— Я предупрежу визиря, чтобы он подвинул наши с супругой графики ради вас, — любезно сообщил я ему.
Посол откланялся и дальше Хатшепсут стала вести приём жалобщиков и просителей из местных. Я в это не вмешивался, но когда попытался уйти, она мне улыбнулась и взяла за руку, удерживая на месте. Со стороны возможно это казалось милым, но взгляд её был просто ледяным. Пришлось досидеть до конца, не проронив и слова, зато нервируя всех просителей своим задумчивым видом.
Наконец приём был окончен и советник Хатшепсут огласил его завершение. Из зала стали стремительно уходить люди, оставляя внутри только её советников и охрану, ну и мою. В общем можно сказать, что мы остались с ней наедине.
— Его величество видимо плохо представляет себе, что такое царство Митанни, — когда двери зала закрылись, царь повернулась ко мне, — большие плодородные равнины дающие обильный урожай, могучие крепости и сильные, отважные воины царя Шауштатара — вот что ждёт царя Менхеперра в этом месте.
— А также у них одни из лучших коней в мире, — тихо сказал Сеннефер, — они не зря славятся большими знаниями по разведению коней. Из-за этого их колесницы не знают поражений.
— Почему о нападении на наши границы я узнаю последним? — проигнорировав слова царя и её советника, я спросил то, что интересовало меня.
Повисло молчание.
— Дорогая? — угрожающе поинтересовался я.
— Я решила, что это не такие важные новости, чтобы тревожить покой Его величества, — нехотя ответила она.
— А если армия врага вторгнется в наше царство? — мой голос похолодел, — я об этом тоже узнаю тогда, когда враг будет уже у ворот Фив?
Поняв, что ответа не будет, я поднялся с трона.
— Дорогая, прошу следующий раз предупреждать меня о любых поползновениях на наши границы. Хорошо?
Хатшепсут спокойно кивнула, оставшись холодной скульптурой на троне.
Вернувшись к себе, я со злости пнул стул, который отлетел к стене и разбился. Сидящая на коленях Хейра, вздрогнула и испуганно посмотрела на меня.
— Спроси у Бенермерута, кто там остался за Усерамона и позови его ко мне, — приказал я и она быстрее молнии бросилась на выход.
Вскоре с низкими поклонами вошёл незнакомый мне пожилой человек. Говорить незнакомцу такие вещи, какие я мог сказать Усерамону, я разумеется не стал.
— Узнай кому приходят письма от номархов или князей Ханаана, — приказал я ему, — надо поговорить с ними вежливо о том, что Его величество Менхеперра, тоже был бы рад слышать о новостях из провинций.
— Я знаю ответ на первую часть вопроса мой царь, — с поклоном ответил мне старик, — этим занимаются главы канцелярий, они и составляют отчёт для царя Хатшепсут.
— Благодарю, — я стал немного успокаиваться, — тогда помоги Рехмиру поговорить с ними в нужном ключе. Я не прошу сообщать первому мне или делать это мимо супруги. Но пусть делают хотя бы копию сообщений от провинций для меня.
— Я могу высказать свои мысли мой царь? — спросил он.
— Если тебя оставил Усерамон за себя, то разумеется, — я пристально посмотрел на него.
— Этот разговор будет бесполезен мой царь, — с сожалением признался он, — оба целиком и полностью преданы царю Хатшепсут. Если они действуют по её приказу, разговаривать и тем более давить на них будет бесполезно.
— И всё же сделайте это завтра, а затем ещё раз, скажем через пять дней, — приказал я и он принимая приказ, склонил голову.
— Как прикажет Его величество.
Когда он вышел, я подозвал к себе Хопи.
— Узнай, где они живут, сколько человек охраняет их дома, — тихо приказал я, — если немного, то узнай у какого торговца закупают масло послы или торговцы из Митанни и Хеттов. Отправишь кого-нибудь из иудеев, купить двадцать кувшинов лучшего касторового масла. Понял?
— Да мой царь, — ответил он с лёгкой улыбкой, — а затем перед повторным разговором господина Рехмира с главами канцелярий у них ночью в поместьях случится небольшой пожар?
