— Очень просто: на воздушном шаре.
— На шаре?
— Ну, да, конечно; комета, обогнув Солнце, на возвратном пути должна так близко пройти около Земли, что заденет последнюю своим хвостом. Мы воспользуемся этим и перелетим на родную планету.
— А из чего ты сделаешь шар?
— Он уже готов.
— Как, ты думаешь применить селеновый шар?! Но это невозможно!
— Почему же? Объем его равен 630 кубическим метрам, а вес — 1000 килограмм; если наполнить его водородом, то, благодаря плотности кометной атмосферы, мы получим подъемную силу около 2 килограммов на кубический метр, всего, значит, более 1500 килограммов; вычитая отсюда вес самого шара, получим в остатке подъемную силу в 500 килограммов, цифра не маленькая.
Гонтран задумался.
— Как же быть с Еленой? — спросил он приятеля.
— Да устрой ее похищение! — посоветовал ему Сломка.
— Я честный человек, — возразил Гонтран с достоинством.
— Ну, тогда как хочешь! Время еще терпит: у нас в распоряжении целых три месяца. Подумай!
Беседуя таким образом, друзья возвратились к шару и через несколько минут улеглись спать.
Глава XXV
НА ДНЕ ОЗЕРА
— Солнце!.. Солнце!.. Скорее сюда!..
Этот крик, в котором слышались не то тревога, не то восторг, заставил всех обитателей меркурианского острова спозаранку вскочить на ноги.
— Что такое? — спрашивали они друг друга, протирая глаза.
Крик повторился. На этот раз не было никаких сомнений, что он доносился из обсерватории и принадлежал никому иному, как Теодору Шарпу.
— О, черт бы тебя побрал! — пробормотал в ответ своему врагу Фаренгейт, укладываясь снова спать.
Михаил Васильевич, Гонтран и Сломка оказались более любознательными и поспешили в обсерваторию.
— Что такое у вас, коллега? — спросил Осипов, входя.
Старый ученый не успел закончить фразы, прерванной невольным восторженным восклицанием, к которому присоединились возгласы его спутников.
И было чем восторгаться. Весь восточный край горизонта, казалось, был охвачен ярким пламенем. От солнечного диска на многие тысячи миль исходили столбы огня, как будто извержение свирепствовало на поверхности дневного светила.
Через несколько минут извержение стало слабеть, яркость пламени уменьшилась, но взамен того с поверхности Солнца поднялась громадная газообразная масса, до 85000 верст высотой, при вдвое большей длине. Это гигантское облако оставалось неподвижным, между тем как огненные столбы, соединявшие низ его с поверхностью Солнца, продолжали крутиться и изменять свою форму.
Так продолжалось несколько мгновений. Потом вдруг взрыв, казалось, потряс все Солнце. Газообразная масса, подобно гигантскому фейерверку, взлетела в пространство и разорвалась на мириады огненных хлопьев, искр, частиц.
Восхищенные зрители разразились восклицаниями восторга.
— Какая прелесть, это что-то волшебное! Точно из «Тысячи и одной ночи».
— Замечательное явление, не правда ли? — обратился Шарп к Михаилу Васильевичу.
— Да… А вы успели измерить эту газообразную массу?
— Как же… По-моему, выходит…
— Все это прекрасно, вмешался в разговор ученых Сломка, — но еще лучше бы нам подумать о своей шкуре. Ведь наша комета пройдет всего в 230 000 миль от Солнца, то есть, на расстоянии в 160 раз меньшем, чем то, которое отделяет от Солнца Землю. А это значит, что нам придется вытерпеть жару в 25600 раз сильнее той, какая бывает на Земле в летние дни.
— Б-р-р, — содрогнулся Гонтран. — Твои цифры могут хоть кого привести в ужас!
Оба астронома задумались.
— Да, Сломка, ваши опасения вполне основательны, — проговорил Шарп.
— Ну, не совсем, — заметил Осипов. — Ведь комета движется со скоростью почти 500 верст в секунду. Благодаря этому она едва ли будет иметь время поглотить слишком большое количество солнечной теплоты.
— Вы думаете? — с легкой насмешкой спросил Сломка.
— Не думаю, а уверен, — сухо возразил профессор. — Спросите Шарпа, и он скажет вам, что комета 1843 года прошла всего в 31000 милях от Солнца, однако она не сгорела.
— Все это так, но и 236000 миль от Солнца — хорошая штука, так что нам надо серьезно подумать о себе.
— Не отрицаю. Что же нам сделать?
— По-моему, проще всего — перенести все наши пожитки из шара в вагон, потом затопить его на самом глубоком месте кометного озера и отсиживаться там, пока комета не обогнет Солнце. Можно затопить и шар, чтобы он не испортился от жара.
