- Как вам будет удобно, - расплылся в улыбке, от которой начинало подташнивать «франт». – Ох, где же мои манеры.
Он филигранно снял свой берет с пером (судя по манерам этого мужика – из задницы страуса явно выдернул. Или павлина. Потому что манеры явно «павлиньи», вычурные. Явно родственник красующейся пташке), помахал им перед собой, слегка поклонившись.
- Фратер Шовель, - явно представился он. – Паладин бога виноделия, волей случая и своего бога оказавшийся в этом уголке Аурхейма ради защиты безвинных и для свершения правосудия над отступниками законов божьих.
Ну твою-то мать…
Пижон, любитель сабель и рабов, еще и слуга какого-то там божка со священной миссией…
Каких еще шизиков мне придется повидать в этом мире?
- Глеб, - как минимум невежливо не представиться.
Хрен его знает что там в голове у этого… индивида.
Вдруг, если ему не ответить на приветствие, он в драку полезет.
Или к богу своему обратится.
Можно было бы, махнуть рукой и забить на всякие там религии, потому как по большей части это все суеверия.
Для обычных людей.
Кому как не мне знать, что это совсем не так.
Но и отчаиваться не стоит.
Уж какого-нибудь языческого божка в бараний рог скрутить я смогу…
Смог бы.
Если б был привязан к источнику своей магии.
Сейчас же пока лучше не ссориться.
И не рассказывать всего тем, кто умеет так эффектно протыкать человеческие тела.
- Просто Глеб? – навязчиво поинтересовался Фратер Шовель, смотря на меня так, будто я ему что-то должен.
- Именно, - ответил я, давая понять, что продолжение разговора в этом ключе мне не интересно.
- Ах, понимаю-понимаю, - неизвестно чему заулыбался «пижон». – Благородный тэрр желает сохранить свое инкогнито. Что ж, будьте спокойны – паладины умеют хранить секреты. Ни одна живая душа не узнает о том, что я видел и слышал. Клянусь Божественной Чашей.
Последнее он произнес с воодушевленным придыханием, словно девственница, которая отдает себя на растерзание кровожадному дракону, лишь бы не сожгли родную хату.
А еще от меня не укрылись две вещи.
Первая – когда он клялся, то схватился за какую-то висюльку на груди.
И в момент произнесения клятвы, я ощутил колебания, характерные для использования магии.
Конечно, можно было бы успокоить себя мыслью о том, что новый мир, законы магии могут быть и другими…
Но хрен там.
Законы магии едины для всего сущего.
Потому что созданы одним существом, которое крайне не любит запариваться в решении частностей.
А значит колебания – явно свидетельства того, что все не так просто, как могло бы показаться с точки самообмана.
Колебания – свидетельства использования именно божественной магии.
Которая, довольно необычная по своей природе.
Ранее не встречавшаяся, что дает пищу для ума.
Во-первых, религия этого Фратера – явно не выдумка.
То, что я запомнил из уроков по основам магии говорило, что любая материальная вещь – от бинта до ваты, сиречь от камня до целой планеты – может стать артефактом с определенными свойствами.
Лишь бы у создателя артефакта были силы на то, чтобы напитать его своей магией.
Артефакт по своей сути – это «мертвая» магия, как вода в бутылке с закрученной пробкой.
При их использовании колебания в магическом фоне, конечно, происходят, но слабые – чем искуснее тот, кто создал артефакт, тем меньше следов остается от его применения.
Колебания, которые я ощутил посильнее.
На порядок.
А следовательно, «пижон» в красный лосинах, явно обращался не к силе артефакта.
Этот засранец засвидетельствовал свое обещание перед своим алгокогольным божком!
А последний ему ответил!
Сука такая.
Мало мне остроухих, так еще, оказывается, здесь и боги местного пантеона существуют.
Ну приехали…
Теперь начинаю понимать насколько глубока кроличья нора.