— Почему небольшой? — удивился я, — думаю случиться очень большой пожар, который правда не сильно затронет основной дом, где живут они с семьями, но зато дотла спалит все хозяйственные постройки. Надеюсь, этот знак богов заставит их хорошо подумать при своём повторном ответе.
— Слушаюсь мой царь, — склонился он.
— Много людей не бери, — предупредил я, — вас амбалов видно издалека, так что кого поскромнее по габаритам возьми.
Он с улыбкой поклонился и вышел из комнаты. Едва он ушёл, вошла с поклоном Хейра и стала убирать обломки стула, стараясь не смотреть при этом на меня.
— Видел сегодня на приёме твоего брата, — сказал я, вроде как не обращаясь ни к кому, — он просил царя Хатшепсут взять его в войско.
Девушка вздрогнула и спросила.
— Его величество поведает своей верной рабе ответ Его величества?
— Взяли в корпус Ра, — пожал я плечами.
— Благодарю Его величество, что принёс мне эту хорошую новость, — низко поклонилась она.
Убрав обломки стула, она поинтересовалась у меня, когда я буду ужинать, поскольку у господина Бенермерута для меня всё готово.
— Пусть несёт, — сказал я, — и позови на ужин Рехмира.
— Слушаюсь мой господин.
* * *
Когда парень пришёл, даже скорее прибежал, поскольку весь дворец гудел от новости, что я объявил войну царству Митанни и выгнал послов из столицы по сущему пустяку.
— Ты знаешь, кого Усерамон оставил за себя? — спросил я, показывая рукой, чтобы он садился напротив и тоже приступал к еде.
— Старший брат, — ответил парень, — уже отошёл от дел, но изредка его дядя просит помочь, как вот сейчас, когда он отбыл по делам Его величества.
Я ему вкратце передал то, с чем тот придёт к нему через несколько дней, а затем перешёл к тому, ради чего его позвал.
— Через неделю мне нужны все данные, что нам за это время собрали иудеи, я направляюсь на Ханаан, а затем в Нахарину. Если кто есть в городе из тех иудеев, с кем мы договаривались, назначь встречу.
— Мой царь так уверен в своих силах? — Рехмир тяжело вздохнул, — у митаннийцев отличные колесницы и кони. Да и их столица как я успел узнать, находится в горном районе, а наши войска плохо воюют в горах.
— Не уверен, — нахмурился я, — зато точно знаю, что без олова и дерева мы недолго пробудем передовой державой. Я хотел идти на Запад, но как видишь митаннийцы сами подтолкнули меня идти к ним.
— Да, о нехватке на рынках бронзы и олова мне тоже говорили, — нахмурился Рехмир, — о проблемах с деревом я слышу впервые.
— Твой дядя сделал для меня то, что я его просил по налогам? — поинтересовался я у него.
— Да, он оставил мне листы, чтобы я переписал их начисто.
— Отдашь Танини, — приказал я, — он всё равно поедет со мной вместо Бенермерута, я как раз успею поработать над новым налоговым кодексом. Старик пусть остаётся во дворце на хозяйстве.
— Слушаюсь мой царь, — склонил он голову.
— И да, найди мне завтра моих военачальников, хочу с ними поговорить.
Дальше мы, поедая приготовленный для меня ужин, тихо переговаривались. Я нарезал ему всё больше задач, связанных с последними новостями, а парень со смирением слушал и запоминал.
— Последнее, — напутствовал его я, когда мы закончили, — составь мне список всех, кто сопротивляется моим приказам. Пора похоже начать чистить Авгиевы конюшни, а то это противостояние с чиновниками у меня надолго затянется. Лучше решать проблемы кардинально.
— Хорошо мой царь, — склонил голову парень, — после того случая с градоправителем и подарком Его величества, в столице мне сопротивляются в основном только жрецы и крупные землевладельцы. В номах же вообще все: жрецы, землевладельцы, номархи. Пока очень тяжело идёт с ними переписка и реализация поручений Его величества.
— В Дельте есть кто особо упорный, кто проявляет своеволие? — прищурившись, поинтересовался я.
— Да, там целый рассадник недовольных, мой царь, — со вздохом сообщил он.
— Дашь мне имена и что конкретно не сделали, — приказал я, — всё равно плыть в ту сторону, навещу самых строптивых по дороге.
