— Вообще-то, плафон с лампочкой ты сам оторвал, — напомнил ему Алеша и тут же пожалел об этом.
— Да, оторвал! — закричал Фуго. — А что мне оставалось делать, если эти противные воробьишки набросились на мои зимние запасы еды? Я, может быть, защищал свою собственность!
Ссора закончилась тем, что Фуго ушел смотреть телевизор, а Алеша отправился к Вике, рассказать, как они всей семьей и тремя милиционерами разгромили дом мимикров.
Когда Фуго спустился в гостиную, из своей спальни как раз вышел Алексей Александрович и спросил:
— Кстати, а ты снял размеры стекла?
— Нет, мрачно ответил мимикр.
— Зря, — сказал Алешин папа. — За ночь в дом может набиться летучих мышей.
— Ага, и тогда вы поможете мне доломать оставшуюся мебель, — пробурчал Фуго.
— Не горюй, — сказал Алексей Александрович. — С мебелью мы разберемся. А вот стекло вставить надо. До ужина ещё есть время. Так что, сходи и измерь стекло.
В общем, Фуго опять пошел в Петрово и не вернулся ни через полчаса, ни через час, ни через полтора. А когда пришло время садиться за стол, Светлана Борисовна сказала:
— На этот раз я сама съезжу за ним, а то вы ещё разберете его избушку по бревнышку.
Алешина мама нашла мимикра дома. Он сидел у окошка, смотрел в сад, и вид при этом у него был припечальный.
— Что с тобой, Фуго, — войдя, спросила Светлана Борисовна.
— Ничего, — ответил мимикр. — Просто я подумал, что скоро вы все уедете в Москву, и мы с тетушкой останемся здесь одни.
— Ну так поехали с нами, — предложила Светлана Борисовна. — Квартира у нас большая. К тому же, я так полюбила и тебя и твою тетушку. Вы нас совсем не стесните.
— Спасибо, конечно, — ответил Фуго. — Но лучше мы перезимуем здесь. В гостях хорошо, а в своем доме все же лучше.
— Тогда что же ты грустишь? — спросила Алешина мама.
— Так, — отвернувшись, ответил мимикр. — Кажется, я очень привык к вам. У меня никогда не было таких друзей. Всю жизнь я кого-то боялся, убегал от хищников и разных там нехороших гуманоидов. А здесь, на Земле, я вдруг почувствовал себя почти как дома в детстве, когда у меня были мама, папа, братья и сестры. И вот все закончилось, и мы с тетушкой снова остаемся одни.
— Ну почему же одни? — ласково проговорила Светлана Борисовна и села рядом с мимикром. — Во-первых, у вас очень хорошие соседи. Во-вторых, на праздники и по выходным мы будем приезжать в гости к вам, а вы к нам. А в-третьих, ничего не кончается, Фуго. Наоборот, все только начинается. Начинается ваша жизнь на Земле. А сейчас поехали домой. После ужина Цицерон будет читать продолжение своей истории.
— Поехали, — трагическим голосом ответил мимикр. — Знаете, что я придумал?
— Что? — спросила Светлана Борисовна.
— Всю зиму я буду писать книгу о своей жизни. А следующим летом, после вечернего чая буду читать её вам.
— Отличная идея, — одобрила Светлана Борисовна.
А послу ужина, как уж повелось, все собрались в гостиной слушать продолжение "Записок железного гуманоида".
— Следующая глава называется "В изгнании", — начал Цицерон.
— А почему "В изгнании"? — спросил Владислав Валентинович. — Тебя же не изгоняли, ты сам сбежал.
— Так красивее, — ответил Цицерон и продолжил свой рассказ:
"Дикари, к которым я попал, оказались очень милыми добродушными людьми. Они не ели себе подобных, не воевали с соседними племенами и даже не играли в азартные игры.
В первый же день я выучил язык аборигенов. Он оказался очень простым, всего пять десятков слов.
Эти симпатичные мирные существа приняли меня как родного и сразу попытались сделать из меня бога. Тогда-то я впервые и понял, чем отличается гомо сапиенс* от разумной машины вроде меня. Робот с самого рождения точно знает, что его создал человек, а люди иногда всю жизнь ищут ответ на вопрос, откуда они взялись и зачем пришли в этот мир.
Чтобы не терять времени зря, я начал учить дикарей всему, что успел узнать сам. Всего за месяц мы построили каждой семье по деревянной избе. Потом я научил их делать мебель, и через две недели во всех домах стояли стола, лавки и даже кровати. Затем, я научил их лепить глиняную посуду и делать масляные светильники. А когда мы с жителями поселка достраивали ветряную мельницу, появился Майкл Злопыхин. Оказалось, что все это время меня искали, и мой бывший хозяин привел с собой с десяток грузовых роботов.
