Сарек отметил присутствие Кирана сдержанным кивком.
— Не волнуйся, — сказал Киран, паря рядом с ним. — Меня не стошнит на тебя.
— Да уж, надеюсь.
Кирану всегда казалось, что невесомость — это весело, но на самом деле она только сбивала с толку и отнимала все силы. От нее у всех было расстройство желудка, опухшие лица и руки, у всех болела голова. От каждого движения тело Кирана начинало неконтролируемо крутиться, и ему постоянно приходилось за что-нибудь цепляться.
— Есть какие-нибудь новости с шаттлов? — спросил он, заранее зная ответ.
— Думаешь, я бы тебе не сказал, если бы что-то услышал?
— А ты проверил все полосы?
Сарек закатил глаза:
— Ты что, глухой? Ни от кого нет ни слова.
Кирана охватила дрожь, от истощения, но главным образом от злости. Все мальчики начали говорить с Кираном подобным тоном, а теперь к ним присоединился и Сарек.
— Сарек, — сказал Киран голосом, искаженным от злости, — я задал тебе вопрос. Ты проверил все частоты за последний час?
Сарек посмотрел на Кирана, как на идиота.
— Если шаттл Б42 попытается с нами связаться, тебе не кажется, что нам лучше слушать? Они могут быть ранены, мертвы, они могли потерять курс — да что угодно! — Киран был так измучен, что язык его с трудом ворочался во рту, но он заставлял себя четко произносить каждое слово. — Каждый час ты должен проверять все частоты на предмет любой возможной связи. Текст. Голос. Видео. И когда я спрашиваю, сделал ли ты это, ты должен ответить…
Киран подождал, чтобы Сарек закончил за него фразу.
Но мальчик только смотрел на него, упрямо не раскрывая рта.
— Ты должен ответить «да». Потому что это твоя обязанность. Ты понимаешь, о чем я говорю? Потому что если ты не понимаешь, мне придется назначить кого-то другого на пункт связи. Того, кто будет меня понимать.
Не обращая внимания на Кирана, Сарек протянул руку и стал нажимать на кнопку пульта управления, ритмично, демонстративно, прокручивая все частоты. Его поза, выражение лица, то, как он неподвижно смотрел на экран, — все это выражало презрение и крайнюю скуку. Когда он закончил, Киран сказал:
— Вот так. Каждый час, Сарек. Мы не знаем, кто на том шаттле и с кем они попытаются связаться. — Ярость отпустила Кирана, и теперь он ощущал себя опустошенным. — Возможно, твои родители…
— Нет! Их нет. Никого уже нет.
— Мы не знаем…
— Да ты вообще ничего не знаешь! — злобно бросил мальчик и повернулся к Кирану спиной.
Киран понимал, что Сарек всего лишь чувствовал то же самое, что и все остальные, то же самое, что чувствовал и сам Киран. И единственным спасением от этого было бы возвращение потерянных шаттлов: если бы они состыковались с «Эмпиреей» и все родители и сестры вернулись на корабль, все встало бы на свои места.
Но это было невозможно. Их мирная жизнь была навсегда разрушена людьми, которых они считали друзьями. Думать об Уэверли и их власти над ней? Это было невыносимо. Если они поднимут на нее руку…
Эта мысль причиняла ему жгучую боль, и Киран отогнал ее от себя.
Он решил прилечь в надежде хоть немного успокоить свой разгоряченный мозг.
Киран отстегнул ремень, взлетел к потолку и, хватаясь за изоляционные трубки с проводами, начал продвигаться вперед. Это был лучший способ движения в невесомости, и он подумал, не специально ли для этой цели корабль был сконструирован именно так. Он добрался до спальни, накрепко пристегнул ремни к койке, забрался в спальный мешок и закрыл глаза. Перед ним мелькали обрывки снов, и ему так хотелось погрузиться в них, но он не мог не прислушиваться к разговору на другом конце тихой комнаты.
— Кто-то должен перевести двери нижних отсеков на ручное управление. Нужно пойти в Центральный Совет, — сказал один голос.
— Мы можем сделать это перед выходом.
— Нет. Кто-то должен остаться.
— Я хочу пойти с вами.
— Ты единственный, чьих родных там нет.
— Я понятия не имею, где мой папа!
Киран безумно хотел спать. Но он понимал, что планируют мальчики. И его расстраивало, что он не предугадал это раньше. Он устало отстегнулся от койки, оттолкнулся к потолку и по трубам на нем подобрался к четырем перешептывающимся мальчикам, зависнув возле них.
