— Кстати, знакомьтесь. Это…
— Я уж догадался. Выше отца вымахала. Только вот помер он, и род весь его иссяк. Я бы и рад был познакомить тебя с родственниками, девочка, но…
— У меня нет родственников. И не было их никогда. Хотя нет, есть. Вот она, моя сестрица. — Беркур сильно хлопнула по плечу улыбнувшейся рогатой девчонки, которая от тычка тяжелой рукой даже не пошевелилась.
— Очень рада была с тобой породниться. Серьезно. Только не бросай меня, как Мори, ладно?
— И как она не буду бросать, и любыми другими способами тоже. Давай теперь выживать вместе?
— Давай.
— Что теперь будете делать? — Спросил молодой старый мастер коррупции.
— Где тут ближайший приличный бар? — спросила Атамора.
— Я вам предлагаю сначала сходить на кладбище, почтить родителей вашего сержанта, сэр Атамора Робс, а затем…
— Разве что затем, чтобы плюнуть на их могилы. — злобно сказала Беркур.
— А затем отнесите передачку маркизу Эгджерту.
— Он что, тоже жив? И что такое «передачка»?
— Он жив, но не сказать, что здравствует. Недавно по инфра шла ожесточенная дискуссия, не гуманнее ли будет его убить.
— Сдаюсь сразу. В упор не могу понять, о чем это вы толкуете.
— Так он после проигранной войны был пленен. Мы уже не Ноэнхэмме, сэр Атамора, а в Троххаре. Захватили нас и интегрировали.
— А почему бы его не отпустить? Столько лет прошло.
— Все довольно сложно. Во-первых, сам он не выживет. Он теперь без глаз, в придачу, бубенцов он тоже лишился. В тюрьме его не балуют, оплачивать магическое или медицинское восстановление его увечий не спешат, но омолаживающий препарат ему все-же дают.
— А во-вторых?
— Экс-маркиз — последний из старой ноэнхэммской династии королей. Сейчас там та троне аристократ-выскочка, сильный, влиятельный, из очень уважаемой семьи, но все-же выскочка. Наш бывший хозяин, оказавшись на свободе, тут же станет пешкой в борьбе за власть. И эта борьба будет отнюдь не подковерной. Есть еще и в в-третьих, и в-четвертых, но я с утра не кормил Финдуса, моего кота. Всего вам доброго, девочки.
Низкорослый юноша отправился восвояси. Атамора и Медведица переглянулись.
— Ну что, пойдем вздрогнем?
— Ты чего?
— А? Ты о чем?
— Ты и правда не понимаешь?
— Что именно не понимаю?
— Ты — рыцарь.
— Ну и что? Навряд-ли тут примут грамоту, что эта земля принадлежит мне.
— Да я не о том. Ты — вассал, а тот несчастный кастрат — твой сюзерен.
— И чего? Мне что, теперь… стой, ты серьезно? Ты и правда хочешь, чтобы я полезла его спасать? Ты спятила?
— Хочу. Я, в отличие от тебя, глубоко прониклась здешними законами и кодексом чести. Я ведь всю жизнь думала, что из благородных кровей, знаешь ли. И если ты вздумала предать сюзерена, мы серьезно поссоримся.
Огромные шкафы с книгами тянулись далеко вверх, к высокому потолку. Оми наблюдала, как хранительница библиотеки выбирает себе книжку, находясь на огражденной перильцами небольшой летающей платформе, помогающей доставать книжные тома с верхних полок.
— Ну научи меня летать! Ну что тебе стоит! — обратилась кошкодевочка к Огосте.
— Я-то научу, но только не сейчас. У тебя совсем нет к этому таланта, я это ясно вижу. Примемся с утра, на свежую голову.
— Да ну тебя. Я выспалась и теперь хочу играть. Чем мне сейчас заняться?
— Не знаю я. Пойди погуляй. Чего ты ко мне прицепилась, как банный лист? Я спокойно почитать хочу.
— А вот возьму и пойду гулять. Только…
— Что?
— Скажи мне: «Оми, разрешаю тебе гулять, где хочешь».
— А ты не начнешь меня считать своей хозяйкой?
— Начну.
— Тогда не скажу. Недосуг мне купать тебя и расчесывать. Уж извини.
— Ну и злюка! Никто меня тут не ценит. Уйду я от вас.
— Вот и иди себе.
— Вот и пойду.