— Браво, браво, Вячеслав! — воскликнул Гонтран. — Твой план просто гениален. Но вот только чего я не понимаю, ты, помнится, сказал мне, что озеро состоит не из воды, а из какой-то жидкости, вроде нефти. А ведь нефть горюча. Вдруг это озеро вспыхнет?
— Относительно этого могу вас успокоить, Гонтран, — вмешался Шарп. — Жидкость, из которой состоит озеро, действительно похожа на нефть по виду, но состав ее совсем другой, и она совершенно не способна гореть.
Посоветовавшись несколько минут, путешественники решили осуществить проект Сломки и в тот же день приняться за его исполнение. Все вооружились топорами и принялись мастерить повозку, на которой можно было бы перевезти шар на берег озера. Деревья, росшие на Меркуриальном острове, доставили отличный материал для этого сооружения. Через двое суток повозка была готова, шар взгроможден на нее при помощи рычагов, и все, одевшись в скафандры, принялись тащить самодельную колымагу. Хотя на комете, благодаря ее объему, сила тяжести была значительно слабее, чем на Земле, однако прошло не менее трех дней непрерывного труда, пока наконец повозка достигла берега озера. Усталые, обессилевшие путешественники не могли даже отдохнуть порядком: комета с каждым часом приближалась все ближе и ближе к Солнцу; жара достигла крайних пределов, надо было торопиться. Поэтому они, не мешкая, принялись за замер озера. Озеро не отличалось глубиной, Сломка и Гонтран только через несколько часов отыскали место, где дно находилось на десяти саженях от поверхности. Эта глубина была признана достаточной, и здесь решено было затопить вагон с шаром.
По предложению инженера, руководившего всем предприятием, вагон был нагружен настолько, что он мог погрузиться в глубину озера лишь тогда, когда в него сядут все шестеро пассажиров. Поэтому, когда все влезли в него, через открытое верхнее окно, вагон тотчас начал тонуть, однако, настолько медленно, что Гонтран успел вовремя захлопнуть окно ставнем и таким образом предотвратить наполнение жидкостью внутреннего помещения. Шар был без хлопот затоплен еще ранее.
Очутившись внутри вагона, они наполнили его кислородом и сняв скафандры, разлеглись по диванам отдыхать. Только старики не могли угомониться и, забравшись в лабораторию вагона, скоро вступили в оживленный спор.
— …Я вам говорю, что…
— А я утверждаю, что это неправда, так как…
— Вы не понимаете в расчет…
— Вы не хотите понять, что…
— Взгляните на мои вычисления…
— Нет, посмотрите на мои, и вы увидите…
Такие фразы почти целый час доносились из лаборатории. С каждой минутой спорящие возвышали свои голоса все выше и выше.
— Да они, кажется, наконец, подерутся! — вскричал Сломка, поднимаясь со своего места.
— О чем это вы так спорите? — спросил он, входя в лабораторию.
— Помилуйте, — воскликнул Шарп. — Михаил Васильевич утверждает, что комета пройдет в десятках миллионов миль от Земли, тогда как, по-моему, она пересечет орбиту нашей родной планеты всего в двух миллионах миль.
— Да, я это утверждаю, — отозвался Михаил Васильевич, — и готов каждую минуту доказать. Смотрите.
Старый ученый вытащил свою записную книжку, испещренную чертежами и цифрами, и стал объяснять их инженеру.
— Видите, — воскликнул он, наконец, с торжеством, — комета пройдет не около Земли, а около Марса, где нам и надо высадиться!
Тщательно проверив вычисления профессора и убедившись в их правильности, Сломка не мог удержаться от озлобленного восклицания:
— Ах, черт побери, вот тебе и возвращение!
Инженер оставил лабораторию и отправился уведомить Фаренгейта и Гонтрана о несбыточности планов возвращения на Землю.
Межпланетное путешествие, видимо, грозило затянуться. Судьба явно покровительствовала желанию Михаила Васильевича «шагать с планеты на планету», как выразился американец.
Глава XXVI
ОТЪЕЗД НА МАРС
Целых две недели провели путешественники в своем убежище, пока, наконец, Михаил Васильевич и Шарп не решили, что опасности больше нет, и можно выйти из вагона. Но как выйдешь из вагона, когда он затоплен на дне озера?
Долго пришлось ломать голову, чтобы разрешить мудреную задачу, пока, наконец, общим голосом не решено было, что сначала выйдет из вагона Фаренгейт как умевший хорошо плавать. Сломка и Гонтран должны были выпустить американца, а затем, как можно поспешнее и осторожнее, захлопнуть окно вагона, дабы через отверстие не попало слишком много жидкости.
