пан Модест... Нет уж!"
На пятый день плавания мы выловили из моря лодку с тремя потерпевшими кораблекрушение сказандцами. Циклон подхватил их корабль и подбросил так высоко, что из всего экипажа только эти трое и сумели спастись, выпрыгнув вместе с лодкой на парашютах. Плотно пообедав, верные себе сказандцы, принялись сказывать сказки. Рассказали нам о двух братьях (о богатом и бедном), о двух сестрах (о доброй и злой) и под конец - о трудолюбивой падчерице и злой мачехе. Однако после пережитого нами на Адакотураде эти сказки показались нам пресными и скучными, и мы предпочли вернуться к своим занятиям, Уйдя на корму, мы с Резедой стали бросать чайкам кусочки хлеба, надеясь немного разговорить их. Мы старательно занимались птичьим словарем, и только время от времени до нас долетали стоны старого привратника: "Нет, пан Модест... Нет уж!"
Наконец в один прекрасный солнечный день впередсмотрящий крикнул: "Земля!", а час спустя пред нашими взорами предстали башни родного города, и сердце мое забилось сильнее.
"Акулий Плавник", вышедший из Адакотурады под флагом вымышленного государства Ландринконии, поднял свой настоящий флаг.
Мы высадились на сушу с чувством радости и облегчения, знакомым всякому путешественнику, после долгих странствий вернувшемуся в отчий край.
Пан Клякса отправился прямиком в Академию, условившись со мной о встрече на следующий день; а мы, то есть Резеда, Вероник и я, поспешили домой. Я испытывал и радость, и беспокойство одновременно - впрочем, все мы испытывали эти смешанные чувства.
Вы не можете себе представить, что со мной стало, когда еще издали я увидел стоявших на балконе родителей! Похоже, они все время так и стояли там в ожидании моего возвращения.
Я летел по улице как на крыльях, таща за собой Резеду. Через минуту мы уже были дома. Наверное, каждому из вас доводилось встречаться со своими близкими после долгой разлуки, и потому нет необходимости описывать, как проходят подобные встречи.
Плача от радости, матушка бросилась меня обнимать, да так бурно, что шляпка, которую она всегда надевала, выходя на балкон, слетела с ее головы.
- Пан Хризантемский сказал нам, что ты отправился в путешествие, но он не знал, куда, - голосом, напоминающим чириканье, сказал отец. - А кто эта милая девушка? - спросил он, взглянув на Резеду.
- Это моя невеста, Резеда Левкойник... Аргонавты искали золотое руно, конкистадоры - сокровища индейцев, а я нашел самую большую ценность в мире: мою дорогую Резеду! Полюбите ее, как свою дочь!
- Красивое имя - Резеда! - воскликнула матушка. - У меня как раз новая шляпка с букетиком резеды. Добро пожаловать, детка, в наш дом! Я всегда мечтала о такой очаровательной жене для Адася. Я как чувствовала, и даже поставила для тебя прибор. Идемте же к столу, а то суп стынет. И так у нас суп стыл каждый день с той поры, как ты уехал.
На первое был рисовый суп с помидорами, потом подали моих любимых цыплят и салат из огурцов со сметаной, а на десерт - три сорта мороженого: лимонное, малиновое и фисташковое. Мне сразу же вспомнились цвета государственного флага Адакотурады.
Мы с Резедой наперебой рассказывали родителям об этой удивительной стране. Отца больше всего заинтересовало устройство Алойзи, тем более что в его библиотеке была книжка пана Кляксы о кляксической энергии. Разумеется, это был только переплет, но я не сомневался, что после обеда отец тут же напишет новый вариант этого труда и перечитает его.
Родители с интересом разглядывали привезенные из Адакотурады диковинки. Матушка тотчас же испробовала на себе действие сока гунго, а отец, хотя и не любил молока, напился лактусового сока, и с грандиозным любопытством стал изучать фотографии Заповедника Сломанных Часов, королевского фрегата, "Анемоновой Горбушки", но особо пристально он разглядывал Кватерностера I, Алойзи, трехногих и трехруких адакотурадцев.
Тем временем матушка занялась Резедой. Я заметил, что и ей мои родители пришлись по сердцу, и Резеда весело щебетала, рассказывая 6 пане Левкойнике, о Мультифлоре, о будущей королеве Адакотурады.
В отлично убранной квартире для меня был приготовлен кабинет, а Резеде отец отдал чучельную мастерскую. Впрочем, чучела, как обычно, проветривались на балконе, и как только мы с мамой переставили в мастерской мебель, из нее получилась вполне уютная комнатка.