Раздраженная Оми вышла в сад, откуда телепортировалась к горизонту, очутившись высоко в воздухе. Зоркие глаза кошкодевочки высматривали птичек и мышей — равнодушная к убийству мелкой живности, Оми все же реагировала на нее, словно обычная кошка — сильно приободрялась и приходила в радостное возбуждение. Но вместо мелочи она углядела животное крупное, почти сородича. Крупная рысь пробиралась черед молодой подлесок в дремучую лесную чащу. На шумное приземление кошкодевочки рысь отреагировала спокойно, лишь поглядев в ее сторону, и продолжила свой маршрут. Но обнаружила, что этот странный человек теперь находится на ее пути. Рысь свернула, и снова наткнулась на Оми, принявшую успокаивающую позу кошачьего подчинения. Большая кошка в замешательстве стала нюхать воздух. По-видимому, запах Оми ей понравился, и рысь неторопливо подошла к кошкодевочке. Та, успокаивающе мурлыкая, потянула к большой кошке руки, и вскоре окрестности были оглашены еще одним мурлыканьем, громким, словно шум трактора.
— Какая ты у меня красивая, какая ты у меня пятнистая. — просюсюкала Оми, которую рысь с энтузиазмом «бодала» своей мохнатой башкой. — хочешь поиграем? Давай за мной!
Кошкодевочка поднялась с корточек и резво вскарабкалась на скалу поблизости. Рысь, не привычная к командным играм, за ней не последовала, лишь проследила взглядом, а затем зевнула и начала умываться. Но Оми было уже не до рыси, ее внимание переключилось на иное существо. Со скалы оказалось видно то, чего она не углядела с неба. В небольшом овраге, по залитой кровью земле, на задних лапах топталась красивая молодая панда. Заднюю лапу животного удерживал на месте хищного вида стальной капкан. Вид панда имела растерянный и весьма печальный.
— Ну и дура! — исходила злостью темноволосая.
— Сама дура! — отвечала тем же синеглазая.
«Сестры» ругались, потому что Ева не хотела вползать в дом на карачках, а Атаи не желала что-то менять в своем домике.
— Это же секундное дело, ты сама хвалилась, что со льдом творишь, что хочешь.
— Это иглу, дура. У него и должен быть такой вход.
— Что ж ты за костная-то такая. Нарушь традиции, стань бунтаркой от эскимосской архитектуры.
— Не хочу. Этот домик идеален, не буду я его портить.
— А я не поползу на коленях, дура. Все равно там мы не поместимся все.
— Он внутри больше, чем снаружи. Ладно, не хочешь заходить, как хочешь. Пойдемте. У меня есть очень хороший чай.
— Женя, останься тут со мной. — сказала Ева умоляюще.
— Нет. Мне хочется поговорить с твоим клоном по Пятому.
— Это она — мой клон, а не я ее.
— Тизиан, ну хоть вы меня не бросайте.
— Хорошо, останемся тут, будем болтать.
— Ну и о чем мне говорить с твоим сыном вдвоем? — недовольно спросила Атаи.
— Да о чем угодно. Если не найдете темы лучше, то мне косточки перемывайте. — ответила Ева.
— Очень оно мне надо, тебя обсуждать. Не хотите пить чай в иглу — пойдемте в мой аквапарк-хранилище, покажу вам свою коллекцию. Или можно пойти перекусить чего-нибудь вкусного. Или…
— А где он, аквапарк твой? На озере?
— Под озером. Я там кой-чего наморозила по мелочи.
— Не поняла. Аквапарк что, из льда? Сейчас тепло, почему же он…
— Мой лед не тает, пока я ему не прикажу. Ну что, пойдемте?
Таверна, по настоянию Беркур, была выбрана исходя из чисто гастрономических соображений. «Кальмарий хвост» славился блюдами из морепродуктов, а не своим алкоголем, как того бы хотелось Атаморе. Сидя за простым деревянным столом, две необычные девушки ели уху, заедая черным хлебом и тихонько обсуждая собственные планы спасения маркиза.
— Итак, мы положимся на грубую силу. Хорошо. Но как ты собралась разбираться в системе защиты в считанные минуты? — спросила Медведица.
— Полностью действуем грубой силой, никаких взломов защитных систем. Двери я буду ломать голыми руками.
— Ладно. Как тебе уха?
— Необычно, но вроде вкусно.
— А что из того, что ты ела, тебе понравилось больше всего?
— Не знаю. Наверное…
Разговор был прерван стоявшей в дверях фигурой в лиловом капюшоне и мантии, рядом с которой стояли двое стражников. Мужским голосом фигура завопила:
— Мыслепреступление! Совершено мыслепреступление! Именем короля, арестуйте этих двоих!
Стражники прошли мимо насторожившейся Атаморы и вскочившей на ноги Беркур, и подошли с столу поблизости, совершив поимку двух совершенно невзрачных мужичков. Успокоившаяся Медведица молча села и принялась за суп. Рогатая, уже расправившаяся со своей порцией, сказала:
— Странно, что не нас арестовали.
— Угу.
— Нам нужно быть осторожнее, раз тут везде шныряют правительственные телепаты.
— Угу.
— Доедай и пойдем.
— Что, прямо… туда?
— Да, прямо туда.
В тюрьму, впрочем, парочка так и не отправилась — на входе их ждала та самая фигура в капюшоне. Успокаивало в этой ситуации лишь полное отсутствие стражников.
