— Все верно, это мой приказ, — согласился я.
— Ещё в нём было то, что я лишаюсь всех должностей и титулов, — он испуганно продолжал смотреть на меня, — и не вхожу больше в число лиц, которым доверяет Его величество.
— И это тоже правда, — подтвердил я, — зачем ты тревожишь покой моей супруги, если тебе всё передали верно?
— Но…мой царь, как же так, — его глаза расширилась от испуга, он видел, что мне плевать на его проблемы, а Хатшепсут не бросается Его защищать, — я столько лет преданно служил вам.
Тут он повернулся к Хатшепсут, которая его напрочь проигнорировала. Это были уже не её проблемы и Аменемнеху это понял только сейчас. Весь ужас происходящего дошёл до него и по лицу мужчины прокатились дорожки слёз. Вся его жизнь рухнула в один момент.
— Мой царь, я молю о пощаде, я готов на любое наказание, но не лишайте мою семью и род дома, — он повернулся ко мне, поняв, что только от моего решения зависит его дальнейшая судьба.
— Ты мне не сильно интересен, — я пожал плечами, — новые номархи я уверен будут лучше исполнять мои приказы, чем один человек. К тому же ты сам говорил, что не можешь отвечать за отдалённые от твоего дворца города, которые не предоставили мне провизию. Я решил это изменить, а для этого ты мне не нужен. Можешь оставаться в своём великолепном дворце и дальше, я на него не претендую.
— Но мой царь, земли, у меня отнимают все земли, — взмолился он, — я не смогу никого содержать без земель!
— Это уже не мои проблемы, — я пожал плечами, — если это всё у тебя, то я перехотел есть и пожалуй лучше отдохну.
Не слушая мольбы лежащего на полу мужчины, которого отбросила моя охрана, когда он попытался подползти ко мне ближе, я пошёл к себе. Вице-король был первый кто отплатит мне, а за ним последуют и другие. Список у меня был длинный, а времени хоть отбавляй, спешить было совершенно некуда.
Через час, смущённый донельзя Хопи, стал мяться у моего столика, заслоняя свет.
— Ты начинаешь меня раздражать, — сказал я, на что он мгновенно отпрыгнул от света и поклонился.
Двадцать минут я писал, а он корчил страдальческие рожи.
— Приказать тебя высечь? — предложил я, — на потеху твоим подчинённым?
Тут он резко погрустнел.
— Ладно, говори, что там у тебя.
— Мой царь, — тут центурион, пока я не передумал, зачастил, — когда мы были во дворце вице-короля, нам предоставили таких отличных служанок, что я и парни были просто счастливы от такого хорошего отношения к нам.
— Я тут при чём? — проворчал я.
— У меня две просьбы к Его величеству, — он вобрал воздух в грудь и быстро произнёс, — первая — разрешение на отпуск и свадьбу.
— Она приехала вместе со свитой Аменемнеху? — понял я.
Хопи кивнул.
— Мина чудесная девушка, — смутился он, — я бы хотел, чтобы она осталась со мной.
— Ладно, — я пожал плечами, — если она не против, женитесь. Даю тебе отгулы.
— Благодарю Его величество! — радостно вскрикнул он, низко мне кланяясь.
— Что второе?
— Мой царь, — Хопи смутился, — Мина умоляет меня, чтобы я попросил вас выслушать её хозяйку.
— А-а-а, — догадливо протянул я, поняв всё сразу, — дай угадаю. А хозяйка у неё Хейра?
Центурион покраснел впервые за наше с ним знакомство, хотя на его тёмном лице это смоталось забавно.
— Хопи, все беды от баб, если ты ещё этого не понял, — вздохнул я.
— Мой царь, — он низко мне поклонился, — я сам молю вас выслушать её.
— Так тебе яйца сильно придавила эта служанка? — изумился я его покорности.
Центурион, который вместе со мной брал города, лазил на стены, убивал людей, сейчас был словно безобидная овечка.
— Ладно, только из-за тебя, — я сделал вид, что нехотя согласился, — пусть приходит.
Его глаза радостно вспыхнули, он низко кланяясь, быстро вышел, а уже через двадцать минут дверь открылась и опускаясь на колени, в комнату вошла или правильнее будет сказать вползла Хейра.
