Скорее всего, и не узнает никогда. Разве что если сумеет отыскать тетю Марию. На нее вся надежда.
Для Луз восход солнца, первые утренние часы всегда ассоциировались с временем надежды. Огромный огненный шар медленно выкатился из-за горизонта, брызнул золотистыми искрами по серому небу и величаво завис над бескрайними просторами, еще утопающими в предрассветной дымке. Луз сладко зевнула. Потом взглянула на бесконечное полотно автострады, стелющееся перед ней, и подумала, что и жизнь, обычная человеческая жизнь, так похожа вот на такую дорогу, на которой тоже время от времени случаются всякие остановки и другие непредвиденные коллизии. Раньше она не обладала правом выбора. Все в этой жизни за нее решали другие. Но вот она сама сидит на месте водителя и совсем по-иному воспринимает ту дорогу, по которой едет. Какие такие новые горизонты, неизведанные перспективы ждут ее впереди? Бог весть! Она даже не знает, где будет ее следующая остановка. И какие еще остановки ждут ее в будущем. Одно она знает точно. Чувствует всем своим сердцем и душой. Все это очень важно и нужно ей.
Глава восьмая
Как прапраправнучки бабочек-данаид находят себе места для зимовок? Куда устремляются каждый год все новые поколения бабочек? Наверное, это инстинкт. Или генетическая память. Некие родовые узы, незримо связующие мать и дочь. Впрочем, внутреннее устройство жизни бабочек – это одна из многих загадок, которые еще только предстоит понять и разгадать.
Ветер подхватывал с земли и гнал по воздуху охапки опавших листьев, забрасывая их при сильном порыве в лицо молодой всадницы, уверенно сидящей верхом на золотистой лошадке породы паломино. Сосредоточенная на чем-то своем, она сидела прямо и неподвижно, глядя за уходящие вдаль поля и холмы. Она убрала с лица пряди черных волос, взметнувшиеся при наиболее резком порыве ветра, и прихватила у горла воротник светлого замшевого жакета.
– Марипоса? Что с вами?
Она вздрогнула и натянула поводья. Сэм! Лошадка негромко фыркнула и тоже слегка пошевелилась. Женщина ослабила поводья и выпрямилась. Почему ей так часто кажется, что кто-то зовет ее? Конечно, это все игра ее воображения. Или ветер со свистом принес откуда-то птичий щебет. И все же часто, очень часто в этой гористой части Техаса с его бесконечными цепями холмов, уходящих за горизонт, туда, где небо сливается с землей, она испытывает странные чувства – будто кто-то зовет ее или манит куда-то. Но сейчас ей не померещилось – сейчас это определенно Сэм.
– Все в порядке! Не волнуйтесь. – Она ласково потрепала по загривку свою аккуратную молодую лошадку.
Сзади зацокали по каменистой тропе подковы лошади Сэма. Она еще туже натянула поводья, и лошадка нетерпеливо забила копытом. Но Марипоса ее успокоила и, подняв голову, увидела, что Сэм Морнингстар уже рядом. Сидит как влитой в седле массивного американского коня, настоящего великана в сравнении с ее изящной кобылкой паломино. Красавец! Настоящий техасский пейнт – черно-белые круги по всему туловищу, и кличка – Танк. Подъехав вплотную, Сэм сдвинул назад ковбойскую шляпу. Его горделивая посадка в седле, лицо, покрытое золотистым загаром под цвет техасских прерий, останавливали на себе взгляд. Крупные капли пота выступили на лбу. Густые темные волосы слегка увлажнились.
– Ну, что тут у вас? – спросил он хрипловатым голосом чуть нараспев. Кожаное седло под ним скрипнуло, когда он, наклонившись к Марипосе, вгляделся темными пронзительными глазами в ее лицо. – Говорите, все в порядке? Но ваша лошадь не согласна. Она ясно дает мне понять, что вас что-то тревожит. – Слабая улыбка мелькнула на его испещренном морщинами лице, мелькнула и тут же погасла. – Вы же знаете, лошадь обмануть невозможно.
Марипоса неуверенно усмехнулась. Спорить с Сэмом нет смысла. То есть переспорить его еще можно, но свою лошадь… Одно дело солгать Сэму, но солгать Опал! Нет, секретов от лошадки по кличке Опал у нее не было. Да и разве можно было что-то скрыть от этой кобылки? И, словно в подтверждение ее мыслей, лошадка тряхнула гривой и стала бить копытами с такой силой, что вокруг поднялись фонтаны пыли.
– Ах ты, предательница, – ласково пожурила она лошадь и погладила ее по шее. – Говорю же, все хорошо. – И уже Сэму: – Я сама с ней управлюсь.
– Конечно, управитесь. Но мне не хочется, чтобы вы с ней лихачить вздумали. Если устали, можем немного передохнуть. Мы же никуда не торопимся.
