— Ты лихорадочно думаешь о том, какие бы новые препятствия изобрести, чтобы помешать тому, что неизбежно должно произойти. Но ничего у тебя не выйдет. Просто ты испытываешь мое терпение.
Он достал из кармана ключи от машины и положил их на стол.
— Ты должна сделать выбор, Джессика, — продолжал Аллан. — Либо ты соглашаешься провести здесь со мной ночь, либо сразу же после
ланча мы едем обратно в Камбартон. Когда мы туда прибудем, я соберу все свои вещи и навсегда исчезну из твоей жизни. Но перед этим я расклею газетные вырезки с твоей фотографией в баре отеля, на почте и у входа в церковь. Взгляд Аллана не предвещал ничего хорошего, и Джессика поняла, что это не простая угроза. То был ультиматум. В первое мгновение она сжала кулаки, затем гнев оставил ее. Она вдруг ощутила странное чувство облегчения. Теперь она могла честно сказать себе, что сделала все возможное, чтобы избежать подобной ситуации. Теперь, что бы ни случилось, совесть ее была чиста.
— Ладно, — устало сказала она, давая понять, что сдается. — Ты получишь то, что хочешь. Я не допущу, чтобы страдали мои родители. Но у каждого должна быть совесть, Аллан. Даже у тебя. У меня есть надежда, что однажды она тебе о себе напомнит.
На лице его появилась насмешливая улыбка.
— Безусловно. Уверен, что пройдут годы, но эта наша ночь не забудется никогда.
Он поднял бокал и провозгласил тост:
— За достойное отмщение! Ты, вероятно, думала то же самое, когда выставила меня посмешищем в ресторане «Феличе».
Джессика ничего не могла на это ответить. Она лишь заерзала в кресле и отвела глаза. Ела она неохотно, тянула время. Аллан же мгновенно опустошил свое блюдо и теперь сидел, наблюдая за своей спутницей, которая гоняла вилкой по тарелке последний кусочек маринованного лука. Неожиданно он перегнулся через стол, схватил пальцами этот кусочек лука и поднес его к ее рту. Глаза их снова встретились, и Джессика, в конце концов, открыла рот и приняла губами подношение.
Аллан рассмеялся и заметил как бы между прочим:
— Некоторые мужчины не могут поцеловать девушку, если от нее пахнет луком. Меня же зто никогда не смущало. Тебе повезло.
— В самом деле? — сухо спросила она. — Наверное, нужно было заказать чеснок.
— Чеснок годится для того, чтобы отпугивать вампиров. Но не беспокойся. Я не стану ночью прокусывать тебе шею. Однако, не даю никаких гарантий относительно других частей твоего тела.
Джессика вспыхнула и прошептала, перегнувшись через стол:
— Не смей говорить такие вещи! Это... — она пыталась подыскать подходящее слово, но так и не нашла его.
— Тебя это волнует? Вижу, что это так, — с улыбкой сказал Аллан. — Тогда вообрази ночью, что ты — Трикси Троттер. Ведь она же ни капельки бы не смутилась... Верно?
Джессика подумала, что лучше ей помолчать, чем говорить разные глупости. Отвечая ему, она лишь провоцировала его на новые выходки.
Они покинули бар и вернулись в вестибюль. Аллан указал рукой на магазины и сказал:
— Поброди здесь и подбери себе все, что нужно. Я тем временем достану из машины чемодан и сниму номер.
И он тут же ушел, всем видом показывая, что не может быть никаких возражений. Джессика осталась растерянно стоять на месте, глядя вслед Аллану. Затем она вспомнила, что уже приняла решение, собралась с мыслями и направилась к магазинам.
В первом из них она купила расческу, зубную щетку и пасту, а также другие приглянувшиеся ей предметы первой необходимости. Однако настоящая трата денег началась лишь в бутике. В конце концов, платил Аллан, а поскольку он хотел, чтобы она изображала из себя Трикси Троттер, она и будет тратить деньги, как уличная девица.
Ко времени возвращения Аллана Джессика накупила уже всякой всячины и была внутренне этим очень довольна.
— Ты купила все, что хотела, дорогая? - вежливым тоном спросил Аллан, окидывая оценивающим взглядом несколько сумок с покупками, которые стояли в ряд на прилавке.
Джессика улыбнулась,
— Да, дорогой. Кажется все. Но если что и забыла, то всегда можно заказать это прямо в номер.
— Конечно, любимая.
Джессика с невинной улыбкой подала ему солидный счет.
— Тебя не затруднит рассчитаться по нему?
— Нисколько, моя радость.
Аллан достал чековую книжку, едва взглянув на покупки.
—Рад видеть, что лечение начало, наконец, действовать, — весело проговорил он.
Затем перегнулся через прилавок к продавщице и сказал голосом, который могли слышать все находившиеся в вестибюле:
— Она ужасно любит все покупать. Ничего с ней не поделаешь. У нее было трудное детство.
Джессика наградила его холодным взглядом, затем схватила в охапку все свои сумки и пошла к лифту. Портье поднялся вместе с ними и открыл их номер. Аллан дал ему щедрые чаевые и плотно прикрыл за ним дверь.
Комната была прекрасно обставлена, на полу лежали ковры. Из окон открывался великолепный вид на долину внизу. Джессика придирчиво обследовала ванную комнату и осталась довольна.
— Ну? - спросил Аллан. — Тебе здесь нравится? Можно хоть сейчас проверить, насколько удобна эта кровать...
— Я хочу принять душ и переодеться, — сказала Джессика. — Ты можешь быть свободен примерно полчаса. Спустись в бар или прогуляйся.
Аллан не тронулся с места. Тогда она повторила громче:
— Ну, иди же! Не стой, как истукан! Девушка с характером, — подумал Аллан. И
ему вдруг захотелось вцепиться зубами в горячее, податливое тело Джессики, чтобы полнее ощутить все ее женское естество.
— А куда торопиться, — сказал Аллан. — Сейчас как раз самое время посидеть и обо всем поговорить.
В глазах Джессики зажегся подозрительный огонек, и она спросила:
— О чем это?
— О том, о сем, — ответил он с невинной улыбкой. — Мы же можем обменяться мнениями по любому вопросу, как цивилизованные люди.
— Мне уже известно твое мнение, - резко сказала Джессика. — Особенно в отношении женщин. И твою точку зрения цивилизованной не назовешь.
Аллан понимал, что в этом вопросе ей ничего не докажешь. Она сама виновата в том, что с нею случилось. Он и раньше пытался ей все объяснить, но она осталась при своем мнении. Слишком уж она вспыльчивая. Но всегда стоит предпринять еще одну попытку.
— Послушай... — терпеливым тоном начал он. - Не будь такой злюкой...
И тут же осекся, увидев, как она вся ощетинилась.
— А чему удивляться? — запальчиво спросила она. — На первом месте всегда ты и твои прихоти...
Аллан почти не слушал то, что она говорила, сравнивая его то с Калигулой, то еще с каким-то садистом. Он с любопытством за ней наблюдал. Было на что посмотреть. Была в ней какая-то... дерзость! Вот точное слово. Почему, черт побери, он не встретил такую женщину много лет назад?
