Рина с удивлением подняла голову:
– Ты чего развопилась, Воробушек?
– Ничего! Я уже цветы полила, с подоконников пыль протерла, а ты как сидела, так и сидишь!
– Ладно! Иду! – буркнула Рина, спрыгивая с парты.
Вернувшись с мокрой тряпкой, Синицына начала лениво протирать доску, оставляя белые разводы. При этом одной рукой держала телефон и не отрывала от экрана взгляда.
– Ненавижу дежурство! – снова проговорила Рина. – Ладно, еще сейчас в первую смену учимся. А в прошлом году, когда во вторую… Вообще кошмар был! Особенно зимой!
Теперь настала Олина очередь сесть на парту и сверлить взглядом спину Рины. Воробьева некоторое время молчала, но все-таки не выдержала и начала:
– А вы с Женей…
Синицына тут же развернулась:
– Достала ты меня со своим Женей, Оленька! Ну что тебе еще надо? Сказала же: не в моем вкусе! Не беспокойся!
– Просто он… – растерялась Оля.
– Что? – насторожилась Рина. – Что-то сказал про меня?
– Ага, – кивнула Оля.
– И ты ему поверила? – ахнула Синицына.
– Ну, в общем-то… – растерялась Воробьева.
– Он все врет! Потупчик врет, понимаешь? – выпалила Рина. – Хотя…
Ее рука с влажной тряпкой безжизненно опустилась.
– Не выдавай меня, пожалуйста! – тихо проговорила Рина.
– Не выдавать? – переспросила Оля.
– Почему он тебе все рассказал? Ведь обещал молчать!
Рина бросила тряпку и, усевшись за учительский стол, осторожно взглянула на Олю. Потом издала нервный смешок.
– Хотя, кто я тебе такая, чтобы ты меня не выдавала? Это – конец! Конец всему!
Оля с задумчивым видом уставилась на подоконник. Смотрела, как пылинки пляшут в солнечных лучах…
– Что ты делала в тот вечер в школе? – наконец спросила Оля.
– Об этом он тебе не сказал? Ах да… Вы же вроде как встречаетесь! – Синицына горько усмехнулась. – Я хотела сделать ему сюрприз. Помочь с дежурством. Между нами… – Рина запнулась. – Между нами вроде как что-то тогда намечалось…
– Что намечалось? – сердито спросила Оля.
– Я хотела провести с ним время, расположить Женю к себе. Возможно, даже поцеловать! – пояснила Синицына.
– Но ты же сама говорила, что Женя не в твоем вкусе? – не понимала Оля.
– Да, но он лучший друг Егора! Был…
– Тебе нужно лечиться! – сердито проговорила Оля, скрестив руки на груди. – Ты хотела использовать Женю, чтобы подобраться к Власову?
– Мне не нравится слово «использовала»! – скривилась Рина.
– А как это назвать иначе? – воскликнула Оля, подумав, что сейчас Синицына точно так же использует ее, чтобы попасть на вечеринку Цветолины.
– Ой, Оля, только давай без нравоучений! – поморщилась Рина. – Если бы у нас с Потупчиком что и получилось, так он бы точно был в выигрыше! Ведь ему бы посчастливилось встречаться с такой девушкой, как я.
– Но ведь, добравшись до Егора, ты бы Женю бросила!
Синицына только нервно дернула плечом и тоже уставилась в окно.
– Что же ты заложила своего обожаемого Власова? – снова спросила Оля.
Рина подавленно молчала.
– Если все опишешь в подробностях, я, может, и пойму твои мотивы… – проговорила Воробьева.
Тогда Рина тяжело вздохнула и несмело начала рассказывать:
– Никто не знал, что я осталась в тот вечер в школе. Да я и сама не планировала. Просто Потупчик бегал от меня, как от огня! Такой стесняшка… Он так себя и с тобой ведет?
– Какая тебе разница? – поморщилась Оля, пытаясь скрыть ревность.
– В общем, я подумала, что обстановки лучше и интимнее не придумаешь. После того как школа опустела, подкарауливала Женю в коридоре. Он удивился, когда меня увидел. Мы мило болтали, сидя на подоконнике, я флиртовала с ним… А потом вдруг услышали какой-то шум. Я жутко перепугалась, а Женя велел мне оставаться на месте, мол, посмотрит, что там… Не знаю, почему мне было так страшно, ведь на первом этаже охранник дежурил. Наверное, просто дурное предчувствие. Знаешь, вечером в пустой школе жутковато…
Рина замолчала, задумчиво рассматривая горшок с геранью.
– Дальше-то что? – в нетерпении поторопила одноклассницу Оля.
