Очевидно, японские чиновники все же в тайне души на что-то надеялись. Но этого, увы, не случилось. Центральная власть в Японии к тому времени еще не осознала пагубность самоизоляции. Здесь, пожалуй, следует дать небольшую историческую справку. Дело в том, что в XVI–XVII вв. европейцы проложили дорогу в страны Юго-Восточной Азии, и местные жители увидели людей, моральный облик которых произвел на них ужасное впечатление. Именно из-за преступных деяний «белых дьяволов» в Индии, Индонезии, на Тайване и на юге Китая в ряде стран были приняты политические решения, по тем временам, несомненно, единственно правильные: Китай, Корея и Япония законодательно запрещали любые контакты своих подданных с европейцами, равно как и посещения европейцами территорий упомянутых государств.
Впрочем, небольшие щели в стене изоляции (для ограниченного товарообмена) все же остались. Я уже упомянул о голландской торговой привилегии. А в конце XVIII в. такая же щель образовалась и для россиян. Именно тогда (в 1792 г.) в японском порту Матемай бросила якорь русская бригантина «Екатерина». Ее командир Адам Лаксман установил контакты с японскими властями и добился-таки разрешения на посещение раз в году порта Нагасаки русским торговым кораблем. Однако далее произошло событие, удачно иллюстрирующее поговорку: «Поиски отличного портят хорошее». В Петербурге решили щель превратить в открытую дверь, для чего и была снаряжена дипломатическая миссия во главе с камергером Н. П. Рязановым. Неожиданное появление в Нагасаки двух военных кораблей (с пушками и военными командами) встревожило японские власти, а Рязанов, судя по всему, оказался недостаточно искусным дипломатом. В итоге миссия окончилась полным провалом. Мало того, японцы закрыли «русскую щель», отказавшись от договора, подписанного с Адамом Лаксманом. Вот и получилось, что четвертая задача Второй Камчатской экспедиции была решена лишь в 1855 г., когда к берегам Японии прибыл русский фрегат «Паллада» с дипломатической миссией, возглавляемой адмиралом Е. В. Путятиным.
На этом разрешите закончить рассказ о секретах Камчатских экспедиций.
После короткой паузы слушатели начали задавать вопросы, и один из них запомнился мне. Речь шла о территориальных претензиях к Советскому Союзу, выдвигаемых правящими кругами современной Японии, т. е. о правах японцев как первооткрывателей и, следовательно, хозяев Курильских островов.
Подумав немного, Геннадий Васильевич сказал:
— Вынужден уклониться от детального ответа на этот вопрос. В противном случае мой рассказ рискует превратиться в нечто напоминающее повествование Шахерезады, а меня на 1001 вечер физически не хватит. Кратко же могу сказать, что в первой половине XVIII в. японские власти не считали Курилы (Северные и Южные) своей территорией. Это подтверждается документами (кстати, не только русскими, но и японскими). Более того, в то время даже северная часть острова Хоккайдо не была освоена японцами[93].
Из документов же сената о Камчатской экспедиции следовало, что четыре острова к югу от Камчатки до самой Японии являются российскими владениями, а остальные никому не подвластны[94]. В инструкциях Шпанбергу (начальнику японского отряда Камчатской экспедиции) также предписывалось производить описания островов к югу от Камчатки, часть из которых уже являлись российскими владениями[95].
И надо сказать, что русские люди не только описывали Курилы, но и осваивали их, составляли карты, давали названия, устанавливали знаки государственной принадлежности, а население островов (айнов) приводили в русское подданство. Особенно активно этот процесс происходил после создания Российско-Американской компании (в сферу ее деятельности входили и Курилы). На острове Уруп, в частности, было основано русское поселение, известное под названием «Курилороссия». Несмотря на ярость стихий (тайфуны, цунами), россияне успешно занимались там сельским хозяйством (возделывали рожь, ячмень, овощи, разводили скот) и поддерживали торговые контакты с японскими соседями.
Таким образом, можно обоснованно утверждать, что сибирские казаки и промышленники, а также участники экспедиций, организованных русским правительством и Российско-Американской компанией, нанесли на карты мира Курилы и, как говорится, застолбили их.