Когда Резеда ушла к себе распаковывать вещи, я остался с родителями наедине и как бы между прочим спросил:
- А как это получилось, что придя из Академии, я никого не застал дома, и пришлось мне уехать, даже не попрощавшись? Мне было очень грустно...
- Во всем виновата твоя мать, - заявил отец. - Мы сняли дачу в Ванильной роще на берегу Вкрбрды, чтобы ты после Академии отдохнул. Мама решила навести там порядок. Мы взяли пылесос и рано утром поехали. А потом опоздали на поезд и вернулись только вечером.
- Не вали все на меня, - запротестовала матушка. - Ведь пан Хризантемский должен был предупредить Адася. Я его просила. Ты что, забыл? В тот день Вероник должен был ехать за птицами для чучел, а пан Хризантемский сидел на лавке перед домом и грелся на солнце. А он ничего тебе не передал, Адась?
Наверно, забыл. Я давно замечала, что он на старости лет стал терять память.
Не успел я ответить, как раздался звонок в дверь. Открыв, я увидел Вероника. На нем снова была его форменная безрукавка и ботинки, зашнурованные проводом от электрического утюга. Из-за плеча старого привратника робко выглядывал пан Хризантемский.
- Пан Вероник, - прошептал я, - ни слова о пуговице и вообще о превращениях, птицах, о почтальонах... Гроб, могила, крест. Ни-ни!
Старый привратник кивнул головой и пошел поздороваться с моими родителями. За ним неуверенно семенил пан Хризантемский.
- Пан Модест, - с упреком сказала матушка, - как же вы забыли сказать сыну, о чем я вас просила?
- А я и забыл, что забыл, - со вздохом ответил пан Хризантемский. Похоже, что у них с Вероником только что был серьезный разговор, и пану Хризантемскому порядочно досталось.
- Нет, пан Модест... Нет уж! - гневно буркнул Вероник.
- Честно говоря, уважаемая пани, - тянул фокусник в отставке, - в последнее время память у меня совсем никудышная. Да и с головой что-то неладно. Вот, прошу взглянуть...
При этом пан Хризантемский щелкнул пальцами возле уха и в тот же миг из этого уха вылетело несколько щебечущих ласточек. Они выпорхнули в окно, присели на перила балкона, а затем взмахнули крыльями и - только мы их и видели.
Привлеченный щебетом, из-под дивана вылез сонный кот Иероним. Он мяукнул, почесался и лениво проследовал в комнату Резеды.
- А может, кот тоже вылез из вашего уха, пан Модест? - съязвил старый привратник.
- Кот? - удивился фокусник. - Никакого кота я не видел. Но если вам так хочется, то пожалуйста...
И с этими словами он из своих широченных брюк вытянул за хвост отчаянно оравшего Иеронима.
Представление пана Хризантемского меня просто поразило.
- Резеда! - крикнул я. - Иди скорей сюда! Увидишь кое-что интересное.
Резеда прибежала из своей комнаты, а Вероник подбоченился и насмешливо спросил:
- Ну, пан Модест, может теперь пана Несогласку превратите в птицу?
- Нет! - закричал я. - Только не это! Попрошу без этих шуток!
Пан Хризантемский встал перед Вероником и сказал, прищурив один глаз:
- Пан Чистюля, какая это вас нынче муха укусила? Надо поглядеть.
С этими словами фокусник потянул Вероника за нос, и тут же у привратника из носа вылетел целый рой мух. В комнате сделалось темно, как ночью. Отец убежал на балкон, а мама, всегда отчаянно боровшаяся с мухами, подняла невероятный шум:
- Что это вы тут вытворяете?! Сейчас же уберите своих мух! Или я вызову пожарных.
Пан Модест достал из кармана носовой платок, встряхнул им и подбросил его вверх. Мухи тут же сбились в черный ком, а старый фокусник ловким движением рук завернул его в платок и выбросил за окно.
Едва мы пришли в себя от странной проделки пана Хризантемского, как тот попрощался и поспешно удалился.
Когда дверь за ним закрылась, Вероник тяжко вздохнул и произнес:
- Вот видите! А я еще просил этого человека подменить меня. Кто бы мог подумать? Знаете, что он натворил? Однажды ночью разбудил жильцов, выгнал их на улицу неодетыми и так бедняг околдовал, что те плавали в фонтане, как золотые рыбки. Что будет, что будет? Как оправдаться перед людьми? Моя честь растоптана...
