Кветки возмутила Махьяра.
— Думаю, они напали на меня только ради того, чтобы не пустить в ту комнату. — Он раздраженно кивнул на дверь, к которой направлялся, когда угодил в ловушку гротов.
Ратимир тут же ринулся вперед, откинул занавесь, присвистнул и покачал головой:
— Махьяр прав, — заявил он. — Они не хотели, чтобы он нашел все это.
Солдат отступил от проема. За шкурой обнаружилась комната, набитая мехами и шкурами, рогами и бивнями. Похоже, сюда сваливали все ценное, добытое на охоте. Махьяр совсем не разбирался в торговых делах, но, пожалуй, в кладовой огора хранилось целое состояние. Если бы все собранное тут можно было утащить в Двойные города, каждый из них стал бы богат. Жрец видел, что мысль эта мелькнула в головах многих выживших.
— В нашем положении никому из нас от всего этого никакой пользы. — Махьяр, озираясь, вошел в кладовку. Вскоре он нашел то, что искал, — старый меч, прислоненный к стене. Жрец взял его и поднял, показывая другим. — Нам нужно оружие, и если огор забирал его у своих жертв, то оно здесь найдется.
Зорграш кивнул.
— Забудьте о товарах и провизии. Даже о мехах. Ищите оружие. Только оно нам понадобится, когда Тугра догонит нас.
Омид уставился на склепорожденного:
— Догонит нас?!
— Огор — охотник, — сказал Венцеслав. — Если он может идти по следу зверя, то сможет пойти и по нашим следам.
Махьяр покачал головой, поражаясь простому выводу — настолько простому, что никто из них не задумался об этом прежде.
— Ты так и спланировал с самого начала, — пробормотал он.
Кветка озадаченно посмотрела на него, потом повернулась к Венцеславу:
— Каков же твой план?
— Всем войти внутрь и найти оружие. И доспехи, если есть. Все, что поможет нам в битве.
— На случай, если огор вернется, — понятливо кивнула Сорайя.
За Венцеслава ответил Махьяр:
— Когда огор вернется, мы будем его ждать.
— Ждать его? — охнул Гаевик. — Зачем?
— Потому что Тугра узнает, что мы здесь были, и бросится в погоню, — объяснил Венцеслав и кивнул Зорграшу. — Когда я услышал этот план, то понял, что последующий бой с огором — неотъемлемая его часть. Мы не можем оставить монстра в живых, чтобы он потом начал на нас охоту.
Махьяр подобрал валявшийся среди шкур помятый шлем.
— Если мы попытаемся бежать и огор найдет нас, нам придется драться на его условиях, в том месте, которое выберет он. Если же останемся, то сможем воспользоваться теми преимуществами, которые даст нам Зигмар. Так или иначе, бой состоится. Так лучше пускай он состоится здесь, где мы готовы к сражению, а огор — нет.
— Он идет, — прошипел, нырнув в хижину, Зорграш.
Все тут же кинулись по своим местам. Кветку возмущала беспрестанная муштра, которой подвергал их Венцеслав два последних дня, но в критический момент тренировки, несомненно, пригодились. Она даже не успела осознать, что делает, как уже оказалась за большим мясницким столом, сжимая в руках горлышки двух стеклянных бутылей.
Взглянув на бутылки, Кветка на мгновение заколебалась. Она сама приготовила эти смеси, вытяжки из спирта-сырца и уксуса, которыми огор пользовался для обработки шкур и консервации мяса. Она знала, какого эффекта хочет добиться, она объяснила свои намерения Венцеславу, чтобы он разрешил ей участвовать в битве, а не просто прятаться в кладовке, она убедила капитана в достоинствах своей идеи, хотя Махьяр и сомневался в ее способностях, а Гаевика беспокоил риск, на который она идет.
Две бутыли. Одна для огора, другая для его «питомца». Судя по тому, как были обглоданы кости, и по клочьям шерсти, застрявшим в подстилке зверя, Кветка предположила, что это саблезуб. Тварь, конечно, не слишком приятная. Саблезуб меньше медведя, но обладает ловкостью пантеры. Один взмах его когтистой лапы разрывает быка, а клыки действительно столь же длинны и смертоносны, как мечи. Зверь этот — грозный противник сам по себе, даже без своего великана-хозяина.
Кветка еще раз окинула взглядом комнату. Солдаты уже заняли свои места и застыли в готовности. Каждый был вооружен тем, что сумел отыскать в кладовке. Махьяр расположился справа, у полок с консервами, сжимая в руках омерзительный орручий колун. Гаевик убрался в недра логова огора, отправленный в резерв до того момента, когда его позовет Венцеслав.
В жилище огора воцарилась напряженная тишина. Кветке показалось, что она слышит, как выступает на ее лбу пот. Всеми обострившимися чувствами она ловила первый знак появления огора. В хижине воняло хуже прежнего. Это постарался Зорграш, разбив горшок с маринованным мясом.
— Чтобы скрыть наши запахи, — объяснил склепорожденный, обогнув стол, чтобы присоединиться к ученой. — Тугра подумает, что это кто-то из его гротов что-то расколотил. И рассердится.
— Разве все и без того недостаточно плохо? Зачем еще больше злить огора?
— Разозлившись, Тугра забудет об осторожности. Он ворвется сюда, собираясь наказать паршивца, сразиться с врагом, поджидающим в засаде.
С этими словами склепорожденный прижал палец к губам, требуя тишины. Кветка насторожилась: ей послышались далекие шаги. Секунда, другая, и она поняла, что дело не в разыгравшемся воображении. Шаги приближались — мерные, тяжелые. Существо с такой поступью должно быть неимоверно громоздким. Женщина снова посмотрела на бутылки и подумала о том, как жалко выглядит оружие у нее в руках.
Шаги стали громче. Теперь Кветка чувствовала, как подрагивает земля. Когда же снаружи хижины послышалось глухое ворчание, она затаила дыхание. Атмосфера внезапно изменилась — в воздухе повисла угроза, ледяной дрожью пробравшая до самого сердца. Наверное, такой первобытный ужас охватывает мелкого зверька, чувствующего приближение хищника.
Шаги загрохотали уже в прихожей. Неразборчивое ворчание распалось на рваные цепочки слов на каком-то резком, неизвестном Кветке языке. Наверное, Тугра звал своих гротов.
В следующий миг огор отбросил в сторону занавеску из шкур, шагнул в комнату — и глаза Кветки расширились от ужаса. Ростом Тугра был футов пятнадцать, а ширина плеч его достигала, пожалуй, восьми. Кожа — бледная, ноздреватая, изобилующая глубокими шрамами. Грубое лицо с квадратной челюстью и низким лбом намекало на общую тупость и незамысловатость характера. Однако сделать такой вывод не позволяли глаза — проницательные, как у болотного волка, и жестокие, как у могильной гадюки.
Все массивное туловище огора было обмотано многочисленными разномастными шкурами. Вместо котомки за спиной огора красовалась развороченная грудная клетка какого-то гигантского зверя, причем реберные кости были расправлены наподобие крыльев. С каждого ребра свисал трофей. Кветка разглядела сушеную голову оррука и рогатый скальп бестигора, покачивающиеся на веревках из кишок и сухожилий. Были там и человеческие черепа, и золотозубая челюсть дуардина. Тугра, похоже, больше всего ценил трофеи, запечатлевшие