— Я помню, как ты мной пыталась воспользоваться, — спокойно сказал я, — так что давай без слёз и истерик, иначе вылетишь отсюда быстрее стрелы.
Девушка, в прекрасном платье, с отличным макияжем и с таким приятным запахом, что доносился до меня даже на таком расстоянии, сглотнула слёзы и замерла неподалёку.
— Прошу Его величество о милости, — умоляющим голосом сказала она, — отец и мама не переживут позора. Я готова на всё, чтобы Его величество помиловал мою семью. Готова стать Его рабой, быть наказанной, всё лишь бы семья не была опозорена навсегда.
— Ты? Рабыней? — я задумчиво почесал подбородок.
Хейра кивнула и поклонилась в пол.
— Я готова на всё, — твёрдо сказала она.
Сначала я хотел послать её, баб у меня и так было полно, девать некуда, но вот в голову пришла мысль о том, что девушка таких хороших кровей и воспитания вполне могла бы заменить госпожу Исиду. К тому же, если ещё её правильно мотивировать с учётом того, что мы с визирем задумали ранее в отношении её отца.
Мысль мне показалась хорошей, даже отличной.
— Хм, если ты станешь моей личной рабыней, то чего ты хочешь взамен? — поинтересовался я.
— Любое решение Его величества, снимающее позор с моей семьи, — она умоляюще посмотрела на меня.
Я посмотрел на Хопи.
— Позови Усерамона и Бенермерута.
Тот мигом отправил двух гонцов, первым прибыл Бенермерут, который жил в соседних комнатах неподалёку.
— Мой царь, — склонился он, игнорируя сидящую на полу девушку.
— С сегодняшнего дня она моя личная рабыня, — распорядился я, — выдели ей маленькую комнату, отдельно от всех слуг и рабов, чтобы всегда была под рукой. А для начала пусть её научат стирать мои вещи и приводить их в порядок.
— Будет исполнено мой царь.
Я стал давать ему и другие распоряжения, смотря как белеет лицо Хейры, и закончил только тогда, когда пришёл запыхавшийся Усерамон.
— Мой царь, — склонился он.
— Можем мы для бывшего вице-короля оставить ном с центром в городе Каср Ибрим? — поинтересовался я, — он станет в нём номархом.
Усерамон, с которым мы это обсуждали давно, поскольку заранее всё спланировали, остался невозмутим, полез для вида в свои бумаги, долго что-то смотрел и затем сказал с сожалением.
— Мой царь для этого придётся многое переделать. И новым номархам уже были обещаны эти территории.
Хейра с надеждой до этого смотревшая на нас обоих, вскрикнула и залилась слезами.
— Хм, досадно, — с видимым сожалением сказал я, — что же если ничего нельзя поделать…
— Мой царь, отец готовь отдать всё золото, что у нас есть, если его поставят номархом! — запричитала девушка, руки которой затряслись от страха, что её жертва была напрасной и ничего нельзя уже изменить.
— Уверена? — равнодушно спросил я, — он же может на это золото переехать в другое место и жить спокойно дальше.
— Лишённый всех должностей, в опале⁈ Лучше смерть! — Хейра уронила лицо в ладони и горько заплакала. Видя её состояние, я понял, что в этот раз возможно оно и искреннее.
— Мой царь, — Усерамон обратился ко мне, — если бывший вице-король заплатит золотом, я могу попробовать поделить его между частью номархов, чтобы они согласились раздвинуть свои границы.
— Да? Думаешь получиться? — для вида засомневался я.
— Господин Усерамон! — Хейра повернула лицо к главе канцелярии, — молю, пожалуйста! Поговорите с ними!
Он повернулся ко мне.
— Если Его величество не против, я попробую переговорить сначала с ними, затем с самим Аменемнеху.
Я задумался, затем под радостный вскрик девушки, нехотя сказал, что не против.
Она тут же стала нам кланяться, благодарить, но я махнул рукой Бенермеруту.
— Пристрой её и затем загляни ко мне снова.
Тот поклонился, подошёл к Хейре и подняв её за руку, увёл девушку за собой. Когда за ними закрылась дверь, я спокойно сказал, обращаясь к Усерамону.
— Ну вот, а ты говорил придётся силой отнимать золото. Сами всё отдадут и ещё благодарны будут при этом.