Два дня мои железные собратья безрезультатно бродили по лесу. Роботы окружали меня, загоняли на скалы, ставили хитроумные силки, но каждый раз я разгадывал их план и убегал. Тогда-то я впервые и понял, чего стоят мозги и чем отличается умный железный гуманоид вроде меня от обычного автопогрузчика. Мои преследователи сами попадали в свои же ловушки и ничего не могли со мной поделать. Я же кружил на одном месте и не уходил далеко, потому что к тому времени у меня уже созрел план. В день прилета корабля я собирался тайно проникнуть внутрь и покинуть эту планету. Я ещё не знал, куда и зачем полечу, но был уверен, что хуже, чем на заводе мне нигде не будет. В глубине души я надеялся, что меня возьмет к себе капитан корабля, позволивший пользоваться его библиотекой. Я согласен был выполнять для него любую работу и с нетерпением ждал, когда появится корабль.
Наконец этот день настал. Все утро я морочил голову своим преследователям и увел их так далеко от стартовой площадки, что без посторонней помощи они бы не выбрались и за трое суток. Избавившись от них, я тайной тропой добрался до завода, выждал момент, когда грузчики спустились вниз за следующим контейнером, и начал действовать. Я вытряхнул из одного контейнера слитки, отнес их подальше, а сам забрался внутрь. Потом грузчики, закатили меня в грузовой отсек, и вскоре корабль покинул планету, на которой мне пришлось столько пережить.
Мое возвращение на Землю длилось очень долго. К тому времени у меня основательно подсели аккумуляторы, и я опасался, что не смогу самостоятельно сбежать с корабля. Дело в том, что этим кораблем управлял другой капитан, и я не решился показаться ему на глаза. Тогда-то я и понял, что все люди очень разные, и если ты хочешь нормально жить, надо научиться отличать хороших от плохих. Я понял, что в руках у проходимца ты и сам становишься скверным, а рядом с порядочным человеком ты обязательно будешь стараться выглядеть таким же. В конце концов, мне все же повезло, и я нашел своего хорошего человека — Алексей Александрович выкупил меня у Майкла Злопыхина", — закончил Цицерон и тут же добавил: — Но это не конец истории, потому что с Алексеем Александровичем мы облетали много планет. Только об этом в следующий раз.
Глава 11
В этот знаменательный воскресный день, как на заказ, небо совершенно очистилось от туч, и над Игнатьево снова заблистало мягкое августовское солнышко. В сторону юга по небу потянулись огромные стаи перелетных птиц. Они улетали в теплые края и на прощание громко кричали на своем птичьем языке: "до следующего лета".
С самого утра в Игнатьево играла музыка, петухи кукарекали торжественно, словно горнисты, коровы мычали по-праздничному душевно, а собаки стояли у своих будок и весело виляли хвостами всем проходящим.
На деревню было любо-дорого посмотреть. Дорожки сияли чистотой, кругом были развешены разноцветные фонарики, флажки и гирлянды. На каждой калитке висело по табличке: "Приглашаем на пироги", и возле каждого дома обязательно стоял стол с кипящим самоваром и вазами с вареньем. Но до настоящего гулянья было ещё далеко, поэтому пирогами и вареньем лакомился только огромный рыжий детина в рваной майке и с перевязанной головой. У каждого дома он останавливался, съедал по паре пирогов, запивал чаем и шел дальше. И везде ему улыбались, говорили всякие приятные вещи и уговаривали съесть ещё пирожок и выпить чашку чая.
Да вон вас сколько, а я один, — добродушно отвечал рыжий здоровяк. Надо же успеть всех уважить.
Настроение у всех было самое что ни на есть карнавальное. Отправляясь в магазин, старушки с авоськами прямо от калиток пускались в пляс. Все работы в садах и огородах были отложены, и только Николай Бабкин со своей кошкой Ксюшей, как всегда, стоял на берегу с удочкой в руке и ловил рыбу. Сегодня Николаю невероятно везло. Клев был таким, что Бабкин не успевал забрасывать удочку. Ерши ему попадались невиданные, величиной с ладонь, плотва — в две ладони, а лещ сел на крючок такой, что Николай целый час не мог вытянуть его на берег. Когда же, наконец, он подтащил чудо-рыбину к мостику, Бабкин подскользнулся и нечаянно опрокинул ведро с рыбой. Весь улов выплеснулся в реку, Николай бросился поднимать ведро и уронил удочку. В результате лещ от него ушел, а сам рыбачок упал в воду.
— Ну вот, — выбираясь на берег, обиженно проговорил Бабкин. — То не клюет, не клюет, а то хоть из дома не выходи.