— Вы не можете туда спуститься, — сказал он им.
Тобин Эймс сердито покосился на него:
— Мы не с тобой говорим.
— Мне плевать, с кем вы говорите. Если вы попытаетесь туда спуститься, вы убьете всех на этом корабле.
— Нет, не убьем. Нам придется открыть первый отсек, но мы загерметизируем второй, и это не позволит радиации проникнуть на более высокие уровни.
— Допустим. И как вы потом вернетесь обратно? Вам придется разблокировать третий отсек, не так ли? Так что мы потеряем еще один уровень. — Киран провел рукой по лбу, раздумывая. — А там все тропики и экзотика, весь дождевой лес. Легкие корабля. У нас закончится кислород до того, как мы долетим до Новой Земли.
— Моя мама внизу! — запротестовал Остен Хэнд. — А они больше не отвечают на вызовы. Я не могу просто бросить ее…
Мальчик не смог договорить. Он закрыл лицо руками.
— Мы откроем отсек всего на секунду, — взмолился Тобин.
— И этой секунды как раз хватит, чтобы убить нас всех. Возможно, не сразу, но медленно и мучительно. Не говоря уже о том, как это повлияет на нашу способность завести детей. А если это произойдет, миссии конец.
— В любом случае, девочек у нас уже нет, — мрачно заметил Остен.
— Девочки вернутся, — твердо сказал Киран.
— Но как мы их вытащим оттуда?! — Веснушчатое лицо Тобина исказилось от страдания.
У Кирана не было на это ответа. Мальчики сами начинали понимать ситуацию: взрослые не собирались возвращаться. Никто не обязан был говорить им об этом. Но сделать это следовало.
— Подождите здесь, — сказал он мальчикам. Он прополз по потолку через комнату и добрался до Центрального Совета. Там он увидел Сета, перешептывающегося с Сареком, на лице которого при виде Кирана немедленно появилась издевка. Киран, не обращая внимания на них обоих, спустился к пульту связи и нажал на кнопку вызова машинного отсека. Ждать пришлось долго, и он видел, как Сет с Сареком уставились ему в затылок. Видеоэкран замигал, и Киран увидел Викторию Хэнд, маму Остена. Ее едва можно было узнать. Лицо ее ужасно опухло, а венозные сосуды разорвались, образовав пугающие кровоподтеки.
— Киран, говори быстро…
— Миссис Хэнд, детям нужно поговорить со своими родителями.
— Мы не можем тратить на это время. Мы хотели бы, поверь мне…
— Виктория, — твердо сказал Киран, — соберите всех родителей у видеотерминала прямо сейчас. Иначе мальчики попытаются спуститься к вам, и я не знаю, смогу ли их остановить.
С лица Виктории исчезла вся уверенность. Следующую фразу она произнесла шепотом, и из глаз ее закапали слезы.
— Мы не хотим, чтобы они видели нас в таком состоянии.
— Они понимают, что должно произойти, Вики. Они сами догадались. Им нужно увидеть вас, чтобы вы им это объяснили. Но также… — Он запнулся. — Вики, там очень много… убитых… в левом отсеке для шаттлов.
Она сглотнула.
— Я знаю.
— Что нам делать? — прошептал Киран.
Пару секунд она стояла неподвижно, опустив голову. Собравшись с силами, она сказала:
— Вам придется поместить тела в воздушный шлюз и выбросить наружу. Все сразу.
Кирана охватило отвращение, но он нашел в себе силы сказать:
— Хорошо.
— Ты сможешь сделать это, Киран? — мягко спросила она. — Мне жаль, что это придется делать тебе.
Киран кивнул. При мысли об этой задаче все его существо содрогалось. Но была другая задача, которая ужасала его еще больше.
— Мне удалось составить список тех… кто… Тех, кого они… — Киран мог говорить только с закрытыми глазами. — Но их сыновья еще об этом не знают, и я не знаю, как… — он запнулся и не смог продолжать. — Вы ведь сиделка, да? Как сказать кому-то…
Женщина смотрела на экран глазами, полными слез.
— Я им скажу.
Киран собрал всех мальчиков и выстроил их в ряд, паря по коридору снаружи Центрального Совета. Тобин Эймс и Остен Хэнд пришли вместе с остальными и теперь тихо ждали своей очереди.
Все согласились, что каждый мальчик, говорящий по видеоустройству, имеет право на уединение. Никто не входил в Центральный Совет, кроме мальчика, говорящего сейчас со своими родителями. Время от времени сквозь металлические стены Киран слышал рыдания, но по большей части это была молчаливая процессия.