Марипоса бросила косой взгляд на Сэма. Сэм Морнингстар – хозяин огромного ранчо площадью более ста сорока акров. Здесь он разводит своих знаменитых призовых лошадей верховой породы – их еще называют техасскими пейнтами. Она приехала на ранчо около года тому назад, чтобы пройти специальный курс терапии. Кто бы сказал ей раньше, что лошади – точнее, общение с ними, прямой контакт, уход, обиход – исцеляют, подпитывают своей необыкновенно благотворной энергетикой, дают новые силы, – никогда бы она не поверила в это, но иппотерапия дает превосходный эффект, она убедилась в этом. После окончания курса она не распрощалась с Сэмом, а стала брать у него на ранчо уроки верховой езды. Он отнюдь не был ее психотерапевтом. И сразу же, с момента их первой встречи, четко дал ей понять, что не станет заниматься с ней психоанализом.
Но зато пообещал Марипосе, что поможет ей наладить взаимоотношения с лошадьми, чрезвычайно умными четвероногими созданиями. По его словам, положительных эмоций, полученных от контакта с лошадками, ей в будущем с лихвой должно хватить на много лет вперед, и это облегчит ей отношения с двуногими особями. Про себя же он со смехом сказал, что у него шесть ног, как у тех древних воинов из первобытных племен, что обитали здесь задолго до пришествия европейцев. Эти воины так себя и именовали – «шестиногие», настолько они срастались со скакунами, что становились с ними единым целым. За минувший год, однако, отношения между Сэмом и Марипосой вышли за рамки «учитель и ученица». Марипоса затруднялась с поиском нужного слова, которым можно было бы охарактеризовать их отношения. Может быть, это дружба, размышляла она порой. Настоящая дружба, какой у нее до сих пор не было ни с одним из мужчин.
Коневодство очень подходит Сэму. Он чем-то похож на своих лошадей: мгновенно реагирует на малейшее телодвижение и человека, и животного, великолепно распознает по глазам эмоции. Вот и сейчас он внимательно изучает ее лицо, пытаясь понять, что с ней не так.
– Со мной все в порядке, – повторила Марипоса. – Честное слово.
– Раз так, продолжим наш путь. – Сэм щелкнул языком, и его пейнт, покорный его воле, пошел вперед.
Марипоса поудобнее уселась в седле и повернула свою лошадку вслед за Танком. За последние четыре месяца она привязалась к Опал, как к живому человеку. Поначалу она просто ухаживала за ней, чистила ее, кормила, убирала стойло. Сэм сказал, что, прежде чем садиться в седло, нужно понять животное, вникнуть в его характер, научиться распознавать язык его тела. Но с некоторых пор они вместе с Опал и в неизменном сопровождении Сэма стали отправляться в дальние прогулки по техасским прериям. А вот сегодня, впервые на этой неделе, поехали в горы. И какая же тут красота вокруг, подумала Марипоса. Ветер, еще сравнительно теплый для этой поры года, обдувает вершины скал, пламенеющих на солнце всеми оттенками золота, бронзы и пурпура.
Какое-то время они ехали молча. Широкая каменная тропа вилась вокруг мескитовых деревьев, растущих вперемежку с соснами, потом спускалась вниз и шла вдоль огороженных пастбищ. Вокруг царила тишина. Только ритмичный глуховатый перестук копыт нарушал этот благословенный покой. Прекрасный день для верховой прогулки: не жарко, а небо такое синее, что без солнцезащитных очков на него и смотреть больно. Сплошное море лазури без единого облачка. Красота! Впрочем, Марипоса отлично знала, что все местные – и фермеры, и владельцы ранчо – ждут не дождутся дождя. И она тоже втайне молилась о дожде. Ведь совсем скоро над этими полями полетят на юг сотни тысяч бабочек-данаид. Хороший дождь взбодрит пастбища, освежит зелень лугов, наполнит нектаром цветущие растения. А бабочкам очень нужен нектар…
Она бросила короткий взгляд на Сэма. Они ехали молча уже почти час. Сэм твердой рукой вел Танка вперед, тот бодро бил копытами, вздымая клубы пыли всякий раз, когда Сэм останавливался и молча показывал на пасущегося вдали оленя или индюка. Кажется, его ничто не волновало и он просто наслаждался прекрасным днем. Но вот тропа раздвоилась. Одна дорожка устремилась на север, другая вела прямиком к их ранчо: дом, амбар, обширное гумно и рядом конюшня. Там они наскоро распрощаются, и Сэм заторопится к следующему клиенту, а Марипоса поведет свою лошадь в стойло.
Но, к ее удивлению, Сэм свернул вдруг на северную тропу. Они вскарабкались по пологому склону на вершину холма, затем осторожно стали спускаться вниз, но с другой стороны, и тут их взору открылось озеро. Марипоса тихонько вскрикнула от неожиданности. Небольшая хрустальная чаша водной глади, казалось, вобрала в себя все краски неба и сейчас переливалась на солнце ярким прозрачным аквамарином.