– Что? Что? Дальше Потупчик вернулся и сообщил, что встретил в рекреационной Вадика и Егора. Он даже не догадывался, что те задумали… Они не посвящали Женю в свои дела. Вообще Филимонов перевелся к нам из «В»-класса и сразу, как банный лист, приклеился к Власову! До дружбы с Вадиком Егор ни в чем подобном не был замечен. А Потупчик Филимонову явно не нравился. Так они и перетягивали Егора, как канат на физкультуре… А еще говорят, что девочки втроем дружить не умеют!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Они взломали кабинет, когда вы с Женей были в школе?
– Ну да! На улицу вылезли через окно. А сочинения на пустом футбольном поле сожгли. Мы с Потупчиком только в окно разглядели, как заполыхало. Охранник, само собой, шум поднял, директрисе позвонил. Меня и Женю до ее приезда из школы не выпускал… Директриса приехала и сразу нас в свой кабинет за шкирку. Женя сказал, что не видел, кто это сделал…
– Ну а ты? – не выдержала Оля.
– Я тоже долго молчала! – Голос Рины дрогнул. – Тогда директриса начала говорить, что мы в сговоре или это вообще наша инициатива, просто мы удрать за сообщниками не успели… Стала пугать, чем нам грозит эта выходка, а у меня и так отношения с родителями не очень. Я их боюсь! – Синицына шмыгнула носом. – В общем, она меня до слез довела! Ну я и выдала этого идиота Филимонова. Явно его бредовая идея… А где Филимонов, там и Власов! Я так ревела, когда мы вышли из кабинета, мамочки! Никогда себя так отвратительно не чувствовала! Утром в школе Вадика и Егора уже чуть ли не на крыльце ждали. Из РОНО целая делегация прибыла… А директриса – дура! Выразила благодарность сознательным дежурным! Обошлась без имен, но все знали, что Потупчик в тот вечер дежурил в школе…
– А когда Женя пообещал тебе молчать? – спросила Оля.
– Как только мы с допроса этого дурацкого вышли. Потупчик явно растерялся от моей истерики. Сказал: «Ладно, не переживай! Обойдется!» Какое ж обойдется? Кто знал, что директриса нас выдаст? Там были сожжены сочинения всей параллели, камер у кабинета русского нет. Вычислить, кто это сделал, было сложно! А тут ей поджигателей на блюдечке предоставили…
– И Егор поверил, что это сделал Женя?
– А что оставалось? – пожала плечами Синицына. – Можно было подумать, что это охранник ребят заложил, но он нас даже по именам не знает… После случившегося Филимонов, который вместо сочинения вообще бланк пустой сдал, при всех выдал обличительную речь: мол, какой у нас стукач в классе завелся. Егор тогда смолчал. И я молчала. Струсила! Мамочки, самая ужасная весна в моей жизни!
Рина снова тяжело вздохнула.
– Ты не просто молчала, – начала сердито Оля, – ты вместе с остальными гнобила Женю! Даже при мне, при новенькой! Выражала ему симпатию, а потом так подставила и отвернулась! Ужас!
– Кто же знал, что все это такие масштабы примет? – воскликнула Рина. – Я думала, история быстро забудется. А потом нас лишили выпускного, родители Егора без него из страны укатили. И про Женю всякие гадости начали говорить. Но он оставался таким невозмутимым… А я всякий раз эти гадости и бойкот на себя примеряла. Для меня это – катастрофа! Школа, подруги, уважение – это все, что у меня есть в жизни, понимаешь, Оля?
Оля только головой качала.
– Ты должна обо всем рассказать Егору! – твердо проговорила Воробьева. – Пусть не всему классу, но Власову – обязательно! Там уж он сам решит, как поступить дальше.
– Ты что! – закричала Рина. – Нетушки, я не могу! Он же меня возненавидит!
– А если не расскажешь, тебя возненавижу я! – пригрозила Оля однокласснице, спрыгивая с парты. – Дежурить мне с тобой больше не хочется…
Рина сидела, поджав губы. На Олю старалась не смотреть. А когда Воробьева была уже у двери, громко проговорила:
– Ну и нужен ли Потупчику такой друг, который ему не поверил? Я слышала, как поначалу Женя убеждал Егора, что это не он стукач… Только там Филимонов подливал масло в огонь. Он Потупчика ненавидит! Все твердил: «Ты веришь? Веришь этому стукачу?» Но на вопрос, кто это сделал, Женя ответил, что не может выдать человека… Даже удивительно, что он все-таки тебе рассказал! Не зря я опасалась, когда поняла, что ты с ним…