Если все эти святоши не сильно любят Практиков, то вскоре следует ждать очередь из желающих добраться до моей личности и поживиться.
И, если местный пантеон хоть немного похож на тот, что был в моем прошлом мире, на матушке-Земле, то все грустненько.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
В лучшем случае – решат договориться.
В худшем – попробуют меня прикончить, пока слаб.
И что-то мне подсказывает, что именно из-за слабости будет выбран второй вариант.
Не было печали, боги накачали.
Если божок этого «пижона» не занят чем-то более важным, то довольно быстро он сообразит с кем сейчас общается его адепт.
Поэтому, не стоит раздувать конфликт на пустом месте.
- Что ж, - произнес я. – Думаю, уважаемый паладин, вы не откажете мне в такой малости, как остаться наедине со своей… рабыней?
- О, - заулыбался «франт», - конечно-конечно. Я, Слуга и хозяин таверны будем ждать вас внизу. Заодно выбросим из харчевни всех местных пьяниц.
- Буду вам за это премного благодарен.
После этих слов паладин бога виноделия, еще раз поклонившись, вышел из комнаты, закрыв за собой дверь.
Отставив нас с Лавриком наедине.
Три трупа в двух комнатах уже явно не в счет идут.
***
К тому времени как Фратер спустился на первый этаж, все заигрывающие улыбки благожелательности у него уже слетели с лица.
«Будь осторожен со своими новым знакомым, мой паладин», - услышал он в голове голос своего бога. – «Приглядись к нему. Вотрись в доверие. Слушай и наблюдай».
По пустякам боги не обращаются к своим адептам.
Значит следует непременно прислушаться к божественному посланию.
Обведя взглядом грязные столики, на которых мирно посапывали местные крестьяне, паладин зацепился взглядом за фигуру своего Слуги.
Сбросив плащ, тот, нацепив зачем-то на голову шапель, стоял напротив хозяина таверны, наведя на него арбалет.
Слуга (картинка взята в свободном доступе).
Сам же толстяк, явно не желающий, чтобы в его теле появились излишки отверстий, дерева и металла, сидел у своего прилавка, беззвучно молясь кому-то из Семерых.
Религия людей этого континента такая невзрачная, крошечная, глупая…
Всего семь богов!
Какая глупость.
Но, чужую религию Фратер предпочитал не оскорблять особо, прекрасно понимая, что как и его бог, Семеро вполне себе реальны.
А сталкивать меж собой божеств из-за поведения адепта одного из них – нет, это недостойно паладина.
Тем более, что бог виноделия сам сказал, что его новый знакомый из второй комнаты наверху, кое-кто особенный.
За которым требуется пригляд.
- Господин, - увидев его, замямлил хозяин таверны. – Прошу, не губите. Я и мои парни вам ничего не сделали.
- Мне – нет, - согласился Шовель. – А вот за разбавление пива и примеси в него всякой дряни, - он указал на спящих крестьян, - руки бы тебе отрубить и язык твой гнилой вырвать. Зачем пытался ограбить благородного тэрра наверху?
- Благородного? – в глазах хозяина появился испуг.
Но лишь на мгновение.
- Да какой он тэрр! – зашипел тот. – Говор не наш. Притащил какие-то эльфийские поделки, хотел меня на преступление толкнуть! Я еще по говору его понял, что не знает он наших порядков. Таверну мою трактиром назвал. Деньги эльфийские при себе. Я хотел разузнать, чай не контрабандист ли он, чтобы потом страже шепнуть коли чего.
- Ну да, ну да, - хмыкнул Фратер. – «Я говорил ей милые слова, но лишь для того, чтоб на сеновал пошла»…
Не то, чтобы песенка подходила к ситуации, но как в такой ситуации не напевать?
Хозяин таверны явно сам не из числа тех, кто чист душой перед богами и перед местными законами.
По совести – не Фратеру его укорять за что-то.
Бог виноделия защитил его от отравы, а вот на тэрра толстяк организовал нападение…
