одно живое существо. Ей и с самой собой тяжело было справляться, а заботиться еще о ком-то…
Может быть, слетать в Париж? Найти подходящий тур. Ей хватит денег на недорогую поездку. Дней на пять хотя бы. Или начать с чего-то попроще? Например, гулять по выходным? Сходить в кафе. В кино. Посмотреть какую-нибудь новинку. Пройтись по парку. Сменить прическу, в конце концов. Когда она последний раз была в парикмахерской? Или на маникюре?
Все это осталось в той, другой жизни. Где юная девочка Саша хотела быть красивой. Хотела нравиться мужу. Хотела, чтобы он смотрел только на нее и сыпал комплиментами, как в первый год их знакомства. После развода она выбросила все платья, оставив только удобные джинсы, объемные кофты и обувь без каблуков. В мусорку отправилась косметика, от которой чесались глаза, и духи, которые нравились Владу. Кажется тогда, освобождая шкаф и полки, она испытала облегчение. То чувство, когда обретаешь свободу и делаешь первый вдох. Полной грудью.
Да, она долго пряталась. И, когда снова вернется домой, больше не будет. Не будет. Она научится жить. Без страха. Без воспоминаний. Без боли…
Под фантазии о будущей жизни девушка не заметила, как заснула…
…Благодарность… Она оказалась своевременной. Важной. Нужной. Пусть он нарушил протоколы, но сохранил жизнь. Хотя бы одну. Тонкой ниточкой протянувшуюся между Киорисом и Землей. Неожиданно ставшую очень важной…
Икар остановился посреди холла, где в дневную смену находилось достаточно экипажа. В основном инженеры. Со всех сторон доносились обрывки фраз. Рабочий процесс. Мозговой штурм по построению перспективных моделей развития Земли. Приказ никто не отдавал, но и инициативу не пресекали. Анализ поможет понять, является ли планета интересной для Этры. И соответственно, грозит ли ей нападение.
— Коммандер, с вами все в порядке?
К нему подошла Соройя. Первый инженер.
— Да, все хорошо.
Женщина остановилась на расстоянии метра. Заглянула ему в лицо.
— От лица всего инженерного состава я хотела бы выразить вам наши соболезнования. Мы искренне скорбим о гибели принцессы. И сочувствуем вам и капитану Байону.
— Благодарю…
Байону сочувствие могло бы помочь. Если бы его выразили раньше. Возможно, разговор с кем-то, имеющим богатый жизненный опыт, как Соройя, мог бы быть полезен. Но… Нет смысла теперь сожалеть. Никто не мог предположить такой поворот. Да. Никто. Ответственность ляжет на него, как на старшего по званию. Но его вина в произошедшем не больше, чем у любого другого члена экипажа.
Время, потраченное на просмотр фильма, позволило лучше понять ситуацию и взглянуть на нее рационально. Откуда только взялось чувство вины и…? Он не знал названия для того, что испытывал. И чем дольше анализировал свое состояние, тем больше понимал, что что-то изменилось. И уже не станет прежним…
Коммандер кивнул инженеру и направился дальше. Если бы Байон находился в сознании, он бы задал ему несколько вопросов. Говорить с остальными не хотелось. Тема являлась чересчур личной. Даже для обсуждения с гиатросом. Хотя он должен был заметить изменения. Наверняка.
Икар взглянул на браслет связи. Базовые настройки позволяют медикам отслеживать состояние всего экипажа. Сердцебиение, давление, насыщаемость крови кислородом. При необходимости любой браслет можно настроить на более детальную выдачу информации о пациенте. Как правило, гиатросы не переходят границы и не злоупотребляют своей властью, но есть случаи, когда подобные нарушения оправданы.
Коммандер резко развернулся и направился обратно в медицинский блок. Лезариус при его появлении заметно вздрогнул и свернул окно на мониторе.
— Коммандер?
— Мои показатели. Насколько они изменились после того, как мы покинули Землю?
— У вас имеются симптомы, вызывающие беспокойство? — профессионально осведомился медик, принимая рабочий вид.
— Вы мне скажите, гиатрос, — коммандер сделал шаг, нависая над Лезариусом. — Во мне имеется что-то, вызывающее ваше беспокойство? Страх.
— Коммандер, гиатрос, прошу вас, не нужно проявлять агрессию, — женский голос донесся со стороны монитора. — Гиатрос, не могли бы вы?..
Медик вернул на экран свернутое изображение. Жрица. Ну, конечно…
— Благодарю. Добрый день, коммандер Искарис. Приношу свои извинения за нашу скрытность, но возникшая ситуация в первую очередь требовала всестороннего анализа. Гиатрос Лезариус не делал ничего, что выходило бы за рамки его полномочий.
— Значит, я прав. Перемены есть.
Икар отступил и отвернулся от монитора. Взгляд наткнулся на спящего Байона. Безмятежного и умиротворенного за прозрачным стеклом. Монитор над его камерой отражал изменения показателей. Привычные волны позволяли сосредоточиться на главном.
— Пока динамика изменения ваших показателей незначительна, коммандер, — заговорил медик. — Есть некоторые пики нервной активности, но, в общем, все укладывается в нормальный диапазон для непробужденных.
— Гиатрос может судить лишь о физических показателях, но, как мы все знаем, они не являются единственно верными. Вопрос в том, что чувствуете вы… коммандер.
Голос жрицы звучал мягко. Убедительно. Предельно вежливо.
— Императрица знает?
— Я обязан был доложить, — выдавил Лезариус.
— И какова вероятность того, что женщина с Земли может пробудить киорийца?
Тишина стала ответом. А ведь раньше он бы не понял. Но теперь…
Александра. У нее тонкие руки. Болезненная худоба. Испуганный взгляд, который становится спокойнее, когда он рядом. Она борется с самой собой. И у нее страшное прошлое, которое не дает покоя. Она принадлежит другой планете. И захочет вернуться домой. Она благодарна. И показывает странные фильмы. В ней след чужой культуры. Жестокости. Боли. Она сломлена. И сможет ли восстановиться? И она — та, к кому он пришел, сам не понимая зачем. Но обрел то, чего не хватало