Представители же японских властей начали появляться на южных островах гряды лишь в последние годы XVIII столетия. Примечательно, что на острове Уруп они разрушили столбы с обозначением их принадлежности российским владениям и водрузили свои, на которых было написано буквально следующее: «Остров, подчиненный великой Японии пока продолжается небо и остается земля»[96]. Эту фразу, очевидно, следует понимать как провозглашение японских прав на вечные времена. Упомянутые акты стали возможны прежде всего потому, что политическая обстановка в Европе не позволяла России держать сколь-либо значительные вооруженные силы на Тихом океане. Можно сказать, что преградой для японской экспансии на север служили лишь немногие корабли русского регулярного флота, отличная выучка и высокий моральный дух их экипажей.
В 1807 г. на южном побережье Сахалина, где японцы сумели построить укрепление с артиллерией и достаточно многочисленным гарнизоном, произошло первое вооруженное столкновение. Отряд кораблей лейтенанта Хвостова (бриг «Юнона» и тендер «Авось») подвергся внезапному артиллерийскому обстрелу из упомянутого укрепления. В ответ на этот акт агрессии Хвостов высадил десант, который атаковал японцев и после упорного боя обратил их в бегство. На поле боя остались японские пушки, боеприпасы и другое военное снаряжение. Комендант японской крепости сделал себе харакири, а его помощник с остатками гарнизона покинул Сахалин.
Следующее столкновение между русскими и японцами произошло в 1811 г., когда к берегам острова Кунашир подошел русский шлюп «Диана» под командованием лейтенанта Головнина. О том, что японцы претендуют на Сахалин и Курилы, и о том, что между русскими и японцами уже произошел вооруженный конфликт, командир «Дианы», по-видимому, не знал. Именно этим я могу объяснить непринятие им должных мер предосторожности. Вместе с семью своими подчиненными Головнин высадился на берег, где встретил группу японцев (как выяснилось позднее, представителей властей). Русские моряки были захвачены ими в плен, где и пребывали до 1813 г.
Что же касается «прав» японцев на Курилы, то Россия их не признавала. Лишь в 1875 г. она уступила южную часть архипелага Японии. Это был один из актов, показывающий слабость царского правительства, его неспособность защищать должным образом интересы страны.
Однако не подумайте, что японские территориальные претензии распространялись только на Курилы. В конце XIX в. не только все Курилы, но и Камчатку в Токио объявили частью японских «северных территорий». Более того, в Токио была даже издана Большая историческая национальная энциклопедия. В ней прямо говорилось, что Япония должна считаться повелительницей тех мест, которые она занимает ныне, и тех, которые она пока еще не занимает[97]. И наконец, следует отметить, что в 1951 г. в Сан-Франциско Япония подписала мирный договор, в котором есть статья о том, что она отказывается от всех прав и правооснований на Курильские острова. Вот, пожалуй, и все, что я могу сказать в самой краткой форме о японских территориальных претензиях к Советскому Союзу.
Присутствующие начали было благодарить штурмана за интересный рассказ, причем было высказано пожелание услышать подробности о Камчатских экспедициях.
Геннадий Васильевич ответил, что расскажет о них завтра, и, пожелав присутствующим доброй ночи, покинул кают-компанию. Однако на следующий день случилось нечто непредвиденное. Один из траулеров камчатской приписки послал в эфир сигнал «Мэйдей» (терплю бедствие), и нам срочно пришлось идти на помощь. Затем неутешительный прогноз погоды заставил изменить сроки некоторых работ и уплотнить график их проведения. Одним словом, продолжение рассказа штурмана мы услышали примерно через неделю.
Начал же он с того, что Беринг и его спутники не были первооткрывателями Аляски. Эту часть Америки впервые увидели участники русской экспедиции на боте «Гавриил». Возглавляли ее геодезист Михаил Федоров и подштурман Иван Гвоздев. В 1732 г. «Гавриил» подошел к побережью Аляски в районе нынешнего мыса Принца Уэльского, а затем спустился на юг вдоль берега до района острова Нунивак. Неблагоприятная погода не позволила русским морякам высадиться на берег. Представляю вам самим решать, кто же «застолбил» Аляску.
— Простите, Геннадий Васильевич, — подал голос Женя Кочергин, — в свете сказанного вами непонятно, почему столь очевидная истина, я имею в виду предприятие Федорова и Гвоздева, до сих пор замалчивается и в школьных учебниках, и в популярной историографии? Ведь то, что вы нам рассказали, наверняка известно профессионалам.
