Они проработали весь день. Федя съездил за Гавриилом, ребята быстро перекусили и опять занялись делом. Сынишка Нины, увидев чудесную метаморфозу, сначала надулся, что начали без него, но быстро позабыл свои обиды, когда очередь дошла до его комнаты. Именно с ней оказалось больше всего хлопот, поскольку она была буквально завалена машинками, клюшками, мячами, разнообразными роботами, вкладышами и прочими детскими сокровищам! Надо было принимать непростое решение: что выкидывать, а что оставлять. Но и с этой задачей им удалось справиться, и ближе к полуночи, усталые, но довольные, он собрались в обновленной гостиной. Женщины быстро сделали бутерброды, из холодильника извлекли бутылку шампанского. И даже Гаврила, у которого уже слипались глаза, отказался идти спать, не выпив честно заработанный стакан колы.
— За твой талант, Прекрасная, — провозгласила Нина.
— Ура! — завопил мальчик. Взрослые вздрогнули и, чокнувшись, выпили.
— Как здорово, что я тебя нашла, — сказала Нина. — И как жаль, что ты завтра уезжаешь.
— Как? — встрепенулся Дима. — Куда? Зачем?
Девушки рассмеялись.
— Успокойся, — Нина похлопала его по плечу. — Я хотела сказать, переезжает на новую квартиру. Василиса будет жить недалеко отсюда. — Она повернулась к подруге и незаметно хитро ей подмигнула.
А Василисе стало грустно. За суетой дня она позабыла, что только сегодня утром Нина видела Игоря, и мысль, что если бы она решилась поехать с Ниной, то встретила бы его, начала упрямым мышонком грызть ее.
«Надо найти Игоря, — думала Вася, — только бы вспомнить, только бы вспомнить».
Федя вскоре уехал, а они втроем еще долго сидели, болтали, поглощали бутерброды, пока усталость не взяла свое. Дима стоял в прихожей, не желая отпускать руку Василисы, и все порывался сказать ей что-то, но так и не решился. Наконец, Нина выпроводила его, и, приняв душ, девушки отправились спать.
18
«Шуух-шуух», — размеренно говорила метла, и ей отвечало протяжное недовольное нытье сумки на колесиках, которую кто-то уже тащил спозаранку.
Вася открыла глаза. За окном серел свет, и чьи-то ноги шуршали по асфальту, унося своих хозяев на службу.
«Сегодня и мне на работу», — подумала Василиса, и эта мысль окончательно прогнала сон.
Найти работу оказалось совсем не просто. Прошел целый месяц с того замечательного дня, когда квартира Нины преобразилась. Вася уже обжилась на новом месте, Дима успел объясниться ей в любви, и, достойно приняв вежливый отказ, предложил верную дружбу.
Сегодня Васе предстоял весьма непростой день — встреча с клиентом, управляющим банком, и осмотр помещения вместе с дизайнером, с которым ей предстоит работать в паре. По телефону они уже общались, и, судя по всему, Валерий был человеком очень опытным. Деньги за работу были обещаны большие, договориться о контракте удалось лишь при помощи Нининого мужа, за что Василиса была безмерно ему благодарна, поскольку прекрасно понимала: если справится с этим заказом, то путь в мир дизайна ей будет открыт.
Но именно поэтому она так нервничала. Дима, который теперь был в курсе всех ее дел, предложил вечером снять напряжение в Доме журналистов.
Василиса встала, умылась, приготовила себе завтрак. Времени у нее было достаточно, но самое сложное было выбрать одежду. После долгих раздумий она остановилась на свободном стильном свитере и неизменных джинсах.
— Если я не могу одеваться дорого, — вслух сказала она, — то буду одеваться демократично. Пока, во всяком случае.
Это прозвучало убедительно, и Вася отбросила последние сомнения. Она подкрасилась (что очень ей шло), с удовольствием надела дорогие ботинки и нежно взяла сумочку — последнее приобретение, на которое потратила кучу денег. Но, как учила ее Нина, обувь и сумочка делают облик женщины завершенным, все остальное может выглядеть как угодно.
Василиса подошла к большому зеркалу, придирчиво себя оглядела и, радостно отметив, что прицепиться не к чему, отправилась на работу.
Спустя шесть часов Вася звонила Диме и, захлебываясь, спешила поделиться с ним приятными новостями. Он очень спокойно ее выслушал и спросил:
— Ну, а наша договоренность остается в силе? Давай, через сорок минут на Арбатской.
Вася даже обиделась.
— Ты что, совсем не рад за меня?
— Конечно, рад. Просто я и мысли не допускал, что может сложиться как-то иначе. У меня через пять минут планерка, так что давай, до встречи. За ужином все расскажешь.
По дороге к метро Василиса зашла в дорогой магазин и долго бродила по нему. Она трогала шелковые костюмы, снимала вешалки с изящными платьями, критически их оглядывала и вешала обратно. Продавщицы, слава Богу, были ненавязчивы. Васе приятно было осознавать, что скоро она сможет что-нибудь купить себе в этом магазине.
Наконец, сообразив, что опаздывает, она рванула к метро. Дима уже ждал ее. При виде запыхавшейся Васи он широко ей улыбнулся и раскинул руки, принимая в объятия и чисто по-дружески — к его великому сожалению — целуя в щечку.
— Я заказал столик на семь. Сейчас шесть, предлагаю пока выпить в баре.
Они спустились вниз и очутились в полутемном, очень прокуренном помещении, набитом журналистами и их подругами. Дима умудрился отыскать свободное место, кого-то при этом подвинув, усадил Василису и, здороваясь на ходу с многочисленными знакомыми, начал пробираться к стойке.
Вокруг было очень шумно. У Васи создалось впечатление, что каждый здесь старается перекричать другого. Она слышала обрывки разговоров, тостов, пили за гонорары, премии, свои и чужие таланты.
— Девушка, — обратился к ней симпатичный, чуть подвыпивший парень, — вы здесь сидите в одиночестве, такая красивая, пойдемте за наш столик. — Он показал в направлении, пожалуй, самой шумной и молодой компании, где царило несколько нервное веселье.
— Спасибо, но я не одна. — Вася улыбнулась.
— Ас кем? Может, я его знаю?
— С Димой. — Она кивнула в сторону стойки.
— Ну конечно, я его знаю! — вскричал парень.
«Похоже, здесь все друг друга знают», — подумала Василиса и увидела, как парень непринужденно усаживается напротив нее на Димин стул, ставя их сумки на пол.
— Хотите, я вам стихи почитаю? — И не дожидаясь ее согласия, начал:
Не знаю я, коснется ль благодать Моей души болезненно-греховной, Удастся ль ей воскреснуть и восстать, Пройдет ли обморок, духовный?
Но если бы душа могла Здесь, на земле, найти успокоенье, Мне благодатью ты б была
— Ты, ты, мое земное провиденье!..
Парень читал так проникновенно, заглядывая Василисе в глаза, что она даже не заметила, как он взял ее за руку.
